Ангел в темноте (сборник)

Пока я раздумываю, как это сделать, Ксанка окончательно взяла себя в руки, настолько, что может задать вполне бытовой вопрос:

– Ты куда в отпуск собираешься?

И я смеюсь в ответ – очень искренне, потому что на этот вопрос мне ответить легко:

– Миша хочет отдохнуть в горах, зовет на Джомолунгму. Шутит, конечно…

Ксанка пожимает плечами:

– Почему шутит? Есть такие туры, а ты сама куда хочешь?

… А я хочу на край света. И не в отпуск, а навсегда. И не с Мишей, а с Сосновским. И что я могу с этим поделать?

Глава 14 Сказки Пушкина

Минута молчания затянулась. Я стою перед Сосновским, оперевшись для верности руками в его стол, и жду. Хочется направить на него пульт дистанционного управления от телика и понажимать на кнопки, чтобы звук быстрее появился. Пульта нет. И звука нет.

Наконец он поднимает на меня свои соколиные очи и говорит:

– Рита, сядь. В ногах правды нет. Сядь, ты меня отвлекаешь.

Хочется что-то дерзкое ответить, но не в моих интересах сейчас дерзить. Сажусь на стул, но руки кладу не на коленки, а на стол перед собой, и в точности повторяю его позу: вытягиваю их вперед и сцепляю в замок.

Мы думаем. Вернее, «Чапай думает», а я так, погулять вышла.

Конечно, я раздражена. И ведь заранее понимала: чудес не бывает, он не согласится просто так: «Да, Рита, конечно, приду, прибегу быстрее тебя и буду тебе как на духу отвечать на все твои дурацкие вопросы…» Догадывалась, что будет сопротивляться. Надеялась, что сумею это сопротивление преодолеть, не прибегая, по возможности, к обычным женским штучкам. Нет, штучки здесь не пройдут, сейчас решается мое профессиональное будущее. Да мне и не нужны его скидки и поблажки. А вот помощь нужна, его участие в моей передаче – это и есть его дружеская, я бы даже сказала, товарищеская помощь.

Ну, что-то похожее я в течение получаса уже пыталась ему втолковать. Говорила много и, кажется, убедительно. Он внимательно слушал, и вот замер, завис.

Наконец тяжело вздыхает и глаголет:

– Я бы хотел посмотреть твою первую передачу со стороны, «изнутри» это сделать сложнее. Это, во-первых. Во-вторых, я не совсем понимаю, к чему такая спешка. К новому сезону ты отлично успеваешь, даже если «пилотку» подготовишь в июле, например. За это время выберешь героя, соберешь материал, окончательно определишься с форматом. Нащупаешь, в руках подержишь все, что сейчас только воображаешь. Скоропалительность эта твоя меня настораживает. Опять же, меня приглашаешь в качестве первой жертвы…

Я перебиваю Сергея Александровича:

– Ну что ты такое говоришь! Какая жертва? Ты не забыл, я не захотела вести «Не учите меня жить!» Это там были бы жертвы. Я ведь объяснила, почему именно ты мне нужен. Я просто прошу меня поддержать! Получится первая передача, и все поймут, что и следующие я тоже сделаю. Получится с тобой, значит, с другими будет легче. У тебя авторитет, ты «зубр», академик…

Теперь он вскидывается:

– Тогда почему ты не подготовила и не принесла мне вопросы? У тебя на завтра «шестисотка» выписана, а ты ко мне приходишь сегодня и приглашаешь, как на свидание. Экспромт!

Просто удивительно, но запретную тему мы обходим легко, даже не цепляясь за слово свидание.

– Сергей, почему я тебе должна готовить вопросы, когда другим никаких вопросов готовить не буду? Фишка этой передачи именно в экспромте! Живой разговор! Я уже наговорилась «по бумажке», понимаешь? «Где и когда вы родились? Прекрасная погода, не правда ли?…» Если у меня получится, это будет интересно. Помоги мне самой в этом убедиться!

Господи, неужели он так же нервничал, когда предлагал мне это клятое «Не учите меня жить!» Если да, что ж…

тогда он умеет держать себя в руках, а я нет. Ладно, пусть так, зато я умею брать себя в руки, когда надо:

– Сережа, это же не прямой эфир. То, что мы наговорим, и я потом смонтирую, увидят даже не зрители. Вернее, сначала – не зрители, сначала – худсовет. Они же, вы, точнее, все будете решать, что с этим делать.

Еще один тяжелый вздох.

– Рита, ты напоминаешь мне героиню пушкинской сказки.

Я уже перепсиховала, мне хочется смеяться:

– Ну, и какой же?

– Той, что не захотела стать владычицей морскою, а заказала суши из золотой рыбки.

Обидеться, что ли? Ладно, не буду. Встаю, подхожу к нему, обеими руками глажу его седую львиную гриву, прижимаю эту голову к груди… Ну, слава Богу, обнял, кажется, не поссоримся.

– Неужели ты думаешь, я тебя подведу? Неужели допущу, чтобы кто-то сказал, что Сосновский дал своей дуре-любовнице передачку, чтобы она потешила свое больное самолюбие? Разве это на меня похоже?

Молчит, только нежнее прижимает меня к себе. Время идет, я здесь уже долго. Надо что-то решать. Решает… и разжимает объятия:

– Ладно, уговорила. Во сколько?

Я лезу к нему с поцелуями, но он отвечает на них только из вежливости:

– Все, все, Рита. Я почему-то расстроен и измотан, а мне еще работать. Во сколько запись?

– В десять сорок пять.

Он кивает и прикрывает лоб и глаза ладонью. Иду к двери. Скажи что-нибудь вслед… Оглядываюсь еще раз, с надеждой, но он набирает номер на мобильнике. Все, аудиенция закончена.

* * *

Катька у бабушки, и дома очень тихо. Миша, по обыкновению, придет домой только ночевать: у него, как всегда, много работы, и совсем немного семьи. Ну и хорошо, вот и отдохну, завтра – трудный день…

Набираю в ванну воды и ищу книжку, которую не жалко взять с собой почитать, лежа в пенке. Книжка находится не сразу, вот она: Гай Мраков, «Никогда не ум. RU». Детектив, написанный с мрачнейшим черным юмором, то, что мне надо сегодня. Сюжет лихой и забавный: гениального хакера, который легко взламывает сложнейшие базы данных и «заметает следы», запуская неуничтожимый вирус, ловит талантливый частный детектив. Переключусь и расслаблюсь, перестану «репетировать» завтрашнюю запись.

Нежусь в пене недолго: надоедает читать про приключения детектива, мне почему-то все больше нравится хакер, который с веселым цинизмом ворует деньги у богатых и нечестных сограждан. Встаю под душ и напеваю, по всегдашней привычке, лирические песни советского экрана: «Каким ты был, таким остался…», «Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки…» и свою коронную – «Звать любовь не надо, явится нежданно…» Под песенку из фильма «Моя любовь» я обычно завершаю водные процедуры.

Когда выхожу из ванны в розовом халате и с тюрбаном на голове, вижу сидящего на диване улыбающегося Мишу. Он переодет по-домашнему, значит, дома давно. За шумом воды я не услышала, как он пришел. Встает мне навстречу, обнимает:

– Привет… Сижу, слушаю… Думаю, какие все же у моей жены перышки, какой носок, и голосок тоже чудный…

Раскручиваю полотенце, вытираю волосы:

– Ты рано сегодня что-то, все в порядке у тебя?

Миша по-прежнему улыбается:

– Да не очень.