Апостол Павел
Шрифт:
Послания к Титу и Тимофею относятся к годам, проведенным Павлом в Азии до времени последнего ареста: не определяя их подлинность [1089] , скажем, что они несут свидетельства — по крайней мере, о современниках апостола, — по которым не могли в конце первого столетия сделать столь соответствующий времени обзор той обширной сети отношений, воспоминания о которых хранятся на Востоке; сведения о личностях и местах, не несущие определенной смысловой нагрузки, придают им исторический характер.
1089
Их аутентичность еще недавно отстаивали толкователи С. Spicq. «Пасторские послания», 4-е изд., Париж, 1969, и S. de Lestapis, «Загадка пасторских посланий святого Павла». Париж, 1976, которые относят их к 55 году, но аргументы против — весьма многочисленны, хотя Павел, очевидно, писал личные послания, как Послание к Филимону, которые были неизвестны древнейшим собирателям документов второго века, их стиль сильно отличается от стиля аутентичных посланий, в них есть гностический уклон, чего на самом деле не наблюдалось у первого поколения христиан, и главное, они свидетельствуют о гораздо более усовершенствованной церковной организации, чем та, которую описывал Павел. Фиктивная переписка, которая является довольно древним литературным жанром, становится по-настоящему модной, начиная с первого века: смотри В.Fiore, «The Function of Personal Example in the Socratic and Pastoral Epistles», Рим, 1986. О степени исторической действительности в подобного рода апокрифах смотри «realia» и «personalia» (Spicq): смотри пример Онисифора, 14.
Итак, Павел отправился в Азию из Испании или
1090
Тит, 1, 5. Это единственное упоминание о критском христианстве в Новом Завете, хотя Деян., 2, И, упоминают о критянах на празднике Пятидесятницы. Об иудеях на Крите в первом веке — Тит, 1, 10, 14; Филон. «Legato ad Gaium», 282; Иосиф, AJ, 17, 12, 1 (327), и BJ, И, 7, 1 (103).
1091
Тит, 3, 12. О его спутниках смотри также 2 Тим., 4, 20. Вообще, думали, что он зимовал в Никополе Эпирском (построенном Августом) — самом известном среди городов с таким названием (Никополь у реки Несса и Никополь Киликийский, что позволяет представить себе его маршрут). Однако Никополь Эпирский находится не по пути из Рима в Азию по Виа Аппиа и Виа Игнатия, но в нескольких километрах к югу. Он соединен с Италией только по внутреннему круговому пути, по каналу Отрант. Известно еще пять других древних Никополей: Никополи Армении и Вифинии исключаются из-за их географического положения, а Никополи Иудеи, к юго-западу от Иерусалима, — по «дипломатическим причинам в Павловом случае.
1092
Если исходить из предания, сохраненного в «Деяниях Павла», 10, Артемий или Артемон, который был обращенный Петра, повстречал Павла по пути в Рим.
В благоприятное время года Павел посещал свои церкви Азии и Европы, путешествуя преимущественно морем, разумеется, уже по причине возраста и недомоганий. Из Никополя и Тарса он мог тем не менее добраться до Ликаонии путем «Portes de Cilicie» («Порты Киликии» — горный проход). В Иконии к нему присоединился Онисифор, который следовал за ним до конца. Это был именитый гражданин, имеющий большое семейство [1093] .
В Ефесе, который стал следующим этапом, дела снова пошли плохо. Первое письмо к Тимофею говорит о мощном семитском наступлении [1094] , предпринятом толкователями Закона, которые считали себя все уразумевшими и учили непонятно чему, иудеями, кичившимися своей знатностью и традициями — в первом столетии было много таких [1095] , — которые противопоставляли свои «мифы» и свои «родословные» вере верующего.
1093
2 Тим., 1, 16. Онисифор из Иконии играет очень важную роль в апокрифических писаниях, которые были составлены в этом регионе, тогда как о нем не упоминается в двух повествованиях, представленных в Деяниях: смотри «Деяния Павла», 3, 2, 7, 20 и 28 (в разделе Деяний Павла и Феклы, который относится к первому путешествию, но в котором упоминаются лица, встретившиеся Павлу в конце его жизни: о них говорится в пасторских посланиях, например, о Димасе).
1094
1 Тим., 1, 3–7.
1095
Смотри: Иосиф. Vie., 1, 1–6, и Мат., 1, 1-18.
Но еще более Павел скорбел об изменах, резко определяя их как вероотступничество [1096] . Среди тех, кто «потерпел кораблекрушение в вере» и допустил богохульные речи, недостойные верующего, были названы некто Именей и еще Александр, ефесский иудей, который имел свое небольшое металлургическое производство: далеко ушло то время, когда он пытался защищать Павла перед разъяренной толпой… [1097] Отступников Павел предал анафеме, имея такое право применительно к ним [1098] . Вскоре он уехал, оставив за собой разобщенное общество, раны которого предоставил перевязывать Тимофею; но принимая во внимание серьезность положения, он планировал скорое возвращение [1099] .
1096
1 Тим., 1, 19–20. Об Александре — 2 Тим., 4, 14–15, которого путают с Ермогеном в «Деяниях Павла», 3, 1 (смотри прим. 30).
1097
Деян., 19, 33.
1098
2 Кор., 13, 2 и 10. Отлучение от церкви, в основном временное (J. Juster. «Иудеи в Римской империи». Париж, 1914, И, 159–161).
1099
1 Тим., 2, 14; послание, которое, как полагают, было из Македонии адресовано Тимофею, оставшемуся в Ефесе. Ничего не известно о доктринальном конфликте, потому что послание содержит рассуждения об аскетизме и выходе из мира, что было не свойственно эпохе Павла.
Павел отправился в Македонию и, возможно, продолжил свое путешествие в Европу, до Коринфа, где встретил Ераста — это он сопровождал его в Азии [1100] .
Несомненно, последние месяцы Павла на свободе проходили именно так, если учитывать детали, которые содержатся в Послании к Титу и в Первом послании к Тимофею. Второе послание к Тимофею представляет собой воспоминания и наставления узника, проведшего в заключении долгие месяцы судебного разбирательства и перенесшего новое и тяжелое препровождение в Рим.
1100
2 Тим., 4, 20: некоторую часть пути он прошел вместе с Павлом в его пересыльном путешествии, а возможно, он сопровождал узника до самого Рима, прежде чем вернуться в Коринф.
Арест Павла произошел в Азии [1101] , и, конечно же, в Ефесе. На этот раз все случилось из-за борьбы различных христианских групп за влияние, которую обострила горячность апостола во время его первого же пассажа: это то, что Павел и Климент Римский назвали механизмом «зависти» ( zelos) [1102] . Эти распри можно проследить еще в азиатских писаниях конца первого столетия, хотя их невозможно точно датировать и увидеть явные намеки на Павла.
1101
Это становится совершенно ясно из 2 Тим., 1, 15: узник был оставлен «всеми, кто находился в Азии»; в тексте не сказано: «всеми, которые пришли из Азии» или «которые были уроженцами Азии». Из трех пасторских посланий только 2 Тим., представлено как послание, написанное в неволе. Ссылаться на впечатляющие прощания Павла с ефесянами в речи в Мелите (Деян., 20, 25 и 38) в пользу того, чтобы отрицать его возвращение в Азию, — значит не учитывать стереотипы духовного Завета, избранную форму повествования автора «Деяний», это, впрочем, только один из логических вариантов (смотри: М. Е. Буасмар и А. Ламуй. «Деяния двух апостолов». 111. Париж, 1990, 251).
1102
1 Климент, 5, 4–7, в длинной череде великих несчастий, ставших результатом «ревности» («зависти») между братьями или между соотечественниками в эпоху Ветхого Завета и в эпоху христианства, это последствия, которые сам автор видел еще в конце первого столетия. Близко к Фил., 1, 15–17, тема «зависти», впрочем, уже появлялась в
Гал., 4, 17, — это послание было написано Павлом не в заключении.Согласно писаниям Иоанна серьезные личные обвинения потрясали Ефесскую Церковь после того, как были изобличены «те, которые называют себя апостолами», и изменник, который «оставил первую любовь свою»; христиане-примиренцы — те, кто потреблял приносимых в жертву животных (idolothytes), были также недвусмысленно названы [1103] . Эта борьба групп закончилась приблизительно через двадцать лет, когда Онисим — обращенный Павлом раб — занял свое положение среди руководителей местного христианского мира, где тогда серьезно опирались на писания Павла: Онисим держал под контролем дисциплину своих последователей и подчеркивал, что всякая ересь вырвана с корнем; но до этого нужно было избегать некоторых сект и изгонять новых миссионеров, преподающих вредное учение [1104] . Что касается группы Петра, то она приписала несчастье Павла тенденциозным толкованиям, содержащимся в некоторых его посланиях: «несведущие» и «нестойкие» извратили их смысл [1105] . Мы не имеем возможности сделать более точное заключение, но нужно принять к сведению жизнеспособность иудаизма в Азии и то, какой глубокий отпечаток он наложил на христианские общества Ефесской области [1106] .
1103
Отк., 2, 2, 4 (послание Ефесской Церкви), николаиты, о которых сказано в 2, 6, были определены в Пергаме, 2, 14, как те, кто употреблял в пищу идоложертвенное. («Николаиты» — от никао — «побеждать» и лаос — «народ» или «миряне». Никакими древними авторитетами существование особой секты николаитов не подтверждается. Если это слово — символ, то оно выражает самое раннее представление о священническом сане или о «духовенстве», волей которого позднее произошло разделение равноправного братства (Мат., 23, 8) на «священников» и «мирян». То, что в Ефесе было «делами», в Пергаме стало «учением» (Отк., 2, 15). — Прим. перев.)Е. Renan. «Антихрист» (1873), Euvres completes, IV, Париж, 1941, 1352–1356, часто обращался к этому свидетельству и заключил, что паулинисты были указаны до николаитов.
1104
Игнатий, Ефес., 6, 2; 7, 1; 9, 1.
1105
2 Пет., 3, 15–16, сейчас датируется концом первого или началом второго столетия, и скорее всего было адресовано христианам Малой Азии, а не римлянам.
1106
Смотри главу II.
Разумеется, и в этом случае причиной ареста Павла стало обвинение в разрушительной деятельности: это событие непосредственно связано с народными собраниями-диспутами, которые начал проводить в Ефесе Александр после своего разрыва с Павлом [1107] . Было и другое предательство — предательство Фи лита, который вместе с Именеем участвовал в контрмиссии. Были и новые измены: измена Фигелла — ефесянина, принадлежащего к старинному роду [1108] , и измена Ермогена, который имел в этих краях репутацию льстеца и лицемера [1109] . Но Павел не остался в одиночестве: ему хранили верность Тимофей, несущий свое служение; Акила и Прискилла, вернувшиеся в Ефес; Трофим Ефесянин и Ераст Коринфянин, а также Тихик, который по-прежнему исполнял обязанности курьера [1110] . Онисифор, сколько мог, посредничал в Ефесе, чтобы избавить Павла от обвинений [1111] .
1107
2 Тим., 4, 14–15.
1108
2 Тим., 2, 17 и 1, 15: имя Фигелл (Phygelos или Phygalos) имеет по крайней мере две формы употребления у ефесян; оно указывает на Phigela — название небольшого соседнего городка, который вошел в пределы Ефеса. «Когда речь идет об этносе небольшого города, нет ничего удивительного в том, что его название употребляется как имя в городе того же региона» (J1. Робер. «Hellenica», 1. Париж, 1940, 124 и № 7).
1109
«Деяния Павла», 3, 1 (серия Деяний Павла и Феклы), которые говорят о ее встрече с Павлом в Писидии или в Ликаонии во время первого путешествия и приписывают ему профессию Александра.
1110
2 Тим., 1, 2; 12, 19 и 20.
1111
2 Тим., 1, 18.
Неважно, были ли обвинителями Павла те же люди, что и в 53–54 годах, и насколько новый оборот могла принять борьба групп, поскольку совершенно ясно, что проконсул хотел как можно скорее избавиться от такого трудного заключенного, который легко мог запутать судебное разбирательство! Он очень быстро принял решение, которое благодаря Феликсу и Фесту отсрочивалось в течение двух лет, и снова отправил обвиняемого в имперский суд.
Эта пересылка проходила в гораздо более тяжелых условиях, чем в 57 году, в основном из-за того, что путь был выбран пешеходный, и потому что узник чувствовал себя объектом безразличия и неприязни почти повсеместно. На Востоке осенью 57 года, когда они заходили в порт в Сидоне и Мелите, его принимали и заботились о нем, несмотря на его цепи; в этот раз никто не поддержал его, никто не предложил ему даже пить; все отвернулись… кроме одного — Онисифора, который пытался тогда своим участием поддержать честь христианского общества Азии [1112] .
1112
2 Тим., 1, 17.
Земной путь предполагал продвижение по Виа Эгнатии и, следовательно, пересечение Македонии. В последний раз Павел спускался в Александрийский порт в Троаде и садился в одну из небольших лодок, идущих в плавание до Неаполя. Около Пятнадцати лет прошло со времени открытия им Европы… Без сомнения, именно теперь, в Троаде, он оставил свою дорожную одежду и книги на хранение Карпу: либо чтобы облегчить свой багаж, так как ему предстояло, как он и предчувствовал, долго и утомительно идти пешком, либо в залог, чтобы иметь с собой хоть немного денег [1113] .
1113
2 Тим., 4, 13; это было совершенно в порядке вещей в античном путешествии; смотри Ж.-М. Андрэ и М.-Ф. Басле. «Путешествие, туризм и курортная жизнь в греко-римской Древности».
Ибо тогда, кажется, первый раз в своей жизни, Павел узнал на опыте, что такое одиночество и крайняя нужда. Он выразил это в длинной жалобе, во Втором послании к Тимофею, которая перекликается с абсолютно подлинным письмом — Посланием к Филиппийцам [1114] . Довод ли это, кроме прочих, чтобы датировать текст временем последнего заключения в Риме — свидетельство апостола, что он не нашел лучшей поддержки и Филиппах, когда был там в узах? [1115]
1114
Фил., 2, 25 — о его материальных трудностях; и 2, 20 — о его одиночестве (близко к 2 Тим., 4, 9, 11 и 16). Два послания свидетельствуют о той же, несколько чрезмерной вере в скорейшее освобождение (Фил., 1, 19–25, и 2 Тим., 4, 17–18) и развивают одну и ту же тему: что суд послужил трибуной апостолу (Фил., 1, 3, и 2 Тим., 4, 17). Последний аргумент в пользу того, чтобы отнести Послание к Филиппийцам ко времени последнего заключения в Риме, основывается на факте, что апостол, планируя встречу после разлуки, не говорит о «визите», но о «возвращении», что предполагает «путь» в Рим земной дорогой, R. Е. Brown. «Антиохия и Рим». Париж, 1988, 229–231, не увидел этого, хотя так же поддерживает гипотезу (имея другие аргументы) римского заключения, что подтверждал во втором столетии Маркион.
1115
Это воспроизведение последнего путешествия Павла в узах опирается также на свидетельство Поликарпа из Смирны — достаточно старого, чтобы предположить, что он мог знать апостольское поколение — в Письме к Филиппийцам, которое приводит Евсевий. «Церковная история», 3, 36, 13. Поликарп упоминает для филиппийцев всех тех, кого они видели в узах на дороге в Рим: Игнатия, Руфа, Зосима и самого Павла. Сам апостол говорит о своих узах только в Фил., 1, 13, 14, 17, если исключить 2 Тим., 1, 6, аутентичность которого спорна. Узы в Ефесе, о которых говорится в Филим. и Кол., были менее суровы.