Ангел от Кутюр

Жан-Пьер повернул голову и увидел Антуана и незнакомого полного мужчину в белом халате. На лбу Антуана белел пластырь.

– Жив? – проговорил Жан-Пьер распухшими губами.

– Всего одна царапина, – улыбнулся сын.

– А я?

– Вы тоже живы, – ответил доктор. У него было печальное лицо. – Хотя не должны были бы уцелеть после такого удара.

– Машина на свалке, – добавил Антуан. – По всем законам физики, мы с тобой должны бы лежать на кладбище.

– У вас двойной перелом правой руки и сотрясение мозга. Больше ничего, если не считать мелких царапин. Вы родились под счастливой звездой, месье де Бельмонт, – сказал доктор.

– Вы полагаете? – облизал губы Жан-Пьер.

– Хочешь пить? – спросил Антуан.

– Да… Давно я тут?

– Два дня.

– Без сознания?

– Да, – Антуан налил воды из бутылки и протянул отцу стакан.

– Значит… Авария… Это я виноват…

– Я предупреждал тебя… Но что теперь об этом… Уже разбились, уже пришли в себя… Может, не ты виноват, а я, поскольку разрешил тебе сесть за руль… Ладно… Машину жалко… Страховку могут не выплатить, раз ты превысил скорость…

– Разберёмся, – пробормотал де Бельмонт. – А что Настя?

– Откуда я знаю, отец. Я не звонил ей. Улетела… Поверь, мне не до того было…

– Верю…

Жан-Пьер потянулся ногами и вздохнул.

– Всё затекло, онемело, – сказал он. – И голова болит.

– Жалуешься?

Де Бельмонт не ответил.

– Я должен ехать, отец, – наклонился над ним Антуан и поцеловал в щёку.

– А я? Ты бросаешь меня здесь одного?

Молодой человек указал глазами на доктора.

– Ты в хороших руках, отец.

– И долго мне оставаться в этих хороших руках?

– Пару дней, – отозвался доктор. – Это минимум. Возможно, неделю.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий худой мужчина в сопровождении стройной женщины. Оба в медицинских халатах, оба с широкими лошадиными улыбками.

– Ага! Открыл глаза! – громко констатировал мужчина.

– Это главный хирург больницы, – шепнул Антуан отцу.

– Как глаза? Видят нормально? – спросил хирург. – Ну-ка пошевелите пальцами руки. Нет, не той руки, а той, что в гипсе… Великолепно.

Он повернулся к полному доктору.

– Как вам он вам, Жерар?

– За годы моей работы я привык к чудесам, – печально ответил доктор.

– А я никак не привыкну. Когда пациенты дохнут без видимой причины, не могу привыкнуть, и когда выкарабкиваются из полного дерьма, тоже не могу привыкнуть. Всякий раз удивляюсь. А вы, месье де Бельмонт, даже не догадываетесь, из какой передряги выбрались. И не могу сказать, что вы родились второй раз, потому что вы фактически не пострадали. Иного пациента по кусочкам склеивать приходится, а вы целёхонький. И сын ваш тоже. Видать, чего-то очень важного вы не сделали в жизни, раз Бог сохранил вам жизнь после такой аварии.

– Зачем же мне в больнице лежать, если у меня всё в порядке? – проворчал Жан-Пьер.

– Затем, чтобы мы могли убедиться, что у вас всё в порядке. Мы же в сказки не верим. Вы так и не ответили мне про глаза. Как видите?

– Хорошо.

– Всё в фокусе?

– Да.

– Рези нет в глазах?

– Нет.

– Вот и чудесно.

Продолжая улыбаться, хирург вышел из палаты вместе с сопровождавшей его женщиной.

– Оставишь мне мобильник? – спросил де Бельмонт сына.

– Сегодня или завтра куплю новый. Наши разбились.

– Лучше завтра, – сказал круглолицый доктор. – Или послезавтра. Вам сейчас нужен покой. Кроме того, мобильный телефон в вашем случае, – доктор постучал себя пальцем по голове, – не самое подходящее развлечение.

– Что вы имеете в виду? – не понял де Бельмонт.

– Тяжёлое сотрясение мозга. Излучение этих телефонов могут замедлять ваше восстановление.

– Ерунда, – скривился де Бельмонт.

– Не нужно испытывать судьбу, месье. Вам повезло в аварии, но вас может сломать совсем незначительная вещь.

Жан-Пьер не ответил.

– Вечером я заеду, – сказал Антуан и поцеловал отца в щёку.

Жан-Пьер закрыл глаза и не заметил, как погрузился в глубокий сон.

Проснувшись, он пытался вспомнить, что ему приснилось, но никак не мог. Он помнил, что видел Ирэн и что она говорила ему что-то важное. Вокруг них летали буквы, которые были вовсе не буквами, а живыми существами. Ещё он видел цветы, много цветов, целое поле, протянувшееся до горизонта и каким-то необъяснимым образом поднимавшееся к небу, как стена. Но цветочное поле было скорее ощущением, чем запомнившейся картинкой. Ощущения, они переполняли де Бельмонта. Ощущения лёгкости, ощущение полёта, ощущение свободы. Сейчас, лёжа в больничной кровати, он чувствовал себя скованным и обманутым. Только что он парил где-то, в каких-то неведомых мирах, и не нуждался ни в чём, а теперь всё его тело ныло и напоминало неповоротливую тушу кашалота, выброшенного на берег. Тело давило на Жан-Пьера, тело мешало ему. А гипс на руке тянул, как гиря.

– Несколько мгновений назад я понимал абсолютно всё, – прошептал де Бельмонт с удивлением, морща лоб и стараясь удержать ускользающие ощущения, – а сейчас не могу даже вспомнить, что я понимал. И что я видел… И видел ли вообще что-нибудь?… Почему там на все вопросы находятся точные ответы? Почему там я слышал, как разрешить мои проблемы? Почему там всё ясно, а здесь всё спуталось?

Он повернулся на бок и свесил ноги с кровати. Тело застонало каждой клеткой. Тело не хотело шевелиться. Тело наполнилось предательской слабостью. Но де Бельмонт всё-таки встал. Он долго стоял на месте, не в состоянии сделать ни шага, и оценивал свои силы.

– И они говорят, что мне повезло…

Он прислушался. За дверью, в коридоре слышались негромкие голоса. Де Бельмонт осторожно переставил ноги и открыл дверь. В то же мгновение перед ним появилась фигура Роже Лефаржа, который уже протягивал руку, чтобы открыть дверь. От неожиданности Роже вздрогнул.

– Жан-Пьер! Ты меня напугал! – засмеялся Роже, топорща свои гангстерские усы.

– Я настолько страшно выгляжу?

– Как ты? Пришёл в себя?

– Как видишь, пытаюсь ходить… Но слабость… Слабость…

– Я видел репортаж по телевиденью: машина ваша в труху превратилась! Как же так получилось? Ты всегда славился своей аккуратностью.

– Не ожидал тебя увидеть здесь, – проговорил де Бельмонт. – Как получилось? Спешил…

– К девчонке своей? Жан-Пьер, ты меня удивляешь!

– Сам себе удивляюсь, дружище.

– Неужели у тебя с этой русской всё так серьёзно? – спросил Роже, беря де Бельмонта под локоть и помогая ему идти. – Ты хочешь прогуляться?

– По коридору. Ноги не слушаются, в голове шумит…