Ангел в темноте (сборник)
Шрифт:
– Знаешь, Костя, ничего я тебе говорить не буду. Я сейчас ищу слова, которые нужны другому человеку. У тебя – проблема, а у него – горе. И вот ему я сначала должна помочь словом, а потом, по возможности, делом. Если, конечно, получится…
– Если получится… – эхом повторил Костя. И тут снова раздался звонок в дверь.
Ольга подхватилась:
– Может, Наташка… Сейчас получит, негодяйка!
Но это снова не блудная дочь, на пороге – яркая пышнотелая женщина, ровесница Ольги:
– Привет-привет! Ничего, что я без звонка? Карточки нет, а до киоска идти столько же, сколько до подъезда…
Она
– Это Костя, мой коллега. А это Лена, моя подруга детства.
Лена очень оживленно выразила удовольствие от знакомства с молодым доктором:
– Очень приятно, – было заметно, что ей и в самом деле очень приятно.
Костя улыбнулся, даже чуть-чуть поклонился в ответ, но все-таки начал прощаться:
– Ну ладно, Оля, я пойду уже, мама волноваться будет…
Ольга понимающе кивнула, а вот Лена, судя по всему, немного расстроилась:
– Ну вот, не успели познакомиться, а вы уже уходите…
Константин, немного виновато улыбаясь, все-таки направился к выходу.
Оля пошла за ним вслед:
– Я провожу…
Она смотрела, как доктор Костя нажимает кнопку лифта, улыбалась ему как можно нежнее. Ей было до слез жаль парня, но ведь ему, как хирургу, не хуже ее была известна истина: иногда, чтобы вылечить, нужно сделать больно.
– Оля, депресняк-то уже прошел. Я почти в порядке.
Ольга кивнула:
– Ты даже не представляешь, как я тебе верю. У тебя просто сердце очень нежное. Тебе бы сердце немножко закалить, а руки…
– А руки заточить.
Ольга Николаевна засмеялась:
– Костя, когда ты родился, тебя Бог за руки подержал.
Костя сделал какое-то движение к Ольге, но она быстро-быстро закрыла дверь, и уже оттуда крикнула:
– До завтра, доктор!
А на кухне на нее напала Лена:
– Ну, чего ты его отпустила? Какая-такая мама, взрослый же мужик. Красивый такой доктор Костя. Жалко, молодой. Нет, ну чего это он убежал так быстро? Я не кусаюсь.
– Ленка, брось. Это… без вариантов.
– Знаю, знаю, не ходи сорок за двадцать. Так ведь я не замуж собралась! – Лена расхохоталась.
Ольга проговорила с улыбкой:
– И тебе не сорок, и ему не двадцать. Просто… не тот вариант и все.
Лена закурила, с явным интересом взглянула на подругу:
– А что, у вас… роман?
Ольга отрицательно покачала головой:
– Ленка, отстань. Просто, если будешь его у меня встречать, глазки не строй. И вообще, не трать обаяние напрасно. Он… ну, не такой, как тебе нужно.
Лена смотрит на подругу с внезапной догадкой:
– Да что ты? Не такой? Не «какой»?
Ольга с укоризной остановила Лену:
– Ой, не придумывай ты ничего лишнего. Совсем в другую сторону не такой. Проблемы у него. Я сказала, ты забыла. Принимай все так, как есть.
Лена, уже задумчиво, с какой-то материнской ноткой протянула:
– Ну надо же, такой парень чудный – и на тебе. А чего он, ликвидатор? Или на атомной подводной лодке служил, что ли?
Ольга не
выдержала:– Лен, ты успокоишься или нет? Какая, к черту, лодка? У него психологическая травма дала такой сбой. Это посильнее реактора бывает!
Потом уже спокойно продолжила:
– А он и правда чудный, впечатлительный только. Жаль, что все свои комплексы в профессию приволок. И мама у него пожилая, поздно родила его.
Помолчала, посмотрела на притихшую подругу, оценила – доверить ли, и рассказала:
– Полгода назад у него на столе девочка умерла.
Лена охнула, положив руку на высокую грудь…
– Его вины никакой, он сделал все правильно, все, что мог… Комиссия работала…
Ольга замолчала, вспомнив события полугодичной давности. Именно тогда она поняла, что обозначает выражение «почернеть от горя». Костя в те дни действительно был черным: сгорбившийся, бледный, нахмуренный, с вечно опущенными в пол ясными своими глазами.
Далекая от медицины подруга не сводила с нее глаз, слушая и переживая, – и за бедного доктора Костю, и за маленькую девочку, и за ее несчастную, незнакомую ей мать…
– А у него стресс: оперировать не может, – продолжила наконец Ольга. – Не может взять в руки скальпель. Ассистирует только, а хирург – от Бога. Ну, и все остальное тоже не может. Да и не хочет, по-моему.
Лена кивнула понимающе и все же спросила:
– А кто-нибудь еще знает, что у него проблемы?
– Ну, естественно. В смысле, с работой. А про личные только я знаю, потому что от него невеста ушла сразу, он мне и рассказал. Ну, девице-то скатертью дорога. Дура, ей бы помочь ему… А все? Все думают, что он мой любовник. Мы же дружим…
– А ты не отрицаешь?
– Не-а. Зачем? Я женщина свободная.
Лена попыталась осмыслить ситуацию. Посидела, пожимая плечами, поднимая и опуская брови… И вдруг раскатисто, звонко рассмеялась:
– Слушай, у меня соседка есть, это чудо какое-то. Раньше мы с ней немного общались, ну так, по-соседски – соли там занять, спичек, сигаретку стрельнуть… Она думала, я в разводе. А я ей как-то сказала в порыве откровенности, – что на меня нашло, не знаю, – что замужем не была, а Люся – плод моей большой свободной любви… Ой, ты бы видела, как она переменилась. Свысока – не свысока, но как-то покровительственно стала себя держать. Ну, она-то замужем, законная, так сказать супруга своего… – Ленка засмеялась еще громче. – …А этот ее Сидореня – фамилиё их такое замечательное – еще и бьет ее смертным боем, по-моему, в честь каждого полнолуния… Но все равно! Гордая такая мужняя жена. И что характерно, фингал у нее всегда строго под правым глазом. Я однажды ей в лифте говорю: «Нина, а что муж-то твой, левша, что ли?»
Ленка расхохоталась до слез, Ольга тоже засмеялась.
– И что?
– А все! Не здоровается со мной!
Подруга утерла выступившие от смеха слезы. И сказала уже совсем серьезно:
– А с Костиком этим чудным… Ну надо же, как нечестно!
Спросила через паузу:
– С Андреем видишься?
Ольга покивала:
– Угу. Он же к Наташке приходит. Ну, вот где ее черти носят, а?
– Придет, не волнуйся, не поздно еще. А назад не просится?
– Андрюша? Нет, – Ольге не очень хотелось говорить на эту тему, ну да куда от Ленки денешься?