Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Этери схватилась за горло скрюченными пальцами, израсходовав последние остатки кислорода. Веки начали медленно опускаться, но сквозь мутную темную пелену она разглядела чью-то протянутую руку. Крепкая ладонь с красивыми пальцами оказалась спасением. Этери потянулась в ответ. Она не почувствовала прикосновения, но когда ее резко схватили за руку и дернули вверх, она взывала от боли.

На поверхности слепило солнце и пахло лесом. Этери закашлялась и вновь чуть не ушла под воду, если бы некто не взял ее грубо за шкирку и не выбросил на берег. Она обессилено упала. Трава заколола руки, а значит, чувствительность тела начинала возвращаться. С кашлем из горла вышли остатки воды. Девушка перевернулась на спину, разглядывая по-летнему голубое небо. Даже через темные очки оно казалось необычайно ярким. Приподнявшись на локтях, она увидела сидящего на берегу реки молодого парня. Он отжимал свою мокрую рубашку, а рядом, сливаясь с травой, валялись пиджак и шарф.

Элфи де Флуа оказался здорово сложен, на крепкой спине выделялась каждая мышца. Вдоль лопаток Этери приметила два рваных шрама. Они кровоточили. Должно быть, он неудачно упал в воду. На шее еще один шрам. Он напоминал шипы дикой розы, обвивающие здание старинного замка. Что с ним могло произойти такого страшного, что на его теле навсегда остались столь жуткие шрамы?

Последовав примеру незнакомца из книжной лавки, Этери стянула с себя промокшее насквозь пальто, оставаясь в белой футболке и джинсах. Нижняя одежда неприятно липла к телу.

— Где мы? — Этери поднялась. Голова все еще немного кружилась, но ходить получалось без проблем. Солнце нещадно палило, стараясь как можно быстрее высушить одежду.

Столь резкая смена времени года поставила в тупик. Как они переместились из заснеженного Хоу-Хэля в летний теплый лесок?

Элфи продолжал выжимать рубашку, игнорируя все вокруг. Какого дьявола? Он перенес их в непонятно какие дебри, а теперь просто отмалчивается? Гнев смешивался со страхом неизвестности, а вместе с тем и эйфорией.

— Я с вами разговариваю, — она подошла ближе, хотела прикоснуться к его плечу, развернув к себе лицом, но он перехватил ее руку. Хватка отличалась от той, что была в библиотеке. Теперь Элфи не нежно, едва касался ладони, он намеренно причинял ей боль. Этери попыталась вырваться, но силы были слишком не равны. — Отпустите.

— Помниться, я сказал тебе то же самое, — когда он развернулся, Этери вздрогнула, такая ненависть исходила от него. Темные глаза стали чернее ночи, губы яростно искажались, а весь его вид выражал недовольство. Акцент куда-то незаметно исчез. Он встал, дернув ее на себя с такой силой, что она вновь чуть не улетела в реку, потеряв равновесие. — Что в моих словах держаться подальше и не лезть, тебе было не понятно? Ты даже на секунду не можешь представить, что натворила из-за своего эгоизма.

— Эгоизма? — Этери задохнулась от возмущения. — Я защищала свою мать!

— От чего? — он зло рассмеялся. — От правды? Или, может, от ее родного отца? Нет, дорогуша, ты сделала только хуже. Из-за тебя Лилит теперь несчастна. Она продолжит гнить на вашей стороне, пока не сойдет с ума от тоски по родному дому.

— Ее дом рядом с Джоном.

— Ее дом здесь, Этери Фэрнсби! Но благодаря тебе она никогда об этом не узнает.

Элфи отпустил ее. Ярость все еще клубилась в его глазах. Он накинул на плечи влажную рубашку, но застегивать не стал.

— Ты какая-то помеха на моем пути, — он раздраженно взмахнул рукой, — тебя вообще не должно здесь быть.

— Послушайте, мистер де Флуа, — произнесла Этери с нотками льда в голосе, — я не знаю, кто вы такой и откуда взялись. Вы вели себя подозрительно, преследуя меня и мою семью, и когда назначили личную встречу моей матери, я почувствовала исходящую от вас угрозу. Можете говорить сколько угодно, что я эгоистка, но я никогда не дам вам забрать ее.

В ответ Элфи вдруг усмехнулся, напряженность постепенно рассеивалась.

— Что ж, тебе хуже, — спокойно сказал он. По рукам Этери пробежали мурашки. Иногда он дьявольски пугал ее. В его голосе звучало нечеловеческое спокойствие. Хотелось сорваться с места и броситься в лес, затеряться там, чтобы он ее не нашел. Этери не понимала, чем вызван выброс адреналина в ее организме, но слушать свои инстинкты не собиралась. А Элфи между тем продолжал, — Из-за своего сиюминутного любопытства ты застряла здесь навсегда.

В один шаг он приблизился к ней, наклонился так, что она почувствовала знакомый аромат апельсинов, и прошептал на ухо:

— Добро пожаловать в Ареморику.

Авалона

ЧАСТЬ II

Предатель

иная временная нить - шесть сотен гердрат от трубящего рога

Авалона прищурилась, стараясь рассмотреть темный Зал Совещаний. Слабый свет, источаемый рунами, не помогал ей. Постояв на месте и привыкнув к темноте, она заметила огонек и женскую тонкую фигурку во главе стола. Аврелия увлеченно рассматривала карту Империи Сион. В ее руках находился подсвечник, восковая свеча почти догорела. Авалона приблизилась к ней, склонив голову в почтительном поклоне.

— Вы звали меня?

Аврелия взглянула на дьерда, тепло улыбнувшись. На ней не было привычных доспехов, что редкость для хьендов. Женщина красовалась в полупрозрачном светлом платье с открытыми плечами и легкой длинной накидкой с капюшоном, по периметру которой змеилась черная блестящая вышивка. Светло-русые пряди у лица были забраны назад острой заколкой.

— Да, — она кивнула, — присядешь?

Хэлла удивилась, но опустилась на стул, стоящий рядом.

— Авалона, хочу поздравить тебя с новым званием. Я много слышала о тебе от Хагалаза.

— Он рассказывал обо мне? — нахмурилась она.

— Разумеется, ты его лучшая ученица. Талантливая всадница, обладающая… интересными способностями.

— Вы о том, что произошло в Часовом Архиве? — сразу поняла Авалона. — Я не сделала ничего предосудительного.

Авалона уже приготовилась отбиваться от обвинений, как вдруг Аврелия наклонилась, накрыла ее ладонь, покоящуюся на столе, своею и послала ей добрую улыбку. Прикосновение обожгло раскаленным металлом и Авалона выдернула ладонь.

— Я верю тебе и не разделяю подозрения Хагалаза. Все мы поклоняемся Пресвятой Морриган, и кто, как не она, могла спасти свое дитя. Мне очень жаль, что тебя не понимают.

Хэлла растерянно взглянула на хьенда. Когда последний раз с ней были так добры? Она уже много лет не слышала ни единого слова поддержки. Слова просто были ей не нужны. Хагалаз учил быть стойкой, закалял характер дисциплиной до тех пор, пока вместо сердца у нее не образовался кусок железа. Но даже тогда она не получила его одобрения. Он посчитал ее слабой, предложил струсить, сбежать, и как оказалось, никогда не верил в нее. Авалона относилась к хэллу с опаской, но от слов Аврелии сердце неприятно царапнуло. Маленький ребенок внутри нее смотрел на учителя широко распахнутыми глазами, восхищаясь его силой. Она не имела права восхищаться им, но не могла заставить себя возненавидеть. Зато теперь она нашла хорошую причину для этого.