Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

МАТЬ. Он спит, а его дочь умирает с голоду. Фэйгэлэ, ну попей хоть чаю с кусочком штруделя.

ДОЧЬ. Мама, не мешай.

МАТЬ. О, я уже мешаю… Конечно, что с меня взять? Необразованная женщина, только и знает варить и стирать, стирать и варить… У других дети как дети: поговорят с мамой, посекретничают, посоветуются. Ау меня не дочь а несчастье какое-то! (Дочь плачет.) Девочка моя, доченька! Ты что, обиделась? Фэйгэлэ, разве я тебе плохого хочу? Ну что ты плачешь?

ДОЧЬ (показывает книгу). Жалко…

МАТЬ. Кого тебе жалко?.. Что это за роман такой? (Смотрит на обложку.)Муму. Что это за Мума такая?

ДОЧЬ. Это не Мума. Это Тургенев. Муму.

МАТЬ. Му-му? Про корову?

ДОЧЬ. Нет, про собачку. (Плачет.)

МАТЬ. Фэйгэле, ну что ты так убиваешься?.. Да у нас в местечке этих собачек, как собак нерезаных.

ДОЧЬ. Да не в этом же дело!

МАТЬ. А в чем? Доченька, ты же взрослый человек. Книги — это всё сплошные выдумки. Писатель написал, получил деньги, а ты будешь плакать — худеть? А что там случилось с этой собачкой? Заболела, простудилась?

ДОЧЬ. Да нет мама. Понимаешь, жила одна барыня, злая очень. Ау нее был крепостной Герасим. Глухонемой.

МАТЬ. И не говорил, и не слышал?

ДОЧЬ. Да.

МАТЬ. Вот несчастная мать у такого ребенка.

ДОЧЬ. Единственная радость у него была — эта собачка… А барыня ее не любила за то, что она утром лаяла и ее будила.

МАТЬ. Подумаешь, цаца! Проснулась — снова заснула. Только и забот. И что?

ДОЧЬ. Барыня велела эту собачку выгнать со двора. Тогда Герасим привязал собачке на шею камень, отвез ее на середину пруда и своими руками утопил. (Плачет.)

МАТЬ. Лучше бы он барыню утопил.(Тоже плачет.) Мендл, Мендл, ты слышишь, что в мире творится?

ОТЕЦ. Что? Что случилось?

МАТЬ. Бедному человеку Бог не дат ни речи, ни слуха. Единственная радость у него была — собачка. И ту у него отняли.

ОТЕЦ. Где? Кто? Что за человек?

ДОЧЬ. Герасим.

ОТЕЦ. Какой Герасим?

МАТЬ. Герасим… Что ты смотришь? Да, русский человек. А ты думаешь, только евреям плохо? Нет, беда не спрашивает, какой ты национальности. Ну что ты молчишь? Скажи, где же справедливость? Правда где? Как жить на этой земле, когда творятся такие вещи?

ОТЕЦ. Хочешь, чтоб я сказал? Я скажу. Вам нужна правда?. Вы хотите видеть справедливость?.. Тогда делайте, как я. Спите больше. Потому что только во сне бедный человек может увидеть все эти чудеса. Только во сне. (Прикрывает голову картузом, засыпаете улыбкой на лице. Звучит песня.)

Как хорошо, что есть на свете ночь.

Когда заботы все уходят прочь.

Когда глаза закроешь в тишине,

И видишь все, что хочешь, в сладком сне.

Во сне не знаешь никакой беды.

Там полон дом здоровья и еды.

Всегда тепло и крыша не течет,

От всех имеешь ты сплошной почет.

ПРИПЕВ:

Ночью вечно выходной.

Горе ходит стороной,

И никто не ссорится с женой.

Ночью все мы богачи.

Ночью все мы силачи.

Ночью все едим мы с маслом калачи.

Тихо! Ша! Людей разбудишь!

Не кричи!

ПРИПЕВ.

КАРТИНА 4

По вагону идет урядник, замечает читающего ребе.

УРЯДНИК. А ты что читаешь?.. Что это за книга такая интересная? Небось, запрещенная литература?

РЕБЕ. Это — Талмуд, ваше благородие.

УРЯДНИК. Талмуд?.. Ясно. Ну и об чем она, эта твоя Талмуд?

РЕБЕ. О, это очень мудрая книга. Боюсь, так сразу вы не поймете.

УРЯДНИК. А ты не бойся! Не глупей тебя.

РЕБЕ. Я не сомневаюсь. Просто книга очень сложная. Ее читают уже две тысячи лет и до конца понять не могут.

УРЯДНИК. Не пугай, не такие дела распутывали. Ты лучше скажи, в чем там загвоздка, а я тебе мигом объясню.

РЕБЕ. Извольте, ваше благородие… Тогда давайте расcмотрим такой случай. Представьте себе: темная ночь, луна и по крыше дома ходят два еврея.

УРЯДНИК. ГМ, представил. И что дальше?

РЕБЕ. А дальше — больше. Один из них, очень любопытный, заглянул в печную трубу, не удержался и свалился на нее. Другой хотел ему помочь и упал следом за ним.

УРЯДНИК. Во народ! Вечно лезут, куда не надо!

РЕБЕ. А когда они вылезли из трубы, оказалось: один на них весь черный от сажи, а другой — белый. Ваше благородие, как вы думаете, кто из них пошел мыться?

УРЯДНИК. Ясно — кто. Черный.

РЕБЕ. Нет. Белый.

УРЯДНИК. Как это?

РЕБЕ. Очень просто. Черный посмотрел на белого и решил, что он тоже белый. А белый посмотрел на черного и решил, что он тоже весь в саже. И пошел мыться.

УРЯДНИК. A-а, ясно. Ясно, в чем премудрость вашего Талмуда.

РЕБЕ. Погодите, мы же только начали. Итак, как нам с ними известно, два еврея гуляли по крыше, упали в трубу и вылезли оттуда один черный, другой белый. Кто из них пошел мыться?

УРЯДНИК. Белый.

РЕБЕ. Нет черный.

У РЯДНИК. С чего это он?

РЕБЕ. Очень просто. Белый посмотрел на себя и увидел, что чистый. Зачем ему мыться? А черный увидел, что он весь в саже, и пошел мыться.

УРЯДНИК. A-а… Понял. Это просто. Кто грязный, тот и моется. Проще пареной репы. И чего вы с этим Талмудом две тыщи лет мучаетесь?

РЕБЕ. Подождите, ваше благородие, не торопитесь… Итак, два еврея, как вы знаете, гуляли по крыше и свалились в трубу.

УРЯДНИК. Знаю, это мне уже докладывали. Спрашивается, кто из них пошел мыться.

РЕБЕ. Вылезли: один белый, другой черный.

УРЯДНИК. Черный.

Ребе отрицательно качает головой. <