Апельсиновый вереск. Дорога возврата

— Если я скажу, — Этери помедлила, прежде чем приоткрыть для альва завесу того, что творилось во дворце, — что убила человека?

Он недоверчиво фыркнул.

— Дорогая, я не стану сомневаться, что ты способна на отчаянные поступки, но убийство? Не смеши меня! Едва ли ты поднимешь руку на паука. Не утруждайся, я все и так знаю. Деревья перешептываются, почва впитала в себя кровь Верховного Военачальника запада, — альв усмехнулся, глядя на противоположную стену так, будто собирался пробить в ней дыру. — Многого мир не потерял. Зато мы каждый миг теряем драгоценное время.

Элфи встрепенулся, спрыгнул с кровати и стал расхаживать по маленькой камере с видом многолетнего мыслителя.

— Элфи, — тихо, но настойчиво позвала его Этери. Альв остановился, вопросительно выгнув бровь, — Изабелла дэ Лаудер считает меня виновной в смерти Верховного Военачальника. Фонзи Баррад и еще несколько десятков советников готовят переворот. Они убьют Верховного Владыку, обвинят в убийстве Хейдена. После чего власть будет сосредоточена в руках Фонзи. О каком времени ты говоришь? Уже ничего не изменить. Наш план развалился, как карточный домик от сильнейшего порыва ветра, коим стал хьенд Баррад.

Ее слова не понравились Элфи. Сделав два широких шага, альв оказался около кровати и наклонился вперед. Теперь Этери как никогда близко видела, как сменяются эмоции в его глазах. Радужка глаз Элфи состояла из черных вкраплений, которые перемещались так быстро, словно были насекомыми. В нос ударила горечь полыни, заглушаемая сладостью дикой розы.

— Этери Фэрнсби, — низким, обволакивающим голосом проговорил Элфи, — ты находишься здесь, только потому, что ты должна была здесь оказаться.

Он отстранился, а Этери даже не попыталась сдержать своего возмущения.

— Это ты меня подставил?! — прошипела она, как гадюка, у которой вырвали клыки.

Элфи запрокинул голову назад и громко захохотал, не беспокоясь, что стража может услышать его снаружи.

— Большей глупости в жизни не слышал, — фыркнул он. — Зачем мне засовывать тебя в подвалы, если ты сразу превращаешься в бесполезную сломанную куклу?

— Тогда я не понимаю, — она сжала пальцами виски. В голове словно неустанно жужжал рой пчел.

Элфи выразительно закатил глаза.

— И не надо, — сказал он и добавил полушепотом, — миром у нас все равно не получится…

Прошло несколько секунд, прежде чем Этери вновь заговорила.

— Ты знал про заговор, — упрекнула его девушка, — и ничего не сделал.

— Исправить содеянное Фонзи Баррадом мне неподвластно, — Элфи уставился в пол, пытаясь расковырять его босой ногой. — Но это не значит, что ты не сможешь сделать это. Накинь свою шкуру героя снова и героически спаси Верховного Владыку от смерти.

— Но… — нахмурилась она.

— Я когда-нибудь тебе врал?

Элфи повернулся к ней, не сводя прямого взгляда.

— Ты не можешь солгать, даже если захочешь, — парировала Этери.

— Но вот удивительная вещь, — он плюхнулся на кровать рядом с ней и уперся на широко расставленные руки, — я и не хочу. Я многое утаивал, замалчивал, обходил стороной. Даже сейчас есть то, о чем я пока не могу тебе рассказать. Однако я откровенен с тобой, Этери. Откровенен настолько, насколько только может альв. И если я сказал, что у тебя все получится, значит, так оно и есть. Или ты мне не веришь?

Он хитро улыбнулся, наклонившись ближе. От его лица сложно было отвести взгляд. Элфи совершенен. Так она решила, когда увидела незнакомца из книжной лавки в доме своих родителей. И хотя в Элфи Серокрылом тогда не было ни капли волшебства, он все равно выделялся на фоне ничем не примечательных людей. Светлая фарфоровая кожа без единой царапинки или изъяна, высокие заостренные скулы, пушистые ресницы и глаза, в которых плескалось черное море. Элфи выглядел как божество. Портило впечатление только его поведение. Характер альва был несносен. Язвительный, саркастический, местами жесткий, переходящий грань жестокости. Он с первого взгляда очаровал Этери, потом заставил себя возненавидеть. Она доверилась ему, чтобы вскоре разочароваться. А теперь Элфи сам назвал ее своим другом. Признак доверия или обманный ход? Каждый раз Этери приходилось задумываться, совершал ли Элфи добрые поступки, потому что хотел этого, или его вынуждали обстоятельства? Выгода? Такова природа фейри. Волшебный сделки, туманные тайны. Они никогда не делали что-то просто так.

Вот и сейчас, находясь к Элфи так близко, Этери все равно чувствовала, что не в состоянии до конца понять его природу. Однако это не помешало ей отвернуться и, рассматривая железные прутья на решетчатом окне, серьезно сказать:

— Я верю тебе, Элфи.

Ее слова звучали не наигранно. Словно Этери бросалась в омут с головой. Именно так она себя ощущала рядом с ним. Падение могло принести боль, в лучшем случае — синяки, в худшем — сломанные кости. А могло быть размеренным, когда кожу щекочет прохладный воздух, и ты падаешь медленно, словно летишь, а за спиной раскрываются крылья. Они могли разбиться о скалы или замереть в воздухе на расстоянии ладони от земли.

Застынут ли они в этот раз?

Губы альва растянулись в понимающей улыбке. Он раскинул руки в стороны, упав на кровать.

— Сил нет, — пожаловался Элфи. Тень скрыла выражение его лица.

Этери разочарованно вздохнула.

— Значит, ты меня не вытащишь? — полушепотом произнесла она.

— Не-а. Расстроена? — послышался сухой смешок. — Скучаешь по своему рыцарю?

В камере словно стало темнее и тоскливее. Плечи Этери дрогнули, а подбородок безвольно опустился вниз. Ей безумно не хватало спокойной уверенности всадника. Низкий бархатный голос вызывал в ее душе умиротворение, несмотря на то, что сердце каждый раз совершало кульбит.

Скучала ли она? Да. Определенно. Находясь в заточении, Этери могла поразмыслить и признаться самой себе в том, чего раньше избегала. Их с Иэном пути никогда не должны были пересечься. Они словно две параллельные прямые, оказавшиеся внезапно искривлены. На ее коже брачная метка, но связь, которая возникла между ними, гораздо глубже.

Элфи, вытянув руки перед собой, быстро складывал пальцы в неизвестных жестах.

— Элфи, — растягивая гласные, протянула Этери.

— М-м? — не отвлекаясь от своего занятия, отозвался альв.

— А ты… — она замялась, не зная, как задать вопрос, чтобы после ответа остаться при всех своих конечностях. Девушка чувствовала, что не стоит заходить так глубоко, ведь страх увязнуть в болотах непонимания велик. Но с другой стороны, почему Элфи считает, что имеет право задавать бесцеремонные вопросы, а она нет? Поддавшись ближе к альву, Этери прошептала, — ты когда-нибудь любил?

Его руки замерли, сложившись в сложном жесте. Оголенные плечи Элфи напряглись, взгляд был направлен поверх длинных пальцев. Время растянулось. Казалось, прошла вечность, прежде чем он повернул голову и хрипло ответил: