Артур, племянник Мордреда

«вызывать». Я могу только умолить его придти и помочь нам.

— «Умолить»! — Недовольно пробурчал Раймонд. — Нечего вмешивать Единорога в

наши дела. Да кто он вообще такой? Почему мы должны слепо подчиняться его решениям? Пусть

он сидит на своем божественном плане существования, а мы останемся на своем.

— Я давно знаю, что ты атеист, — сухо заметил Верховный жрец. — Но, надеюсь,

остальные думают иначе.

— Давайте снова проголосуем! — Жизнеутверждающим голосом предложил я. — Кто за

призывание Единорога, и кто — против?

Мордред холодно на меня посмотрел.

— На этот раз — обойдемся без фарса с бумажками. — Процедил он. — Кто за то, чтобы

предоставить Единорогу право определить избранника? Поднимите руки.

Семья повиновалась.

— Ясно. Можете опустить. Кто против? Тоже ясно. Оставшиеся, видимо, воздерживаются.

Идем в Рощу.

Воздержались на этот раз только двое — Марк и Саймон.

Я голосовал «за» Единорога. Мне до чертиков хотелось посмотреть на легендарного

предка и покровителя нашей Семьи. Я полагал, что такое же любопытство должны были

испытывать и остальные… и был очень удивлен, когда обнаружилось, что противников у этой

идеи немало. Кроме Джинны и Раймонда — еще Анабель, Оттон, Крис, Эрнил и Майра.

Последние двое меня удивили. Я думал, они будут возглавлять ряды желающих поглядеть на

рогатую лошадь.

Но они не рвались. Странно.

Интересно, почему?

Мартин достал свою колоду карт и выбрал одну из них…

— Подождите, — сказала Джинна. — Если уж мы все-таки решились положиться на

божий суд, полагаю, самое время вам кое-кого представить.

— Кого? — Спросил Марк.

Джинна не ответила. Она достала собственную колоду и вгляделась в одну из карт. Мы

напряженно следили за ней. Нас порадует своим визитом кто-то из давно пропавших без вести?

Новичок? Замаскированный хаосит? Потомок Бранда? Отраженец, которого Джинна попытается

выдать за своего сына или внука?

Молодой человек, появившийся рядом с Джинной, был одет в коричневую куртку без

рукавов, белую рубашку и черные штаны, заправленные в сапоги. У него были темные волосы —

не такие черные, как у Джинны, но гораздо темнее, чем, например, у меня. Зеленые глаза — не

156

менее традиционно для Семьи, чем меч на поясе (который, кстати, у новоприбывшего также

имелся). Худощавая, подтянутая фигура. Острый подбородок, слегка вытянутое лицо, резко

выделенные скулы. Чувствуется внутренняя сила… хотя, впрочем, у кого из нас ее нет? Даже у

Флоры немного найдется.

Еще мне — как, думаю, и всем остальным — с первого же взгляда стало ясно, что этот

молодой человек и в самом деле еще весьма молод. Конечно, мы — существа без возраста, и

Саймон, например, выглядит гораздо старше Флоры, которая родилась на полторы тысячи лет

раньше, чем он — однако «необстрелянность» новоприбывшего слишком бросалась в глаза, чтобы

ее не заметить. И я таким же был — напряженным, немного испуганным, преувеличенно-

осторожным…

— Это мой сын, Хельвер, — сказала Джинна. — Прошу любить и жаловать.

— Начинать любить можно прямо сейчас? — Вполголоса пробормотала Льювилла.

— И, конечно, Лабиринт пройти он не успел? — С иронией спросил Джулиан. — Скажи

уж сразу, скольких еще детишек и внучат ты намерена нам продемонстрировать?..

— Ты не прав, — возразил Жерар, внимательно изучая лицо Хельвера. — Сходство есть…

— Да я сейчас десяток своих клонов из Отражений приведу…

— Хельвер, конечно, проходил Лабиринт. — Сказала Джинна с нажимом. — Иначе бы он

тут не появился.

— Пусть вызовет Знак. — Потребовал Мордред.

Юноша вызвал. Все недовольные заткнулись.

— Ты прошел Лабиринт недавно? — Спросил Крис у Хельвера.

Молодой человек не ответил — взглянул на мать, предоставляя ей право говорить за него.

Каин презрительно усмехнулся — приняли, мол, в Семью маменькиного сынка. Я оценил

поступок Хельвера иначе. У парня хватало мозгов, чтобы не лезть в игру, правила которой он

представлял еще весьма смутно.

— Да. — Сказала Джинна. — Недавно.

Последовало несколько кивков — Джинна подтвердила очевидное.

«Интересно, — подумал я. — Недавно — это когда? Не тогда ли, когда она захватила

дворец?»

Если так, то картина вырисовывалась чуть более сложная, чем казалось мне тогда, когда я

был готов едва ли не задушить Джинну за ее глупость. Я знал, что когда мои родственники

решаются на что-либо, мотивов у них всегда N+1. Я сам в игре был не так давно и успел изучить

только поверхностные мотивы и цели. Секретами своими родственнички меня не баловали и душу

раскрывать не спешили. Картина, тем не менее, потихоньку прояснялась, и появление Хельвера —

как раз тот случай, когда одна из частей картины приобрела некоторый объем и глубину. Джинна

не достигла основной цели при захвате дворца — зато осуществила второстепенную.

Я дал себе зарок впредь не судить поспешно даже о самых идиотских (на первый взгляд)

поступках моих родичей.

Было еще кое-что. Джинна не представила Хельвера нам в самом начале праздника —

хотя в первом голосовании победила всего лишь с перевесом в один голос. Получается, что на

самом деле, она не рассчитывала на то, что ее кандидатуру поддержат. Зачем тогда она вообще

устроила этот бардак? Выпила лишнего? Или… или Мордред был прав, предполагая, что Джинна

хочет пойти на мировую — по крайней мере, внешне? И вот, на празднике она ставит вопрос