Архивы Конгрегации 3

Александер старался держаться непринужденно и поддерживать светскую беседу; судя по манерам, он был дворянином, не особенно знатным — сынок какого-нибудь местного барончика, — но обеспеченным и отменно воспитанным. Приятное обхождение Ядвига ценила; правда, вести долгие разговоры сейчас была не в настроении, а посему человек сам едва заметил, как они уже направились к лестнице, ведущей в ее комнату.

В своем выборе Ядвига не разочаровалась — Александер оказался действительно хорош. Ей даже удалось на краткие часы почти забыть о своей утрате, просто отдавшись сиюминутным удовольствиям. А каким взглядом он смотрел на нее в недолгие минуты отдохновения…

«Никогда не встречал таких, как ты», — сказал он, чуть задыхаясь, прижимая ее руку к горячей груди, к оглушительно стучащему сердцу. В ответ стрига лишь тихо усмехнулась и впилась в его шею — как он думал, страстным поцелуем, но это было куда больше любого поцелуя. Единение, не меньшее, чем на пике соития, — вот что это было.

Следовало признать, что таких, как Александер, она за свою долгую жизнь тоже встречала мало. Было в нем нечто особенное, что редко попадалось среди людей. Внутренняя сила и вместе с тем искренность, не делавшая его жалким или смешным.

— Когда ты уезжаешь? — спросил он, когда ночная мгла за окном начала медленно редеть.

— Через четыре дня, — ответила она. Этот срок стрига определила себе сама; если ее расчеты и собранные в дороге сведения были верны, именно через столько времени те, кого она выслеживала, должны были оказаться в Либерце. Куда направиться после этого, Ядвига еще не решила.

— Сейчас меня ждут, — с заметным усилием проговорил Александер, бросив смущенный и будто виноватый взгляд на собственную руку с кольцом на безымянном пальце, — но вечером я вернусь. Если ты будешь ждать меня, — добавил он, заглянув ей в глаза.

— Буду, — пообещала она.

***

Когда сгустились ранние ноябрьские сумерки, Ядвига вышла из гостиницы, чтобы наконец осмотреться. Бродя по улицам Либерца и прислушиваясь к голосам людей, стрига вдруг поймала себя на том, что всякий раз с замиранием сердца считает удары часового колокола. Шесть часов… Семь…

К восьми она вернулась в гостиницу, с некоторым удивлением признав, что действительно ждет назначенного свидания с Александером. Этот человек чем-то сумел ее зацепить, заставить вспоминать о себе, предвкушать новую встречу.

Они поужинали вместе; Ядвига давным-давно утратила вкус к человеческой пище и не нуждалась в ней, но немного поела для вида, чтобы не вызывать ненужных вопросов. Ее гость поначалу был задумчив и немногословен, но это вскоре прошло. Казалось, каждый взгляд глаза в глаза заставлял его все сильнее забывать то, что осталось за дверями этой гостиницы, полностью отдаваясь страсти, хотя Ядвига не касалась его разума даже самым слабым воздействием; молодой красавец уже всецело покорился ее чарам и в присутствии стриги буквально терял голову.

Эта ночь была еще жарче и безумней предыдущей. Они почти не разговаривали, набросившись друг на друга, едва лишь дверь комнаты оказалась заперта. Выбившись из сил, они лежали молча, пока не приходили в себя достаточно, чтобы продолжить. И Ядвига не могла отказать себе в удовольствии время от времени впиться в его вены — не всерьез, на один глоток, чтобы не ослабить любовника, но ощутить на губах вкус его крови, пряной и пьянящей от переполняющей все его существо страсти. Стрига была нежна, и человек вздрагивал со сладострастным стоном всякий раз, когда она отпивала, не осознавая, что происходит с ним на самом деле…

Ядвига даже немного удивилась, когда перед самым рассветом Александер оторвался от нее и с видимым сожалением принялся одеваться. «До вечера», — шепнул он, поцеловав ее на прощанье, и вышел — почти выбежал — за дверь.

***

Весь день Ядвига проспала, а вечером вновь вышла на улицы. Ее целью было по возможности проверить собранные ранее сведения о тех, кого она искала и кто должен был вот-вот объявиться в городе, но мысли стриги упорно перескакивали с убийц Иржи на Александера. Нет, она не предала память любимого, и боль потери по-прежнему ощущалась, но этот человек мог бы стать чем-то большим, нежели мимолетное развлечение на несколько ночей. Что-то в нем было, какая-то внутренняя сила, скрывающаяся за внешней легкостью, нечто, отличающее его от большинства смертных…

Ядвига остановилась, пораженная пришедшей ей мыслью. То, что выделяло Александера среди прочих людей, могло позволить ему перестать быть одним из них и стать таким же, как она сама. Обрести бессмертие — и остаться рядом с ней. Избавить ее от бесконечного одиночества, заполнить бескрайнюю пустоту внутри, если не полностью, то хоть отчасти. Конечно, он не сможет заменить ей Иржи — хотя бы потому, что с ним она была на равных, они оба были птенцами одного мастера, а Александер станет ее птенцом; но, может быть, лучше так, чем ждать чего-то еще невесть сколько лет, сходя с ума от одиночества…

Когда стрига вернулась в гостиницу, Александер уже ждал ее, с притворной беспечностью попивая вино. При появлении Ядвиги его глаза буквально засветились, и у нее внутри потеплело от этого взгляда. В ходе тихого разговора ни о чем и в то же время обо всем на свете последние сомнения стриги стремительно таяли, а решение, пришедшее в голову во время прогулки, лишь крепло. Оставалось только уговорить Александера на подобный шаг, но стоило взглянуть ему в глаза, чтобы понять, что это трудности не составит; Ядвига не могла с точностью утверждать, что он думает о ней днями — как знать, может, честит ее про себя ведьмой или демоницей-соблазнительницей, — но в том, что в ее присутствии он не сможет ей ни в чем отказать, была уверена.

— Я не хочу уезжать и оставлять тебя, — прошептала стрига, уткнувшись лицом в плечо Александера и слыша, как оглушительно бьется его сердце.

В ответ он лишь крепче прижал ее к себе — изо всех своих невеликих человеческих сил. Все же она привыкла к другому, к силе равного, к тому, что не приходится сдерживать собственные порывы, напоминая себе о хрупкости смертных…

— Хочешь остаться со мной? — спросила Ядвига, подняв голову и взглянув Александеру прямо в глаза. — Я могу сделать так, что мы будем вместе… мы будем вместе вечно. Хочешь?

— Да, — отозвался он, завороженный ее взглядом, — без сомнения…

Стрига выдохнула и тихо рассмеялась, одарив своего избранника страстным поцелуем.

— Ничего не бойся, — прошептала она. — Верь мне…

Ядвига впервые пила его кровь по-настоящему — не по глотку для остроты ощущений, а всерьез, вбирая в себя его жизнь капля за каплей. Чем ближе к концу, тем медленнее делались ее глотки; главное не пропустить тот самый момент, когда в теле человека останется самая малость, в которой и сосредоточено то главное, что зовется жизнью.