Архивы Конгрегации

– Id est?
– уточнил майстер инквизитор, чувствуя подвох.

– Ты, помнится, не раз жаловался, что работать в одиночку непросто, все приходится делать самому, даже распоследнюю рутину. Было?

– Ну, было, - не стал отрицать очевидное Курт.

– Среди выпускников есть один парень - с хорошей головой, но пока ему место в помощниках следователя. Поднаберется опыта, тогда посмотрим, может, и до следователя дотянет. Вот мы и решили - пусть набирается под твоим началом, а тебе помощник не повредит.

– Eia (прим.: Ого (лат.))!
– хмыкнул Курт.
– Какая щедрость. В личное дело этого юного дарования позволишь заглянуть?

* * *

Вальтер Айнегут, новоиспеченный выпускник академии святого Макария, был беззастенчиво занят тем, что испытывал чувство, за которое духовник бы выдал два десятка Pater noster и прочел проповедь. Он предавался гордости, кою духовные наставники и мелкие завистники не преминули бы назвать гордыней. Но на сей раз его можно было понять. А кто из них, вчерашних беспризорников и сирот, не загордился бы, если бы его лично вызвал ректор академии и сообщил, что за отличные показатели в учебе и необходимые личностные качества он будет направлен помощником к самому Курту Гессе Молоту Ведьм, лучшему следователю и живой легенде Конгрегации?

Все они, будущие следователи, агенты, курьеры, гадали, где окажутся, покинув стены академии. Все тайком мечтали о великих свершениях на благо веры и Конгрегации, все боялись не оправдать оказанного им доверия. Вальтер первым из своего потока узнал, где ему теперь служить. И он же первым покинет стены alma mater. Завтра утром его новый начальник отправится через полстраны разбираться с очередным Особенно Запутанным Делом. И он, вальтер Айнегут, поедет с ним, чтобы по мере сил помогать в расследовании, а заодно ("Главным образом, сын мой!") набираться опыта.

Спать этой ночью ему явно не доведется. Нужно собрать свои нехитрые пожитки, зайти в оружейную к загадочному Фридриху, у которого всегда есть что-нибудь эдакое для любопытного выпускника, похвастаться всем своей удачей и непременно со всеми же попрощаться. Вальтера в открывавшейся перспективе все устраивало. Подумаешь, бессонная ночь! Это же как на тренировке на выносливость. А он их все прошел с отличием.

"Легко не будет", - с привычной смесью понимания и строгости в голосе предупредил его отец Бруно. Новоиспеченный помощник следователя кивнул. Конечно, не будет! Это ведь сложная и ответственная служба - помогать в расследовании самых трудных дел. Но он был уверен, что справится. Просто не может не справиться. Ведь отец Бруно назначил его на эту должность, значит, верит в недавнего воспитанника. Значит, и сомневаться нечего. Духовнику и наставнику всяко виднее, на что он сгодится.

* * *

К назначенному времени Вальтер был готов и седлал лошадей на конюшне - для себя и для майстера Гессе. Не самая интересная часть его обязанностей, но хороший служитель делает то, что должен. Вот станет он великим следователем, тогда ему самому помощник будет коня седлать. Собственная лошадь, кстати, была отдельным поводом для гордости. Большинству его соучеников придется добираться до места службы пешком, но майстер Гессе не может терять время, пока его помощник ковыляет рядом, держась за стремя, как какой-нибудь оруженосец.

Проверив подпруги и приторочив свою сумку к седлу, Вальтер вывел коней наружу и едва не споткнулся, натолкнувшись на колючий, испепеляющий взгляд начальства.

– Вальтер? Когда ты в последний раз спал?
– неодобрительно поморщившись, спросил майстер Гессе.

– Я... я умею выдерживать без сна до трех суток!
– поспешил заверить будущий великий следователь.

– Вальтер, - покривился Молот Ведьм, - ты служитель Конгрегации с Сигнумом и Печатью или малефик на допросе? Повторяю вопрос: когда ты спал в последний раз?

– Прошлой ночью...
– былой энтузиазм покидал его, как вино - дырявый бурдюк.

– Замечательно, - сказано это было таким тоном, что хотелось провалиться сквозь землю.
– У нас впереди пять дней пути. Я могу без вреда для службы продержаться без сна четверо суток, - Вальтер дернулся возразить, но майстер Гессе оборвал его нетерпеливым жестом.
– Я не намерен этого делать, поскольку по прибытии нас может ожидать что угодно, вплоть до погони с перестрелкой, и мы должны быть готовы это выдержать. Но времени на отдых будет мало. И задерживаться из-за тебя я не стану. Свалишься с лошади от усталости - дальше пойдешь пешком один. Это - понятно?

Помощник пристыженно кивнул. Майстер Гессе был во всем прав. На тренировках и занятиях им неоднократно повторяли эти прописные истины: не следует выматывать себя без нужды. Необходимо помнить, что в любой момент может понадобиться продержаться еще немного. А он с первого же утра показал себя нерадивым и неосмотрительным. Но ничего. Он обязательно исправится. Вот, к примеру, он припас с собой еды, чтобы не было нужды терять время по трактирам. Сейчас он, конечно, ничего не станет говорить, но чуть позже непременно доложит начальству о предпринятой подготовке.

– И запомни одно простое правило, Вальтер, - сказал майстер Гессе, когда ворота академии за ними закрылись.
– Оно поможет нам с тобой продуктивнее взаимодействовать. Когда я задаю прямой вопрос, я хочу слышать на него прямой, четкий ответ. Это - понятно?

Вальтер молча кивнул, не глядя на начальство, и дальше они некоторое время ехали в тишине.

– Знаешь, откуда у меня вот это?
– спросил майстер Гессе чуть позже. Он снял перчатку с левой руки, и Вальтер с трудом удержал лицо при виде покоробленного застарелыми шрамами запястья.

Тогда он еще не знал, что если легенда Конгрегации Курт Гессе берется травить байки из жизни, то, скорее всего, он собирается ткнуть собеседника носом во что-нибудь нелицеприятное, поэтому искренне радовался возможности причаститься откровений о жизни и службе кумира всего их курса. Молот Ведьм продолжил, не потрудившись дождаться кивка помощника:

– Мне тогда было лет, как тебе сейчас, и я расследовал свое первое дело - самостоятельно, в захолустной деревеньке. Нам с капитаном стражи местного барона пришлось трое суток держать оборону от толпы взбунтовавшихся крестьян. Я не спал ночь перед этим и все трое суток осады. А потом ко мне подкрались сзади и оглушили. Связали и бросили, отправившись убивать барона и его домочадцев. Руки я сжег себе сам, с помощью факела освобождаясь от пут...
– майстер Гессе замолчал на несколько мгновений, задумчиво изучая выражение лица слушателя, и добил: - Если бы я был менее измотан, от того удара я сумел бы уклониться.

– А тот, кто это сделал, он...
– Вальтер замялся, не зная, как спросить.

– Сгорел, - отрезал Молот Ведьм.
– А я еще много лет не мог взять в руки свечу.

* * *

Очень скоро Вальтер Айнегут начал понимать, что имел в виду отец Бруно, предупреждая, что работать с майстером Гессе будет непросто. За пять дней пути новоиспеченный помощник следователя не услышал в свой адрес ни единого слова одобрения. Тот факт, что язвительные замечания и выговоры были исключительно по делу (последнее не всегда было очевидно сразу, но если подумать и проанализировать...), как, впрочем, и то, что подобного отношения удостаивались едва ли не все попадавшиеся на пути места и люди, настроения не улучшал, а порой и наоборот. Чем дальше, тем больше Вальтер, окончивший академию cum eximia laude (прим.: С отличием (лат.)) и, по словам наставников, подававший надежды, казался себе никчемным дилетантом, самонадеянным дураком и вовсе ни на что не годным на следовательской службе. Со слов майстера Гессе выходило, что он не способен просчитать элементарные последствия своих действий, не умеет рассчитывать свои силы, делает абсолютно неверные выводы из того, что видит и слышит, упуская ключевые моменты поведения собеседника ("как будто имя Альберта Майнца впервые слышишь"), и демонстрирует робость там, где нужно брать решительностью, и непомерную самонадеянность в случаях, когда следовало бы хотя бы изобразить смирение и внимание к старшим.