Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
– И что, Альберт? – встревожился Реддиггер, - Ты думаешь: вообще выхода нет?
– Я думаю, - все так же хмуро сообщил Динокрок, - у нас два выхода. Или ждать пока случится то, что в книге. Кто-то из нас… Ты понял?
– Вот, черт!
– воскликнул Реддиггер, - Ты хочешь сказать: кто-то из нас превратиться в женщину, а другой его это самое?
– Сирус, какого черта ты спрашиваешь? Ты читал то же самое, что я читал.
– Подожди, Альберт, а что ты говорил про второй выход?
Динокорк выразительно постучал себя кулаком по макушке.
– Включи голову, Сирус! Это элементарно!
– А-а… - протянул Реддиггер, и посмотрел на дверь с табличкой «Выхода нет», - …А! Кажется, я понял! Выхода нет, но про вход не написано, значит, вход есть!
– Сирус, какой нам толк от входа, если мы уже здесь?
– Альберт, теперь ты включи голову! И дай мне телефон. Я оставил свой на кухне.
– Сирус, кому ты собрался звонить? Тут все работают на них, ты понял?
– Я понял! Но я не сюда буду звонить! Так что просто дай мне долбанный телефон!
– Черт! Да, это выход!
– воскликнул Динокрок и протянул напарнику свой смартфон.
…
Это же время: после полудня 23 октября.
Там же: домик-база океанологов на островке у южного берега острова Аоба.
Невилл Кавендиш окинул строгим взглядом Феликса и Флави, после чего произнес:
– Ребята, я не намерен учить вас жить, но каннабиноиды, это не игрушка. Тем более, каннабиноиды с лингвистическим программированием и магическими ключами.
– Какие магические ключи?
– спросил Феликс, наблюдая на ноутбуке происходящее в библиотеке (точнее – попадающее в объектив видеокамеры-жучка).
– Ключи, - сказал Невилл, - это указатели при игре в магию. Табличка «выхода нет» на двери, закладка «ответ» в книге «Левая рука тьмы» Урсулы Ле Гуин. И кстати: почему именно такой выбор книги – магического ключа?
– При… Прикольно по… Потому что… - сильно рассеянным тоном ответила Флави.
– И чего прикольного вы ждали от этих двух парней?
– поинтересовался Невилл.
– То-то… Того, что на странице, - протянула она, - Э-э… Эро… Ласки, типа…
Кавендиш покачал головой:
– По-моему, Флави, ты еще в каннабиноидном тумане. Хотя, ты адекватнее, чем две жертвы, несмотря на то, что ты курила на равных, а твой вес в полтора раза меньше.
– Я на-на… Настроилась на то, что бу-бу…Будет, а они не… - ответила гаитянка.
– Но, - произнес Кавендиш, - так или иначе, не оправдался психологический расчет на гомосексуальные эротические ласки этих двух парней.
– Да, - признал Феликс, - ведь мы еще только учимся.
– А… Вы учитесь у фон Зейла, как я понимаю.
– Да, и еще по методичке для INDEMI, - сказал гессенец, и добродушно улыбнулся.
– Ладно, - Кавендиш кивнул, - и что теперь, когда спектакль пошел не как задумано?
Феликс подмигнул и потер руки.
– Опять же, прикольно. Две хорошие девчонки поднимут по тысяче долларов. А у нас получится хорошая компания, чтобы сожрать суп-пюре из моллюсков с бататом.
– А ты уже знаешь, кого они пригласили?
– спросил Кавендиш.
–
Ну!– Феликс кивнул и коснулся пальцем динамика-клипсы на ухе, - Это девчонки из команды Фаренгейта, они были на палубном фуршете. Азуки и Обакэ с Окинавы.
– Гм… - Кавендиш снова покачал головой, - … Азуки и Обакэ? Они, это вынос мозга.
– Где вынос мозга? – поинтересовалась Хрю Малколм выглядывая с кухни.
– Не где, а кто, - ответил Кавендиш, - у нас за столом будут две колоритные девушки, которые работают экстремальными ремонтниками у Фаренгейта, а в свободное время изображают рисованный жанр хентай-лоликон.
– Да, это реальный вынос мозга, - невозмутимо согласилась Хрю, - а когда их ждать?
– Уже, - сообщила Флави, глядя в небо на зюйд-зюйд-ост.
…
Легкий винтовой учебно-боевой самолет мини-рама - «SkyEgg», наиболее массовый в Народном флоте со дня основания, теперь применялся для любых мелких экстренных перевозок. В данном случае имела место самодоставка девушек по вызову. Маленький самолетик почти перечеркнул бледно-лазурное полуденное небо, затем четко ушел по снижающейся спирали, в финале которой приводнился, и аккуратно подкатил к пирсу океанологической базы. Прозрачный фонарь кабины уже был открыт, и из нее на пирс десантировались две девушки – загорелые японки (точнее - рюкюйки). Вид такой:
…Стрижки типа шорт-эмо.
…Беленькие кофточки-безрукавки с вырезом почти до пупа.
…Плиссированные мини-юбки примерно на дюйм ниже попы.
…Золотистые сандалии поверх полосатых бело-розовых носочков-гольфов.
Помимо одежды, загара, и стрижки, из внешнего сходства этих двух девушек следует отметить: относительно невысокий рост, легковесное телосложение (хотя, по меркам Японии, эти параметры оказывались лишь капельку ниже средних), и круглые личики (обычные для Японии и ЮВА). На этом сходство заканчивалось, и шли различия.
Азуки - разговорчивая, язвительная, с классическим средневековыми монголоидными чертами «с глазами рассерженной рыси» (как выражались поэты эпохи Хубилая).
Обакэ – слегка мечтательная, глаза совершенно не японские: большие, серые, и будто постоянно изумленные чем-то. Общий рисунок губ, носа, и глаз почти эталонно как у вымышленных малолеток в хентай-лоликон.
Кстати, о возрасте: обеим героиням было 22 года. И опять-таки кстати - образование: незаконченное высшее, Институт Технологии и Науки, Окинава. Еще одно последнее кстати: Азуки и Обакэ – не имена, а прозвища, обозначающие особых монстров.
Азуки: маленькое существо, которое моет в реке волшебную фасоль, чем действует на зазевавшихся людей так, что они тонут, и становятся мясом к фасолевой похлебке.
Обакэ: нечто между мирами живых и мертвых, людей и животных, меняющее форму, однако, неизменно остающееся пугающим и опасным.
Едва сойдя на берег, Азуки хищно улыбнулась и задала риторический вопрос:
– Намолоть, что ли, фасоли, или пожрать человечины, цок-цок?
– Цок-цок, - мечтательным эхом отозвалась Обакэ, - пожрать, но до этого мы обязаны изнасиловать их в брутальном стиле, ведь они перевели нам деньги вперед.