Ангел от Кутюр

«И как мне раньше не пришло в голову, что Настя не отвечала на звонки, потому что не знала, что звоню именно я. Разумеется, не знала, ведь у меня поменялся номер. Эта авария столько всего поменяла… Какой же я тупица! Почему не послал ей SMS? Ну теперь всё в порядке… Какой у неё голос! Боже, какой у неё очаровательный голос! Она сказала что-то про домашние дела, а я даже не поинтересовался, в чём проблемы. Может, ей нужна помощь… Ладно, завтра спрошу, потому что завтра я обязательно поговорю с ней…»

Окрылённый разговором, он почувствовал огромный прилив энергии. Не зная, куда излить её, он оделся и вышел на улицу. Вечер уже сгустил краски, зажглись фонари, и де Бельмонт чувствовал себя очень уютно. Зайдя в кафе, он взял вина устроился возле окна, с блаженством созерцая вечернюю жизнь. Всё казалось ему прекрасным, а лица прохожих были необыкновенно красивы. Вчера на улице не встречалось таких лиц.

«Я взрослый человек и давно научился владеть собой. По крайней мере, так мне казалось. Но вот я поговорил с девушкой, о которой мечтаю, и мир изменился в одно мгновение. Мир стал добрым и светлым, хотя ничто вокруг на самом деле не изменилось. Усталые лица, сгорбленные фигуры, но они кажутся мне прекрасными. Как легко нами манипулируют наши чувства…»

– Месье де Бельмонт? – услышал он за спиной.

Жан-Пьер обернулся. Перед ним стоял молодой человек с приятной улыбкой на лице.

– Простите, что беспокою вас, – извинился юноша, – увидел вас случайно и решил подойти. Могу я задать вам несколько вопросов?

– Вы журналист?

– Да.

– И вы думаете, я поверю, что вы столкнулись со мной случайно? – засмеялся де Бельмонт.

– Вы правы, я подкарауливаю вас не один день.

– Мечтаете взять у меня интервью?

– Это была бы огромная удача, – воскликнул юноша.

– Интервью со знаменитостью. Что ж, вы правильно мыслите… Если сделаете хороший материал, перед вами распахнуться двери многих журналов. Надеетесь прославиться?

– Не сразу, конечно, но надеюсь, – ответил молодой человек.

– Да, слава манит всех. Но не все понимают, что слава недолговременна. Она возносит вас на крыльях, а потом отпускает, чтобы вы летели сами. Но далеко не каждый умеет летать. Люди привыкают к вашему имени, вашему лицу, вашему голосу, они привыкают даже к вашим мыслям. И тогда вы начинаете искусственно подогревать поддерживать свою славу, пуская в ход сплетни и скандалы, не понимая, что это уже не имеет никакого отношения к вашей былой славе. Так что будьте готовы к неожиданностям, юноша, к взлётам и палениям, после которых, возможно вы уже не подниметесь не только в небо, но даже на ноги… Вы ещё не публиковались?

– Нет.

– Понятно. Что ж, будем считать, что сегодня вам выпала удачная карта.

– Вы готовы поговорить со мной?

– Я к вашим услугам, – кивнул Жан-Пьер, чувствуя распиравшее его счастье.

– Месье де Бельмонт, все знают, что вы славитесь строгостью. Ваши статьи не щадят никого. Если вы симпатизируете кому-то, то не скрываете этого, а если не любите, то даёте волю своей нелюбви.

– Не спорю, всё так.

– Это ваш принцип? Или что?

– Это мой характер… Кстати, как ваше имя?

– Александр Вадим, – молодой человек привстал и поклонился.

– Угостить вас вином, Александр?

– Спасибо, не откажусь.

Де Бельмонт заказал ещё вина и вернулся к беседе.

– Как я уже сказал, у меня такой характер. Я читал, что у меня много врагов. Это не правда. У меня нет врагов, потому что с врагами надо воевать, а я не воюю и не воевал никогда. Война и вражда предполагает какие-то цели, уничтожение ради чего-то. У меня нет таких целей. У меня вообще нет целей. Я просто живу. Слово и мысль – это почва, на которой я существую. Это мой воздух. Если кто-то не нравится мне, это не значит, что я становлюсь его врагом. Ну вот не нравится мне ваша одежда, например, ваша рубашка. Неужели ваша рубашка должна считаться моим врагом? У каждого есть свой вкус, не так ли? Моё отличие от всех остальных заключается в том, что я искренне описываю мои чувства. Знакомлюсь с людьми и рассказываю о них. Смотрю фильм и рассказываю о нём: что понравилось, что не понравилось и почему. Мне это интересно, потому что я рассказываю о себе на самом деле. Моя любовь или нелюбовь – это я сам, а не те, о ком я рассказываю.

– Как неожиданно всё, что вы сейчас сказали, – признался Александр.

– Я же сказал, что вам повезло. У меня хорошее расположение духа сегодня, ответил Жан-Пьер и вдруг понял, что заметно охмелел.

– А в чём причина?

– Вот об этом я умолчу, – засмеялся де Бельмонт.

– В последнее время вас преследовали неудачи.

– Разве? – удивился Жан-Пьер.

– Смерть жены, страшная автокатастрофа…

– Смерть бывшей жены, молодой человек. Тут есть разница, вы не находите?

На мгновение де Бельмонт вспомнил, какой весёлой была Ирэн в первые годы их совместной жизни, как она смеялась, какие у неё были глаза… Теперь её нет. Это странно, но её смерть, так потрясшая его, теперь казалась чем-то нереальным. Ирэн словно и не умирала, она жила где-то, но Жан-Пьер не знал её адреса.

– Да, вы правы, – согласился Александр.

– Что до автокатастрофы, то вот я перед вами живой и улыбающийся. Вы видели, как выглядел автомобиль? Смятая консервная банка! И вы называете это неудачей? Да такое везение говорит лишь о том, что Господь оберегает меня и хранит для каких-то важных дел. Мой сын вышел из той аварии с одной царапиной на лбу! Нет, вы определённо не смыслите ничего в жизни, юноша…

– Возможно, мой жизненный опыт…

– Возможно, ваш жизненный опыт, а возможно, мой. Вчера на тот же ваш вопрос я ответил бы совсем иначе. А сегодня, сейчас, у меня прекрасное настроение, я полон надежд, мне хочется работать, хочется жить, хочется ждать. Вы знаете, что такое ожидание?

– Терпеть не могу ждать, – недовольно покачал головой молодой человек. – Для меня это худшее наказание.

– Понимаю, понимаю… Но ждать можно по-разному. Несколько часов назад я терзался ожиданием, оно изводило меня. Я весь превратился в это кошмарное состояние. Ничего не осталось в жизни, кроме ожидания. Я ждал, охваченный беспокойством, полный тревоги и безнадёжности… А теперь вот я жду с радостью, потому что я жду счастья. Завтрашний день… ну, пусть не завтрашний, а послезавтрашний день сулит мне радость. И я жду его. Да, время будет тянуться медленно, но оно доставляет удовольствие. Вы меня понимаете? Теперь ожидание превратилось в предвкушение. Вы понимаете, о чём я говорю?

Молодой человек кивнул.

– Что-то я не в меру разболтался, – засмеялся Жан-Пьер. – Когда подготовите материал, не забудьте принести его мне. Проверю, что вы насочиняли.

– Разумеется, месье де Бельмонт.

– Разумеется, – беззлобно передразнил Жан-Пьер, направляясь к выходу. – Знаю я этих молодых…

Вернувшись домой он скинул башмаки и, не включая свет, забрался с ногами на диван. Минут пятнадцать он блаженствовал, глядя за проплывавшими по потолку пятнами и вслушиваясь в звук проезжавших автомобилей. Затем щёлкнул выключателем, зажглись лампы, комната озарилась. Жан-Пьер поднялся и прошёлся по комнате. Ему хотелось разговаривать, хотелось поделиться своим состоянием, хотелось слушать других и сравнивать их чувства со своими. Остановившись перед книжным шкафом, он вытащил наугад книгу. Это оказалась Франсуаза Саган. Он раскрыл книгу и прочитал: «Тому, кто любит жизнь, никогда не хватит слов, чтобы её описать. Красота дня, очарование ночи. Головокружение от вина и от чувственных наслаждений. Скрипки нежности, азарт работы, здоровье. Немыслимое счастье проснуться утром, имея впереди целый день, огромный день, полный радостей и забот. И можно упиваться им, пока сон, подобно смерти, не скуёт тебя неподвижностью до следующего утра. Никогда я не найду слов, чтобы отблагодарить небеса, или Бога, или мою мать за то, что я явилась в этот мир, где всё для меня: свежесть простыней и их помятость, близость с любовником и одиночество, серо-голубой океан, ровная гладкая, прямая лента дороги и музыка всех радиостанций…»

Он захлопнул книгу.

– Никогда не хватит слов, чтобы рассказать жизнь и передать состояние счастья, – прошептал он.

***

Первые три дня после Настиного звонка промчались быстро. Жан-Пьер был поглощён работой, целиком отдавался встречам и долгим разговорам, строил планы. О Насте он вспоминал только дома, оставаясь наедине с собой. Вспоминал спокойно, с удовольствием, уверенный в скорой встрече. На четвёртый день ему захотелось набрать её номер, но он не поддался соблазну. К концу пятого дня желание услышать её голос сделалось почти нестерпимым, но де Бельмонт заставил себя думать о чём-то другом. Однако к концу недели нетерпение взяло вверх.