Анна Каренина. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
— Вы ничего не сказали, положимъ, я ничего не требую, ничего. Только знайте, что моя жизнь — ваша, что одна возможность счастья — это ваша любовь. [817]
— Какъ должно быть ужасно легко мущинамъ повторять эти слова. Сколько разъ вы говорили это? [818] Я одинъ разъ сказала это... и то неправду. Поэтому я не скажу этаго другой разъ, — повторила она медленно, горловымъ густымъ голосомъ, и вдругъ, въ тоже время какъ отцпила кружево, [819] она прибавила: — Я не скажу, но когда скажу... — и она взглянула ему въ лицо. — До свиданья, Алексй Кирилычъ.
817
Зачеркнуто: И скажу больше. Любите ли вы меня, я не знаю, но вы не любите мужа[?]
— Да я не сказала, что я люблю васъ.
818
Зач.: Женщины никогда не говорятъ этаго.
819
3ач.: — потому что незачмъ говорить. Я люблю тебя. Завтра въ 4 часа.
Она
Вернувшись домой, Алексй Александровичъ не прошелъ къ себ въ кабинетъ, какъ онъ это длалъ обыкновенно, а, спросивъ, дома ли Марья Александровна (сестра), и, узнавъ, что ея тоже нтъ дома, вошелъ на верхъ не раздваясь и, заложивъ за спину сцпившіяся влажныя руки, сталъ ходить взадъ и впередъ по зал, гостинной и диванной. Образъ жизни Алекся Александровича, всегда встававшаго въ 7 часовъ и всегда ложащагося въ постель въ половин 1, былъ такъ регуляренъ, что это отступленіе отъ привычки удивило прислугу и удивило самаго Алекся Александровича, но онъ не могъ лечь и чувствовалъ, что ему необходимо объясниться съ женой и ршить свою и ея судьбу.
820
Зач.: взглянула
Онъ, не раздваясь, ходилъ своимъ [821] слабымъ шагомъ взадъ и впередъ по звучному паркету освщенной одной лампой столовой, по ковру темной гостиной, въ которой свтъ отражался только въ большое зеркало надъ диваномъ, и черезъ ея кабинетъ, въ которомъ горли дв свчи, [822] освщая красивые игрушки, такъ давно близко знакомыя ему, ея письменнаго стола, и до двери спальни, у которой онъ поворачивался. [823]
821
Зач.: неровнымъ
822
Зач.: между мелочами ея
823
На полях против этого места и ниже написано: [1] <Встаетъ, отcкнулась.> [2] <Сестра возвращается и намекаетъ.> [3] <Вспоминаетъ, какъ онъ встртилъ ее съ Гагинымъ на желзной дорог и какъ тогда въ глазахъ ея былъ дьяволъ.>
Онъ слышалъ, какъ въ спальню вошла [824] Аннушка, горничная, слышалъ, какъ она выглянула на него и потомъ, какъ будто сердясь на то, что онъ такъ непривычно ходить не въ своемъ мст, стала бить подушки, трясти какими то простынями.
Вс эти столь привычные предметы, звуки [825] имли теперь значеніе для Алекся Александровича и мучали его.
Какъ человку съ больнымъ пальцемъ кажется, что какъ нарочно онъ обо все ушибаетъ этотъ самый палецъ, такъ Алексю Александровичу казалось, что все, что онъ видлъ, слышалъ, ушибало его больное мсто въ сердц.
824
Зачеркнуто: Маша
825
Зачеркнуто: какъ ножомъ рзали его въ самое сердце.
На каждомъ протяженіи въ своей прогулк и большей частью на [826] паркет свтлой столовой онъ останавливался и говорилъ себ: «Да, это необходимо ршить и прекратить и высказать свой взглядъ на это и свое ршеніе. Но высказать что же и какое ршеніе? Что же случилось? Ничего. Она долго говорила съ нимъ. Ну, что же? [827] Можетъ быть, я вижу что то особенное въ самомъ простомъ, и я только подамъ мысль»... и онъ трогался съ мста; но какъ только онъ входилъ въ темную гостиную, ему вдругъ представлялось это преображенное, мелкое, веселое и ужасное выраженіе лица, и онъ понималъ, что дйствительно случилось что то [828] неожиданное и страшное и такое, чему необходимо положить конецъ, если есть еще время. Онъ входилъ въ кабинетъ и тутъ, глядя на ея столъ съ лежащей наверху малахитоваго бювара начатой запиской, онъ живо вспоминалъ ее тою, какою она была для него эти 6 лтъ — открытою, [829] простою и довольно поверхностною натурою, вспоминалъ ея вспыльчивость, ея несправедливыя [830] досады на него [831] и потомъ простое раскаяніе — слезы дтскія почти и нжность, да, нжность. «А теперь? Нтъ этаго теперь, рже и рже я вижу и понимаю ее, и больше и больше выступаетъ что то новое, неизвстное. Есть же этому причина». Вспоминалъ онъ тоже свое часто повторявшееся въ отношеніи ея чувство своей недостаточности. Онъ вспоминалъ, что часто она какъ будто чего то требовала отъ него такого, чего онъ не могъ ей дать, и какъ онъ успокоивалъ себя, говоря: нтъ, это мн только такъ кажется. А, видно, было что то между ними, и вотъ эта трещина оказалась.
826
Зач.: середин въ темной гостиной
827
Зач.: Вольно же мн видть въ этомъ что то особенное.
828
Зач.: и холодъ охватывалъ его сердце.
829
Зач.: до послдних извивовъ души
830
Зач.: почти всегда
831
Зач.: ея грубыя слова, укоризны иногда
«Все равно, я долженъ объясниться и разршить все это».
Румяное, круглое лицо съ огромнымъ шиньономъ въ блйшихъ воротничкахъ
высунулось изъ двери спальной.— Извольте ложиться, Алексй Александровичъ, я убралась, [832] — сказала Аннушка.
Алексй Александровичъ заглянулъ въ спальню, и вдругъ при вид этой горничной и при мысли о томъ, что она догадывается [833] или догадается, почему такъ непривычно во 2-мъ часу не ложится спать ея баринъ, чувство [834] отвращенія [835] къ жен, къ той, которая ставила его въ унизительное положеніе, стрльнуло въ сердце.
832
Зач.: сказалъ голосокъ горничной
833
Зачеркнуто: о чемъ думаетъ баринъ,
834
Зач.: злости
835
Зач.: къ ней, къ себ наполнило его душу.
— Хорошо, сказалъ онъ [836] и, прибавивъ шагу, направился опять къ столовой.
У подъзда зашумли. Алексй Александровичъ вернулся въ ея кабинетъ и, сдвинувъ очки, близко посмотрлся въ зеркало. Лицо его, [837] желтое и худое, было покрыто красными пятнами и показалось ему самому отвратительно.
«И [838] неужели это такія простыя, ничтожныя событія и признаки — вечеръ у Княгини, то, что я не легъ спать въ опредленное время, это мое разстроенное лицо, — неужели это начало страшнаго бдствія?»
836
Зач.: съ своей притворной улыбкой
837
Зач.: блое, пухлое, морщинистое
838
Зач.: на него нашла робость. Какъ и что скажетъ онъ ей? Она шла тихо черезъ залу
Да, какой то внутренній голосъ говорилъ ему, что это было начало несчастія. Что несчастіе уже совершилось, хотя еще не выразились вс его послдствія. «Но всетаки я долженъ высказать и высказать слдующее», и Алексй Александровичъ ясно и отчетливо пробжалъ въ голов весь конспектъ своей рчи къ ней: 1) воззваніе къ ней и попытка вызова на признаніе и вообще откровенность съ ея стороны 2) религіозное объясненіе значенія брака 3) ребенокъ и онъ самъ — ихъ несчастье 4) ее собственное несчастье.
На лстницу входили женскіе шаги. Алексй Александровичъ, готовый къ своей рчи, стоялъ, осторожно соединяя кончики пальцевъ обихъ [рукъ], и приводилъ въ спокойствіе и порядокъ мысли, которые онъ хотлъ передать жен. Этотъ жестъ соединенія кончиковъ пальцевъ рукъ всегда успокоивалъ его и приводилъ въ акуратность, которая теперь такъ нужна была ему. Но еще по звуку тонкаго сморканія на середин лстницы онъ узналъ, что входила не Анна, а жившая съ нимъ сестра его Мари. Алексй Александровичъ гордился своей сестрой Мари, прозванной свтскими умниками душой въ турнюр, былъ обязанъ ей большею частью своего успха въ свт (она имла высшія женскія связи, самыя могущественныя), былъ радъ тому, что она жила съ нимъ, придавая характеръ высшей утонченности и какъ будто самостоятельности его дому. Онъ и любилъ ее, какъ онъ могъ любить, но онъ не любилъ разговаривать съ нею съ глаза на глазъ. Онъ зналъ, что она никогда не любила его жены, считая ее [839] мелкою и terre `a terre [840] и потому не подмогою, a помхою въ карьер мужа, и потомъ тотъ усвоенный Мари тонъ слишкомъ большаго ума, доходившаго до того, что она ничего не говорила просто, былъ тяжелъ съ глазу на глазъ.
839
Зачеркнуто: глупою
840
[будничной]
Мари была мало похожа на брата, только большіе выпуклые полузакрытые глаза были общіе. Мари была не дурна собой, но она уже пережила лучшую пору красоты женщины, и съ ней сдлалось то, что длается съ немного перестоявшейся простоквашей. Она отсикнулась. Та же хорошая простокваша стала слаба, не плотна и подернулась безвкусной, нечисто цвтной сывороткой. Тоже сдлалось съ ней и физически и нравственно. Мари была чрезвычайно, совершенно искренно религіозна и добродтельна. Но съ тхъ поръ какъ она отсикнулась, что незамтно случилось съ ней года два тому назадъ, религiозность не находила себ полнаго удовлетворенія въ томъ, чтобы молиться и исполнять Божественный законъ, но въ томъ, чтобы судить о справедливости религіозныхъ взглядовъ другихъ и бороться съ ложными ученіями, съ протестантами, съ католиками, съ неврующими. Добродтельныя наклонности ея точно также съ того времени обратились не на добрыя дла, но на борьбу съ тми, которые мшали добрымъ дламъ. И какъ нарочно послднее время вс не такъ смотрли на религію, не то длали для улучшенія духовенства, для распространенія истиннаго взгляда на вещи. И всякое доброе дло, въ особенности угнетеннымъ братьямъ Славянамъ, которые были особенно близки сердцу Мари, встрчало враговъ, ложныхъ толкователей, съ которыми надо было бороться. Мари изнемогала въ этой борьб, находя утшенье только въ маломъ кружк людей, понимающихъ ее и ея стремленія.
— О, какъ я подрублена нынче, — сказала она по французски, садясь на первый стулъ у двери.
Братъ понялъ, что она хотла сказать, что устала.
— Я начинаю уставать отъ тщетнаго ломанія копій за правду. И иногда я совсмъ развинчиваюсь. А Анна? — прибавила она, взглянувъ на лицо брата. — Что значитъ, — сказала она, — это отступленіе отъ порядка? Люди акуратные, какъ ты, выдаютъ себя однимъ отступленіемъ. Что такое?
— Ничего. Мн хотлось поговорить съ Анной.
— А она осталась у Нана? — взглянувъ, сказала Мари, и большіе полузакрытые глаза ея подернулись мрачнымъ туманомъ.
— О, какъ много горя на свт и какъ неравномрно оно распредляется, — подразумвая подъ этимъ горе Алекся Александровича, отра[жа]ющееся на нее. — Княгиня надялась, что ты заглянешь, — продолжала она, чтобъ показать, что понимаетъ горе брата, но не хочетъ о немъ говорить. — Дло сестричекъ (это было филантропически-религіозное учрежденіе) подвинулось бы, но съ этими господами ничего не возможно длать, — сказала она съ злой насмшливой покорностью судьб. — Они ухватились за мысль, изуродовали ее и потомъ обсуждаютъ такъ мелко и ничтожно.