Ангелы тоже люди

надет черный плащ с капюшоном, и когда душа подходит, некромонт этим отсутствием

лица заглядывает вновь прибывшему в глаза, а вернее, в самую душу. При этом он

считывает код души. С этого момента она считается официально стертой с «лица земли».

Некромонт заодно стирает всю информацию, в том числе и о болезнях, правда, оставляя

при этом память: она еще понадобится, чтобы помучать бедные души на разборках на том

свете. Только коматозников не вычеркивают из списка живых, на всякий случай, мало ли,

вдруг еще «оживут», но и болезни поэтому с них не стирают.

– Откуда ты все это знаешь?

– Слышала разговоры в предбаннике.

– Как же тебя никто не заметил?

– Некромонты меня не «улавливают» на входе, мой жизненный код ведь уже стерт. Другие

души меня просто не замечают, их заботят только свои проблемы, и говорят они все одно

и то же, скука... Ангелам я тоже не нужна, одному даже под ноги бросилась, а он через

меня просто переступил и взял другую душу. Я от возмущения заплакала, говорю: «А я

как же, надоело мне на кладбище торчать!» Правда он сжалился, оглянулся, и говорит мне

таким тихим, мягким голосочком: «А ты подожди еще, и за тобой придут. Значит, осталось

у тебя на Земле еще какое-то дело», - и спокойненько так ушел. Мне очень обидно стало,

думаю, ну какие у меня еще дела на кладбище могут быть? Значит, мне уже и умереть

спокойно нельзя? Несправедливо! Тут мне и пришел гениальный план насчет тебя. Все

очень просто! Тебе нужно туда зайти, чтобы Некромонт снял с тебя информацию о

болезнях! Так вот! Я нашла еще один выход, он находится в палате коматозников, а перед

ним стоит стражник, который выпускает только души, владеющие специальной меткой, ее

выдают ангелы тем, кого они отпускают из комы. Символы на ней они меняют каждый

день. Получается, что через дверь мы выйти не сможем. А если не сможем через дверь, то

пойдем через окно! Представь себе - я нашла его! Это единственное окно находится в той

же палате коматозников, видимо для того, чтобы у тех сохранялась хоть какая-то надежда.

Там спокойно, никто друг на друга не смотрит, поэтому мы проберемся туда потихоньку,

ты выскочишь через него и побежишь в сторону светлой части, побежишь, что есть силы

по двум причинам. Первая - если все таки будет погоня, охранники не смогут выйти за

пределы сумерек, они боятся солнечного света. Но ты должна покинуть пределы кладбища

до наступления темноты, иначе стражи могут схватить тебя даже на солнечной стороне.

Вторая причина - ты не можешь оставить свое тело без души на долгое время, находясь в

зале ожидания, тогда ты действительно умрешь и побег будет уже лишен всякого смысла,

поэтому на все у тебя есть примерно пять минут с того момента, как Охранник заглянет

тебе в глаза. Ну что, рискнешь?

– А мне терять нечего, я и так на краю. Меня люди-призраки стали видеть на здешних

улицах...

– Это действительно плохо, значит, у тебя реально мало времени. Нам надо торопиться,

необходимо успеть до заката на случай, если все-таки будет погоня. Ты и так сильно

задержалась сегодня, а следующего раза может и не быть вовсе, ты же не контролируешь

свои появления здесь.

Лейла быстрым шагом направилась в ту сторону, где клубился черный туман. Дарсик

кинулся за ней, но она, прикрикнув, приказала ему остаться, и, посмотрев в несчастные

собачьи глаза, полные тревоги, попросила: «Сегодня слишком опасно, не могу тебя взять с

собой, извини. Подожди нас здесь.»

Пес умным, почти человечьим взглядом провожал две тонкие девичьи фигурки, пока те не

скрылись из виду.

Из-за сгустившегося плотного тумана девушки почти ничего не видели даже на

расстоянии вытянутой руки. Они были окружены мглой, а еще маленькими призрачными

огоньками, светившимися в тумане.

– Что это?, - спросила Вероника.

– Свечки на могилах. Я не знаю, кто их зажигает. Например, на некоторых свечек нет

вообще, особенно на старых, а некоторые заставлены ими. Я думаю так: пока огонек

теплится, человека вспоминают.

Время от времени они натыкались на разбитые старые памятники, внезапно появляющиеся

откуда-то из темноты. Казалось, что в темноте бродят и перешептываются тени, Вероника

ощущала невидимое движение вокруг. Где-то вдалеке раздавались невнятные звуки: то

будто всхлип, то причитание, то как будто кто-то тихо плакал. Темнота жила своей

особой, только ей понятной жизнью. Было мрачно и странно, как будто они вступили в

совсем другой мир, ощущение пространства исчезло.

Лейла крепко держала подругу за руку, чтобы не потеряться, и тянула за собой. От

быстрого шага Вероника стала задыхаться, казалось, не хватает воздуха.

– Подожди немного, дай отдышаться, - взмолилась та, но девочка была неприступна.

– Времени нет, отдыхать будешь потом, когда проснешься здоровой.

– Или на том свете, - с сарказмом добавила Вероника.

– Смотри, огни!
– Лейла с удвоенной силой потащила ее туда, где впереди маячил

призрачный свет. Однако, чем ближе они подходили, тем становилось понятнее, что это

что-то не то. Огненные пятна вдруг распались на несколько тусклых, поменьше, и

неожиданно подруги вступили на широкую, можно сказать, даже освещенную достаточно

яркими газовыми фонарями аллею, насколько могло быть вообще освещено место в таком

густом тумане. По бокам аллеи располагались высокие плиты из черного мрамора, на

которых золотом были высечено множество имен. Вероника поняла, что это были

братские могилы. Между плитами расположились несколько монументов, видимо,

военачальников, а посередине стоял огромный памятник неизвестному солдату. Он был