Арийхон

– Starxiv, cha nib bazhe fasapir. Lu-otkhe in-valim lasdaf’to la ves acher gafilinestarmin.[56] - очень грустно ответила ей мама. На лице Марунты читалась скорбь. Неужели, пока ее не было дома, здесь что-то случилось? Я даже сама стала грустить. В этот момент мне вспомнилась моя милая и наивная мама. Как бы мне сейчас хотелось вот точно также прижаться к ней… Зря я стала ее вспоминать. На глаза даже слезы навернулись.

Марунта тяжело вздохнула и подняла на меня свои грустные глаза. Жестом она позвала меня к себе и предложила присесть. Наконец-то я ушла с порога. Когда я сделала всего пару шагов, мне открылась большая комната с теми же рисунками на стенах и настоящей мебелью. Чуть поодаль от Марунты и ее мамы стоял достаточно большой стол, на вид он был плетеный. А возле стены, куда и показывала Марунта стоял небольшой диванчик. Вообще-то он больше походил на плетеную из каких-то толстых и прочных по всей видимости прутьев скамейку, накрытую тканью. Но это было так аккуратно выполнено, что даже не хотелось тревожить. Не хотелось испортить. Но я, тем не менее, села.

– Mahe, ikasty yate kilas, ut-sibar.[57] - проговорила Марунта и повернувшись ко мне спиной, вышла из комнаты. Послышался какой-то странный звук из комнаты, в которую вошла девушка. Я нахмурилась, а Маргота лишь махнула рукой. Теперь ко мне повернулась ее мама. Женщина взяла меня за руку и вновь подняла. Она осматривала меня так, будто портной или продавец. Обойдя меня со всех сторон, она вновь пригласила меня присесть. Я мирно повиновалась. Смысл сопротивляться? Я в их доме, ничего плохого они мне не делают. Я села, а женщина тоже куда-то ушла. Мне хотелось встать и пойти за ней. Но я не стала, может быть так и задумывалось?

Я стала рассматривать комнату. Сейчас, сидя на достаточно мягком диванчике, я заметила, что мои ноги находятся на чем-то мягком. Я опустила глаза. Оказалось, что прямо перед диванчиком лежит небольшая дорожка. На вид она не должна быть мягкой, но в действительности, она нежная почти как шелк. Мой взгляд скользнул дальше по полу. Там, впереди, стоял овальный стол и шесть стульев, а под ними лежал небольшой палас овальной формы и по качеству идентичный дорожке у диванчика. При чем размер этого паласа был ровно по границе стульев, то есть если стул нужно будет отодвинуть, то на паласе останутся только твои ноги, а сам стул уйдет уже за его границы. Мне это показалось странным и интересным одновременно. По правую руку от меня стоял небольшой стеклянный столик на ножке. Для чего он предназначен оставалось только догадываться, поскольку в данный момент он был пуст.

Вновь послышался звук, будто что-то сначала тянули, а потом просто бросили на пол. И снова звук был из той комнаты, куда удалились и Марунта и ее мама. Двухстворчатая дверь распахнулась и ко мне вышла Маргота. В руках у нее было много всякой одежды, и вся она была блеклых цветов. Женщина подошла к столику и аккуратно все положила на него. Двумя руками она дала понять, что мне опять нужно встать. Я послушалась. Теперь я точно знала, что происходит – они просто решили меня одеть в не рваную, и скорее всего, по их мнению, более приличную одежду. Женщина начала поочередно брать из стопки одну вещь за другой и прикладывать ко мне. По ее мотанию головой я понимала, что она, слава Богу, не собирается на меня одевать, и к сожалению, то безобразие, которое отобрали для меня.

Я тихо стояла и ждала приговора, когда вновь раздались странные звуки и двери в комнату распахнулись. Марунта вернулась. На ее лице было что-то необъяснимое, какая-то странная смесь подавляемого смеха, удивления и напускаемой серьезности.

– Mahe, ut dafirs, cha nib kilas yate qul’to piojor. Ut ip-jon wibokm ti-cha mazef. In-sibar![58] - сказала девушка серьезным тоном, сквозь ели сдерживаемую улыбку.

– Hase salim! Re piobir, cha jony ruenif lasdaf inau pi viva kilas.[59] - несколько обиженно и одновременно строго ответила ей мама и тут же стала сгребать всю одежду. У меня как от сердца отлегло. Видимо, Марунте, также как и мне, не очень нравиться все, что она принесла.

– Ut salim, mahe, salim.[60] - грустно ответила Марунта, даже не поднимая на мать глаза. Мгновенье спустя она протянула мне руку и медленно кивнула. Я ответила на приглашение.

Марунта выглядела как-то странно, будто что-то задумала. Мы направились в те двери, из которых девушка только что вышла. Куда же она меня едет? Опять одеваться? Или может быть она покажет мне мою комнату? Одолеваемая своими вопросами, но не произнося ни слова, я следовала за ней. Как только двери распахнулись, моему взору предстала странная конструкция. Я-то ожидала, что меня здесь ждет спальная или гостиная комната, но никак не это. По всей видимости, именно это и издавало странные неизвестные звуки.

Прямо предо мною стояла большая коробка, а если точнее, корзина с дверцей, которую так изящно открыла Марунта. К моему удивлению, девушка не боялась ступать внутрь, и даже наоборот, с охотой и каким-то озорным рвением влетела туда. По укорительному взгляду, интенсивно напускаемому на меня сквозь подавляемый смех, мне становилось понятно, что она зовет меня вслед за собой. Но мне совершенно не хотелось заходить внутрь. Мне эта конструкция казалась достаточно сомнительной, чтобы доверять ей свою жизнь. Хотя если посмотреть на это с другой стороны, почему я могла, ни на секунду не задумываясь, влезть на крылатого коня, а какой-то корзины боюсь? Что-то внутри меня воспротивилось отвечать на этот провокационный вопрос, и тяжело вздохнув, я переступила порог, если это можно было так назвать.

Снаружи эта корзина напоминала старинные плетеные корзины, в которые ни в коем случае нельзя класть более двух-трех килограммов продуктов. В противном случае корзина грозила порваться и с треском вывалить все содержимое на землю. Когда я делала шаг вперед, мне показалось, что именно так и случиться, стоит мне только коснуться ее. Но нет. Внутри она была отделана чем-то твердым и скорее всего очень прочным. У меня на сердце стало сразу легче. Но не успела я обрадоваться, как Марунта развернулась к входу спиной и начала что-то тянуть. Только сейчас я разглядела канаты в два пальца толщиной и сравнительно не большой груз. Ну, по крайней мере, мне так показалось на первый взгляд. И когда я отвыкну оценивать вещи этого мира с точки зрения своего? Риторический вопрос, ответом на который служит лишь одно слово – нет!

Надо отметить, что Марунта действительно тянула его не особо напрягаясь. Но возможно, что это мне снова лишь казалось. Девушка очень ловко перебирала руками, заставляя нашу корзину подниматься. Видимо, это не хитрое приспособление в этом мире используется вместо лифта, решила я для себя и глубоко вздохнула. Что-то мне подсказывало, что этот лифт лишь самое начало моих открытий в этом мире. А просто так мне отсюда явно не выбраться.

Тем временем мы уже поднялись на второй этаж. Марунта перестала перебирать руками канат. Сейчас она одной рукой взяла груз, а другой рукой стала направлять его к какому-то крюку на стене. В следующее же мгновенье груз спокойно висел на крюке и корзина больше никуда не двигалась. Марунта повернулась ко мне и мило улыбнулась. Я ответила ей не такой, конечно же, улыбкой, но все-таки. И вновь она открыла двери, сначала на корзине, а потом и из комнатки.

Двухстворчатые двери открыли для меня сравнительно не большую прихожую, в которой буквально не было ничего кроме дверей. Да-да, двери были со всех сторон: одна двухстворчатая впереди и по две одинарные по бокам. Единственное, что мне показалось интересным, так это то, что здесь стены были отделаны несколько иначе. Теперь появились законченные фигуры. Конечно, это нельзя было назвать картиной или произведением искусства, но тем не менее. Фигур было много, даже не смотря на то, что поверхности стен было достаточно мало. Здесь были и квадраты и ромбы и овалы и круги и просто многоугольники, причем все имели различные цвета и оттенки, что меня не могло не радовать.

Еще одним очень интересным элементом этого помещения оказались своеобразные светильники. Они располагались, как и следовало ожидать, в простенках, но не это меня зачаровало. Они были округлых форм и различных не только расцветок, но и размеров. А светили они и вовсе удивительно, будто завораживал или успокаивал. Смотреть на этот свет так и хотелось. Я даже протянула к одному из них руку, не удержалась. Чем ближе я ее подносила, тем интенсивнее был свет. Интересно!

Марунта оторвала меня от изучения светильников и жестом пригласила в ближайшую правую комнату. Нехотя, я подчинилась, ведь девушка вела меня куда-то и зачем-то целенаправленно. Марунта приоткрыла дверь, осторожно входя внутрь.