Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Это оно. Копье Великой Создательницы.

Всадница поднялась вслед за Иэном, краем глаза замечая, как он замер при виде артефакта.

А Элфи… улыбнулся, и копье растворилось из его рук.

— Шутка.

Иллюзия. Это была, тролль его пожри иллюзия!

— Я его убью, — со странным спокойствием заметил Иэн, надвигаясь на альва.

— А силенок хватит? — расхохотался Элфи.

Авалона схватила всадника за локоть, отрицательно покачав головой.

— Прекрати.

— Он издевается над нами, — процедил мужчина.

— Ты еще не знаешь, как я умею издеваться, мальчишка, — хмыкнул Элфи.

Альв заложил руки за спину, проходясь по гостиной. Он выглядел так, словно ресторация принадлежала ему, и он находился у себя дома. Остановившись у окна, он долго стоял, гипнотизируя взглядом огни ночного Утера. О чем думал альв, оставалось только догадываться. Авалона знала наверняка, что все загадки разобьются о камень непонимания фейри и людей. Они слишком разные и думают о разном.

— Так уж получилось, что я знаю о вашей проблеме, — не поворачиваясь, сказал альв.

— Еще бы, — хмыкнула Авалона. — Ты подслушал разговор.

— В вашем разговоре не было новой для меня информации, — Элфи повернулся. На его губах играла снисходительная улыбка. — Я знал, что вы будете искать копье еще задолго до того, как вы начали это делать.

Иэн недоверчиво усмехнулся.

— Что, если я скажу, — говорил альв, шаг за шагом подходя все ближе, — что знаю, у кого оно.

Авалона переглянулась с Иэном. В слова альва верилось с трудом, но он не мог лгать. Замалчивать, утаивать, обводить вокруг пальца, но не лгать.

— И ты нам, конечно, ничего не скажешь, — холодно бросила девушка.

— Отнюдь, — Элфи улыбнулся шире. — Еще как скажу. И даже не попрошу ничего взамен.

— Как благородно, — с саркастическими нотками в голосе протянул Иэн.

Его слова альва не задели. Элфи забавлялся.

— Копье Великой Создательницы все это время хранила у себя Аврелия Лангс. После ее смерти оно пропало. Но я знаю наверняка, что есть всадник, предавший своих друзей. Всадник, чьё имя стало для вас запретным. Копье у него.

— Нет, — выдохнула Авалона.

Перед ее глазами возникло доброе улыбчивое лицо. Она запомнила именно это лицо, а не то, что периодически мелькало в газетах. Сейчас Фонзи Баррад мало походил на того мальчишку. Он повзрослел, возмужал и обрел жестокость. Баррад стал хьендом, входил в Астровый совет и руководил третьей армией — воинами младшего принца.

Неужели все это время реликвия находилась у него? Поверить в это равнозначно упасть в пропасть, не имея страховочного троса.

— Ты лжешь! — вскинулся Иэн.

Элфи ухмыльнулся, сверкая черными бездонными глазами.

— Нет, — мотнула головой всадница. Она положила руку на плечо Иэну, не сильно сжимая его. — Он не врет. Слова альва нельзя подвергать сомнению.

— А ты мне нравишься все больше и больше, — весело произнес Элфи.

— Если он говорит правду, мы обречены, — будничным голосом заметил всадник.

Альв хитро прищурился и щелкнул пальцами, растворяясь в воздухе. Последние слова, услышанные приспешниками Черного Легиона, разнеслись по комнате слабым ветерком:

— Вас поведет королева Примории и король Сид. Мы всегда на шаг впереди…

Этери

Коридоры проплывали перед глазами светлыми пятнами. Этери мчалась не разбирая дороги, пока не замерла рядом с дверью, ведущую в ее собственную комнату. Она уже потянулась к золотистой ручке, как дверь вдруг распахнулась, явив на пороге обеспокоенного Эллиота Моро. При виде Этери его взгляд смягчился, а уголки губ приподнялись в ободряющей улыбке. Он не заметил перемен, случившихся в ней, так же как и не не обратил внимания на затуманенную радужку бесцветных глаз.

— Вот ты где, — улыбнулся Эллиот.

Почему он каждый раз ей так улыбается? Так искренне и тепло? Этери не могла его понять. Она прямым текстом старалась донести до мужчины, что ему никогда не стать к ней ближе. Никогда! Чего он добивается? Что хочет получить от нее и Лилит? Какие секреты таит господин Моро с своих шкафах?

Необузданная ярость объяла Этери с ног до головы. Ее ненависть перекинулась на Моро в один миг.

— Тебя разыскивает Лилит, — продолжал он, словно не замечая, каким взглядом окидывает его Этери.

— Пошел… прочь, — низкий хриплый голос принадлежал не ей, а ненависти. Черной, всепоглощающей. Ненависти, от которой жилах стынет кровь и которая звучит, как хрупкий хрусталь.

Глаза Моро изумленно распахнулись.

— Ты в порядке? — спросил он и вместо того, чтобы бежать в страхе, сделал шаг. Он хотел прикоснуться к девушке, но та, ведомая одними лишь чувствами, не дала ему этого сделать.

Ей не пришлось произносить имя Калеба вслух. Одна лишь мысль — и меч, объятый алым, с черными всполохами пламенем, появился в ее руке. Этери не собиралась сражаться с Эллиотом. Она хотела продемонстрировать ему силу. Заставить уйти, оставить ее, наконец, в покое.

— Прочь, — повторила она, сжимая в руке клинок.

Эллиот Моро не шевелился. Он смотрел на нее со смесью отчаяния и непонятного ей горя. Да что с ним происходит?

— Тебе больно, девочка моя? — спросил он тихо.

Этери не смогла выдержать его участливый тон. Она оттолкнула Моро плечом, прорываясь в комнату, а затем заперла дверь.

В гостиной до сих пор пахло меренговым чаем с лимоном. Калеб исчез из ее руки, а девушка услышала треск и мерзкий звук бьющегося стекла. Острого, как тысяча клинков, вонзающихся в горло. Она привалилась спиной к двери, медленно сползая вниз. Закрыла лицо руками.

“Я жалкая”, — пронеслось в ее голове.

Элфи предупреждал. И делал это не просто так. Альв наверняка знал, насколько сильно поменялось отношение Иэна к ней. Он мог знать про дочь… Мог знать еще тогда! Почему не сказал ей?

Где-то глубоко внутри Этери Фэрнсби понимала странность сложившейся ситуации. Если Иэн все это время любил другую женщину, то почему смотрел на нее так нежно? Почему открылся ей? Да и дочь появилась слишком вовремя. Сколько Клементине лет? Шесть с половиной? Значит, на момент их с Иэном встречи ей было три года?