Аргентинец поневоле 2

На южной границы воцарилось спокойствие, прежде там не слыханное.

Самолюбие нации было затронуто. И народ был уверен, что как только засуха кончится, мы пойдем с армией на юг, завоюем огромный кусок пампы, между реками Рио-Колорадо и Рио-Негро и всем земли хватит. А провинция Буэнос-Айрес увеличится в размерах в два или три раза. И станет самой большой провинцией в Аргентине.

Наши арсеналы полны, оружие непобедимо, настроение войска прекрасное! Мы с нетерпением ждем возможности предоставить нашей армии работу!

Да и наши союзники -федералисты готовили встречное наступление на демократов. Пора растоптать хрупкие цветы декаданса!

В ответ на создание Лиги внутренних провинций прибрежные провинции Санта-Фе, Энтре-Риос и Корриентес готовили почву для заключения аналогичного союза с Буэнос-Айресом.

С другой же стороны, господствовавшее в демократической партии высокомерие, возобладало среди вожаков унитаристов, и, желание заглушить ропот народа кровопролитной войной, беспримерной в истории молодой страны, вело виновников с неумолимостью рока к ужасной каре…

Оставленные своими приверженцами, проклинаемые народом и осужденные историей, бело-голубые скоро доиграются!

В конце декабря я с Хулио снова приехал в столицу. Но на этот раз тайно. И быстро. Это была такая скачка, какую я не желаю испытывать во второй раз. Если кто-то стал бы нас искать, то направился бы по нескольким сельскохозяйственным асиендам, которые мы обещали посетить в произвольной последовательности.

А сам я тайно рванул разобраться с послом США, Слейдом. Так как этот запойный алкоголик снова ничего не сделал. Любопытно, что в будущем в Аргентине этот Слейд считается нечто вроде национального героя. В центре города ему поставлен памятник.

С одной стороны аргентинцы просто лизнули янки. Поцеловали в зад. Типа, вот наиболее яркий тип нации, самой свободной и самой демократичной на свете! И самой сильной, так как у нее нет недостатка в таких гражданах.

У каждого свой вкус, как по мне, так этот Слейд вообще никому сто лет не упал.

С другой стороны — вроде бы ставить памятники таким людям — идиотизм. Так как мне говорили, что Слейд продает свое покровительство. И потом нечего не делает. То есть разводит лохов и в том числе — меня.

С третьей стороны этот алкоголик нищий, как церковная мышь. Все пропивает. Он так беден, что отослал свою семью в Соединенные Штаты, из-за невозможности содержать ее при себе. С четвертой стороны — жена и сама не захотела оставаться, а прекрасно развлекается на родине, пока ее муж торчит в Аргентине. Дело тут темное…

Но демократы, оправдывая возведенный памятник Слейду, утверждают, что в разгар репрессий Масорки американец спас более двухсот человек на территории консульства. И разорился, кормя их. И никакой другой член дипломатического корпуса не отважился подражать столь благородному примеру.

При этом, если смотреть на факты беспристрастно, это уже было в период белой горячки, от которой Слейд и помер. А двести «беженцев» были его собутыльниками—алкашами. Всех их после смерти консула выгнали с территории посольства и Масорка большинством их этих персонажей даже не заинтересовалась. Может за исключением десятка-другого. Хотя вроде бы по идее должна была всех репрессировать.

Ждать некогда, через полтора года, согласно данным из путеводителя, у меня предстоит небольшая заварушка с британцами. И США мне нужны в качестве противовеса Британской империи. Как в сфере политики, так и в экономике. Пост посла в Буэнос-Айресе, не должен быть синекурой, для успеха дела требуется фигура крупного масштаба. Кого бы не прислали сюда на смену Слейду, по статистике хуже уже не будет. А в промежуток можно работать через американского посла в Монтевидео.

При всем при этом, на данном этапе я не мог позволить себе бардака, как в Советской армии: «Командиру части приказали, а негодяй-ефрейтор ничего не выполнил». Поэтому приходилось работать самому.

Так вот. Погода была жаркая, безмятежное ярко-голубое небо, раскинулось над обширными равнинами Аргентины. Казалось, во всем мире царит спокойствие и порядок. Еще за городом мы переоделись в взятые с собой костюмы простых гаучо, надели парики, фальшивые бороды и загримировались.

В городе мы въехали преобразившись, так что мать родная никого бы из нас не узнала. Хулио был в праздничном костюме гаучо, ярко красном, цвета вырви-глаз. Я выглядел как его более скромный подчиненный. Предпочитая серые, коричневые и черные цвета костюма и пончо. Мне же еще стрелять «через полу». А на простом пончо, при ночевках в степи у костра, искры иногда прожигают дырки. Одной больше, одной меньше, никто их считать не будет.

Сонные жители с утра скользили по нам взглядами, не найдя в нашем прибытии ничего замечательного. Очередные деревенские парни, получив немного денег, прибыли погулять в город. Лица наши тоже выглядели непривлекательно. Косматые, обросшие.

Остановились мы в одной жалкой гостинице на окраине, поставив лошадей там же в конюшню. И договорились, что за нашими животными присмотрят пару дней. Пока мы будем гулеванить. В районе Аламейды.

Прибыв в район набережной и затем пройдясь по алемейде, этому восхитительному месту для прогулок, мы потом несколько раз прошествовали мимо американского посольства. Но работать с этого направления было крайне неудобно.

С одной стороны вода залива, с другой форт с батареей и солдатами. И зданием казармы. Большие железные ворота американского представительства были заперты. Фактически постоянно. Стены посольства огорожены высоким саманным забором, да и деревья сада скрывали особняк со стороны суши. Сам дом находился шагах в ста от забора. Из-за решетки почти ничего нельзя было разглядеть.

Работать в таких условиях решительно невозможно, так как у меня с собой не ружье, а револьвер. Слейд же, как истинный алкоголик, имеющий слуг, из американского посольства выходил редко, выпивку ему покупали, собутыльники приходили к нему на дом. Только по вечерам он выезжал либо на прием в другом посольстве, либо в оперу, либо в гости к какому-нибудь столичному богатею.

Но передвигался в закрытой дипломатической коляске, а вечером можно было промахнуться, лошади могли понести. И быстро убрать объект из под прицела. А наличие рядом воинской части с солдатами не позволяло надеяться на успешный отход. Лучше было не рисковать.

Дело с послом деликатное, всякий риск исключается. Мне необходимо было сработать тихо и интеллигентно, без шума и пыли.

Для полноты разведки я решил осмотреть еще и подходы к воде. Хулио снял нам на день лодку у какого-то рыбака, оставив залог. Постыдный посольский особняк господствовал над маленьким заливом дель-Ретиро. Ставшим как бы внутренним прудом при саде.

Американский флаг гордо реял над крышей дома. Под ним, на верхушке фасада, было изображена Свобода с вороной на левой руке, как символ освобождения из-под власти Британии. Прямо чувствуешь, что здесь расположен главный светоч демократии, свобод и прав человека.

С морской стороны ограды не было, как и причала, а берег немного поднимался в сторону суши. Так что я сумел прекрасно рассмотреть застекленную веранду дома, где по летнему времени господин посол будет пить чай. В общем-то все аргентинцы летом так делают, только Слейд будет пить не мате, а китайский чай. А может — сразу виски.