Анна Каренина. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
Когда онъ позвонилъ у подъзда, гд стояла карета и сани, онъ почувствовалъ, что не можетъ дышать отъ волненія счастія, и нарочно сталъ думать о непріятномъ, о безнравственности Алабина, съ тмъ чтобы разсердиться и этимъ сердцомъ успокоить свою размягченную душу
Глава V.
Князья Щербацкіе были когда [-то] очень богатые люди, но старый Князь [179] шутя проигралъ все свое и часть состоянія жены. [180] Ежели бы Княгиня [181] ршительно не взяла въ свои руки остатки состоянiя и, какъ ни противно это было ея характеру, не отказала Князю въ выдач ему денегъ, онъ проигралъ бы все. «Если бы мн несчастные 10, 15 тысячъ, я бы отыгралъ все», говорилъ себ князь, еще свжій 60 лтній человкъ. [182] Въ то же почти время какъ Княгиня перестала давать деньги для игры мужу, случилась и смерть единственнаго любимаго сына. Смерть эта страшно поразила Князя и съ той поры, 12 лтъ тому назадъ, и съ той поры безъ дла, кром номинальной службы при Императрицыныхъ учрежденіяхъ, безъ занятій, безъ интереса къ чему бы то ни было, съдаемый неудовлетворенной жаждой страсти, презирая и ненавидя все новое, наростающее и живущее, несмотря на то что онъ пересталъ жить, непріятнымъ, тяжелымъ гостемъ жилъ въ дом. И если бы не умнье, нжность, любовь меньшой незамужней дочери Кити, которую одну какъ будто и любилъ, онъ былъ бы невыносимымъ членомъ семьи. Теперь Щербацкіе жили далеко небогато, но всетаки много выше средствъ. [183] Жизнь въ Москв, гд они проживали тысячъ 20, тогда какъ у нихъ было всего 10 тысячъ дохода, Княгиня считала необходимымъ для того, чтобы выдать замужъ послднюю дочь, которая была въ томъ [184] двичьемъ возраст 20 лтъ, когда теперь или никогда выдти замужъ. За Кити нельзя было бояться, чтобы она засидлась, — она была нетолько хороша, но такъ привлекательна, что нсколько предложеній уже были ей сдланы; но
179
Зач.: жившій и теперь подъ опекой своей жены,
180
Зач.: Когда
181
Зач.: уже давно перестала давать ему деньги, старый игрокъ
182
Зачеркнуто: И это онъ говорилъ ceб уже 15 лтъ и 15 лтъ безъ дла, безъ интереса къ чему бы то ни было
183
Против этих слов на полях написано: <Княгиня пухлая съ одышкой.>
184
Зач.: лучшемъ
185
Зач.: такіе
И когда мать подумывала о томъ, что Китти можетъ не выдти замужъ, ей становилось особенно больно, нетолько потому, какъ вообще матерямъ грустно и обидно, что он не сумли сбыть товаръ съ рукъ, но особенно больно потому, что она твердо знала, что товаръ ее перваго, самаго перваго достоинства; она знала про себя, что была отличная жена и мать, знала, что Долли, несмотря на несчастье въ супружеств, была образцовая жена и мать, и знала, что Китти будетъ такая же и еще лучше, съ придаткомъ особенной, ей свойственной прелести и граціи. Изъ [186] очевидныхъ искателей руки Китти теперь на кону были два: Левинъ, графъ Кубинъ. Для матери не могло быть никакого сравненія между Кубинымъ и Левинымъ. Матери не нравилось въ [187] Левин и его молодость и его гордость, самоувренность, ни на чемъ не основанная, и его, по понятіямъ матери, дикая какая-то жизнь въ деревн съ занятіями [188] скотиной, мужиками; не нравилось, и очень, то, что онъ, очевидно влюбленный уже 2-й годъ въ дочь, здилъ въ домъ, говорилъ [189] про разныя глупости и чего то какъ будто ждалъ, высматривалъ, какъ будто боялся, не велика ли будетъ честь, если онъ сдлаетъ предложеніе, и не понималъ, что, здя въ домъ, гд двушка невста, онъ долженъ былъ давно объясниться. Старый Князь, принимавшій мало участія въ семейныхъ длахъ, въ этомъ дл былъ противуположнаго мннія съ женою. Онъ покровительствовалъ [190] Левину и желалъ брака Кити съ нимъ. Главнымъ качествомъ [191] Левина онъ выставлялъ передъ женою [192] физическую свжесть, не истасканность. Но Княгиня по странной женской слабости не могла поврить, чтобы ее мужъ, во всемъ неправый, могъ бы быть правъ въ этомъ, и сердито и презрительно спорила съ нимъ, оскорбляясь даже тмъ, что физическую свжесть и силу можно ставить въ заслугу кому нибудь, кром мужику. Она говорила, что эта физическая свжесть [193] и доказываетъ, что у него нтъ сердца. <Княгиня тмъ боле теперь была недовольна Ордынцевымъ, что въ послднее время, въ конц этой зимы, [194] на Московскихъ балахъ, изъ которыхъ ни однаго не пропускала Кити, появился новый искатель, къ которому Княгиня была расположена всей душой.> Другой искатель [195] удовлетворялъ всмъ желаніямъ матери. Она каждое утро [и] вечеромъ молилась о томъ, чтобы это сдлалось. [196] Искатель этотъ былъ [197] Графъ Вроцкой, одинъ изъ двухъ братьевъ [198] Вроцкихъ, сыновей извстной въ Москв [199] Графини Марьи Алексвны. Оба брата были очень богаты, прекраснаго семейства. Отецъ ихъ оставилъ память благороднаго Русскаго вельможи, оба прекрасно образованы, кончили курсъ [200] въ высшемъ военномъ учебномъ заведеніи, оба первыми учениками, и оба служили въ гвардіи. Меньшій, Алексй, Кавалергардъ, жилъ въ отпуск [201] за границей и теперь, возвращаясь, проживъ въ Москв два мсяца, встртился на бал съ Кити и сталъ здить въ домъ. [202]
186
Зачеркнуто: пріятелей Алабина одинъ Ордынцевъ, который казался матери возможнымъ, но и онъ ей скоре не нравился, и она боялась, чтобы дочь не привязалась къ нему.
187
Зач.: Ордынцев
188
Зач.: мужицкими школами
189
Зач.: съ увлеченіемъ
190
Зач.: Ордынцеву
191
Зач.: Ордынцева
192
Зач.: честность и
193
Зач.: и противна въ немъ, что это
194
Зач.: въ дом ихъ
195
Зач.: Графъ Кубанской
196
Зач.: и отслужила тайно отъ дочери о томъ же молебенъ Иверской
197
Зачеркнуто: <Кн. Иванъ Сер.> <Михаилъ> Алексй Удашевъ
198
Зач.: Удашевыхъ
199
Зач.: Княгини
200
Зам.: кандидатами въ Московскомъ университет,
201
Зач.: для раздла съ братомъ и во время этаго отпуска, встртившись на бал съ Китти, былъ представленъ и протанцовалъ съ ней 4 мазурки <и два раза былъ въ дом> и здилъ очень часто
202
Зач.: Положеніе его въ дом стало таково, что онъ, видимо, уже не боялся <компрометировать> здить каждый день и, зная его честную породу и природу,
Нельзя было сомнваться въ томъ, что означаютъ его посщенія. Вчера только разрушились послднія сомннія матери о томъ, почему онъ не высказывается. Китти, все разсказывавшая матери, разсказала ей свой разговоръ съ нимъ. [203] Говоря объ своихъ отношеніяхъ къ матери, онъ сказалъ, что они оба брата такъ привыкли подчиняться ей во всемъ, что [204] они никогда не ршатся предпринять что нибудь важное, не посовтовавшись съ нею.
«И теперь я особенно жду, какъ особеннаго счастія, прізда матушки изъ Петербурга», сказалъ онъ. «И я перемнила разговоръ», разсказывала Китти. Мать заставила нсколько разъ повторить эти слова. И успокоилась. Она знала, что старуху Удашеву ждутъ со дня на день. Знала, что старуха будетъ рада выбору сына, но понимала, что онъ, боясь оскорбить ее, не длаетъ предложеніе безъ ея согласія.
203
Зач.: у фортепьяно
204
Зач.:
иногда они становятся въ неловкое положеніе, не смя дать слово или общать, или просить, умолять о чемъ нибудь, не имя на то согласіе матери. Это оскорбило бы ее. «И теперь я жду прізда матери какъ мессіи, — сказалъ онъ, — отъ нея зависитъ счастье моей жизни, и я знаю, что она счастлива будетъ моимъ счастіемъ».Какъ ни много горя было у старой Княгини отъ старшей дочери, [205] собиравшейся оставить мужа, этотъ предстоящій бракъ радовалъ ее, и мысль о томъ, чтобы онъ разошелся, пугала ее. Она ничего прямо не совтовала дочери, не спрашивала ее, приметъ ли она или нтъ предложеніе, — она знала, что тутъ нельзя вмшиваться; но она боялась, что дочь, имвшая, какъ ей казалось, одно время чувство къ [206] Левину и подававшая надежды, изъ чувства излишней честности не отказала Удашеву. Поэтому [207] она холодно встртила Ордынцева и почти не звала его. Когда она осталась одна съ дочерью, Княгиня чуть не разразилась словами упрековъ и досады.
205
Зач.: перехавшей къ ней съ дтьми и насилу согласившейся простить мужа и вернуться къ нему,
206
Зач.: Ордынцеву
207
Зачеркнуто: когда Алабинъ захалъ после обда къ нимъ и сообщилъ о встрч съ Ордынцевымъ и приглашеніи вечеромъ
— Я очень, очень рада, — сказала Китти значительно. — Я очень рада, что онъ пріхалъ. <— И взглянула на мать, и потомъ, оставшись одна, [208] она сказала ей, успокаивая ее: —> Я рада тому, что нынче все ршится.
— Но какъ?
— Какъ? — сказала она задумавшись. — Я знаю какъ; но позвольте мн не сказать вамъ. Такъ страшно говорить про это. [209]
—————
Когда Ордынцевъ вошелъ въ гостиную, въ ней сидли старая Княгиня, Дарья Александровна, Алабинъ, Удашевъ и Китти съ своимъ другомъ Графиней Нордстонъ. Ордынцевъ зналъ всхъ, кром Удашева.
208
После этого слова, очевидно по ошибке, не зачеркнутое: матери
209
Против этих строк на полях написано и зачеркнуто: Какъ передъ сраженіемъ.
Онъ зналъ и круглый столъ, и тонъ общаго разговора и выраженіе лица Китти, то выраженіе [210] взволнованнаго, но сдержаннаго счастія, которое было на ея лиц. При вход его она невольно покраснла, какъ 13 л[тняя] двочка, и съ улыбкой, которую онъ хорошо зналъ, ожидала, чтобы онъ поздорововался съ матерью и Графиней Нордстонъ, которая сидла ближе. Бывало, она съ той же улыбкой [211] ожидала, чтобъ онъ кончилъ здорововаться, и эта улыбка, внушая согласіе о томъ, что это нужно только для того, чтобы быть вмст, радовала его; теперь было тоже; но въ то время какъ онъ здорововался съ матерью, она сказала что[-то], нагнувъ свою прелестную голову къ Удашеву. Этого слова было довольно, чтобъ ему понять значеніе Удашева, и вмсто размягченнаго состоянія онъ вдругъ почувствовалъ себя озлобленнымъ весельемъ. Въ ту же минуту, хотя была неправда, что она знала, кого выберетъ до сихъ поръ, она узнала, что это былъ Удашевъ, и ей жалко стало Ордынцева. Онъ былъ веселъ, развязенъ, и при представленіи другъ другу Удашевъ и Ордынцевъ поняли, что они враги, но маленькій ростомъ, хотя и крпкій, Удашевъ сталъ утонченъ, учтивъ и презрителенъ, а силачъ Ордынцевъ неприлично и обидчиво озлобленъ. Гостиная раздлилась на два лагеря. На сторон Удашева была мать, сама Кити и Графиня Нордстонъ, на сторон Ордынцева только Китти, но скоро прибавился ему на помощь Алабинъ и старый Князь, и партія стала ровна.
210
Зачеркнуто: тихаго
211
Против этой части абзаца на полях написано: Кити не знаетъ, кого выбрать. — Ордынцевъ силачъ оскорбленъ, безтактенъ. Удашевъ тихъ, слабъ физически и спокойно непоколебимъ. К[итти], М[ать] на сторон Удашева, С[тарикъ?], Д[олли] и А[лабинъ] на сторон Ордынцева. Ухалъ домой и плачетъ. «Я всмъ противенъ». Дома пристяжная отелилась. Приход[ятъ?] <луга> наниматься. Разговоръ, что дома длаютъ въ д[еревн?] Приходитъ старикъ от[ецъ]. Д[олли?] перезжаетъ. Онъ можетъ плакать всегда.
Разговоръ былъ поднятъ матерью о деревенской жизни, и Ордынцевъ сталъ разсказывать, какъ онъ живетъ.
— Какъ можно жить, — говорила Графиня Нордстонъ, — въ деревн одному, не понимаю. [212]
— Стива разсказывалъ, что вы выставили прекрасную корову, — сказала Княгиня.
— Онъ, кажется, и не посмотрлъ на нее, — улыбаясь отвчалъ Ордынцевъ. И стараясь перевести разговоръ съ себя на другихъ: — Вы много танцовали эту зиму, Катерина Александровна?
212
Рядом на полях написано: <Какъ только Ордынцевъ вошелъ въ этотъ вечеръ къ Щербацкимъ, онъ съ первыхъ словъ понялъ, что мсто его занято. Онъ принялъ на себя веселый, развязный тонъ, но глаза его, голубые, глубокіе, имли растерянное выраженіе, и даже Кити было жалко его. Какъ пріятно бываетъ женщин жалть о несчастіи человка, несчастіи, сдланномъ ею самою.
«Разумется, Гагинъ ни въ чемъ не виноватъ», подумалъ Ордынцевъ, и онъ былъ особенно любезенъ съ нимъ. Онъ только былъ неловокъ, самъ чувствовалъ это и потому становился еще боле неловокъ.>
Далее на полях написано: Мн необходима красота Говорить по Русски. Парабола. Гипербола. Я 1-й ученикъ. А[ристократъ?] Удашевъ, но все забылъ. Впрочемъ, дамамъ скучно.
Разговоръ о столикахъ и о деревенской жизни. «Я устраиваю жизнь для себя и другихъ». Свысока смотритъ на Графиню Нордстонъ. «Не могу видть этотъ тонъ; презирая, снисходить до насъ гршньіхъ»,
— Да, какъ обыкновенно. Мама, — сказала она, указывая глазами на Удашева, но мама не замтила, и она сама должна была представить: — Князь Удашевъ А[лексй] В[асильевичъ?], Ордынцевъ.
Удашевъ всталъ и съ свойственнымъ ему открытымъ добродушіемъ, улыбаясь, крпко пожалъ руку Ордынцеву.
— Очень радъ. Я слышалъ про васъ много по гимнастик.
Ордынцевъ холодно, почти презрительно отнесся къ Удашеву.
— Да, можетъ быть, — и обратился къ Графин Нордстонъ.
— Ну что, Графиня, ваши столики?
Ордынцевъ чувствовалъ Удашева врагомъ, и Кити не понравилось это, но больше всхъ Нордстонъ. Она предприняла вышутить Ордынцева, что она такъ хорошо умла.
— Знаю, вы презираете это. Но чтоже длать, не всмъ дано такое спокойствiе. Вы разскажите лучше, какъ вы живете въ деревн.
Онъ сталъ разсказывать.
— Я не понимаю.
— Нтъ, я не понимаю, какъ здить по гостинымъ болтать.
— Ну, это неучтиво.
Удашевъ улыбнулся тоже. Ордынцевъ еще больше окрысился. Удашевъ, чтобъ говорить что нибудь, началъ о новой книг. Ордынцевъ и тутъ перебилъ его, высказывая смло и безапеляціонно свое всмъ противуположное мнніе. Кити, сбирая сборками лобъ, старалась противурчить, но Нордстонъ раздражала его, и онъ расходился. Всмъ было непріятно, и онъ чувствовалъ себя причиной. Къ чаю вошелъ старый Князь, обнялъ его и сталъ поддакивать съ другой точки зрнія и началъ длинную исторію о безобразіи судовъ. Онъ долженъ былъ слушать старика из учтивости и вмст съ тмъ видлъ, что вс рады освободиться отъ него и что у нихъ втроемъ пошелъ веселый small talk. [213] Онъ никогда не ставилъ себя въ такое неловкое положеніе, онъ длалъ видъ, что слушаетъ старика; но слушалъ ихъ и когда говорилъ, то хотлъ втянуть ихъ въ разговоръ, но его какъ будто боялись. [214]
213
[болтовня.]
214
Рядом и ниже на полях написано:
Я бы радъ съ ними жить, но они глупы ужъ очень.
Какже не гордиться.
Правда, Удашевъ, но тоже пустошь.
Отецъ сдлалъ сцену.
Говорили о предстоящемъ бал у Долгоруковыхъ.
Кити за чаемъ, вызванная Нордстонъ, высказала Удашеву свое мнніе объ Ордынцев, что онъ молодъ и гордъ. Это она сдлала въ первый разъ и этимъ какъ будто дала знать Удашеву, что она его жертвуетъ ему. Она была такъ увлечена Удашевымъ, онъ былъ такъ вполн преданъ ей, такъ постоянно любовались ею его глаза, что губы ея не развивались, а, какъ кудри, сложились въ изогнутую линію, и на чистомъ лбу вскакивали шишки мысли, и глаза голубые свтились яркимъ свтомъ. Удашевъ говорилъ о пустякахъ, о послднемъ бал, о сплетняхъ о Патти, предлагалъ принести ложу и каждую минуту говорилъ себ: «да, это она, она, и я буду счастливъ съ нею». То, что она, очевидно, откинула Ордынцева, сблизило ихъ больше, чмъ все прежнее. Княгиня Нордстонъ сіяла и радовалась, и онъ и она чувствовали это. Когда Ордынцевъ наконецъ вырвался отъ старика и подошелъ къ столу, онъ замтилъ, что разговоръ замолкъ и онъ былъ лишній; какъ ни старалась Кити (шишка прыгала) разговорить, она не могла, и Долли предприняла его, но и сама впала въ ироническіе отзывы о муж. [215]
215
Рядом и ниже на полях написано:
<Степанъ Аркадьичъ ничего не замтилъ, a дло было ршено>.
<«Теперь я навсегда разсталась съ Ордынцевымъ».>
Ордынцевъ уже сбирался ухать, какъ пріхалъ Стива, легко на своихъ маленькихъ ножкахъ неся свой широкій грудной ящикъ. Онъ весело поздоров[овался] со всми и точно также съ женою, поцловавъ ея руку.
— Куда же ты?
— Нтъ, мн еще нужно, — солгалъ Ордынцевъ и весело вызывающе простился и вышелъ.
Ему никуда не нужно было. Ему нужно было только быть тутъ, гд была Кити, но въ немъ не нуждались, и съ чувствомъ боли и стыда, но съ сіяющимъ лицомъ онъ вышелъ, слъ на извощика и пріхалъ домой, легъ и заплакалъ.