Артур, племянник Мордреда

— Я тоже. — Согласил Мартин, возвращаясь на свое место. — Так что же тебе нравится?

— Ну-у… У нас, похоже, половина Семьи — извращенцы, но я-то человек приличный…

Предпочитаю этно. Знаешь, что-нибудь такое… кельтско-ирландское… Встречался когда-нибудь

на Отражениях с эльфами? Вот их музыка — то, что надо. В самую точку. Самое что ни на есть

этническое этно.

— Ах, эльфы… — Мартин усмехнулся. — Знаю. Так вот чье растлевающее влияние

испортило твой музыкальный вкус…

— Но-но! — Возмутился я. — Не трогай моих эльфов!

— Не обижайся. Знаком я с этим народом, знаком. Правильные ребята. Всегда четко стоят

за Порядок. — Он помолчал, а затем спросил:

— Ты зачем пришел? О музыке поговорить? Или об эльфах?

— Нет. — Ответил я. — О Джинне.

— Слушаю.

Я вздохнул. Коронация состоялась два дня назад. Мартин собственными руками возложил

корону на голову моей кузине, после чего Семья в полном составе присягнула новой королеве.

— Я до сих пор не могу понять, почему ее выбрали.

— А ты бы хотел, чтобы выбрали Марка? — Улыбнулся Мартин.

Я покачал головой.

— Не знаю. Нет, наверное. Не уверен, что хотел бы видеть отца на троне… Но не в этом

дело. Я не столько разочарован, сколько удивлен. Не могу понять, почему именно она. Джинна

ведь совершенно неподходящий человек для правления.

— Мой отец тоже казался неподходящим своим братьям и сестрам.

— Я знаю, но… Это ничего не объясняет. Пусть трон меняет человека. Большая

ответственность и все такое прочее. Допускаю. Но зачем Силе сажать на трон… ммм… персонажа

вроде Рэндома или Джинны, а затем подтягивать его — или ее — до нужного уровня? Не проще

ли сразу выбрать умного, харизматичного лидера?.. Не подумай, я ничего плохого не хочу сказать

про Рэндома, но…

— Так ты про какое время спрашиваешь? — Перебил меня Мартин. — Про сейчас или про

тогда?

— Про сейчас… Нет, давай про тогда. Почему выбрали Рэндома?

— Сначала, — сказал Мартин. — Хотели выбрать Корвина…

— Да, знаю. Рассказывали. Дедуля отпинывался от короны, как мог. Но в конце концов он

все-таки стал королем — здесь, в Аваллоне. Но почему тогда, на поле битвы, Единорог остановил

выбор на твоем отце?

— А кого он еще мог выбрать? Жерара? Он слишком недальновиден. Джулиана? Слишком

честолюбив. Блейза? Была причина, из-за которой Блейз не мог быть выбран.

160

— Из-за того, что он участвовал в заговоре Бранда и до некоторой степени нес

ответственность за повреждение Лабиринта?

Мартин покачал головой.

— Это тоже, но главная причина в другом…

— В чем?

— Это слишком большая тема, а разговор у нас с тобой не о Блейзе… Кто там еще

оставался? Каин? Если бы королем стал он, нам предостояла бы весьма мрачная эпоха.

— Бенедикт. — Сказал я.

— Он тоже не хотел править.

— Да, но он не стал бы оказываться, если бы Единорог остановил свой выбор на нем. Если

все то, что я слышал о старшем сыне Оберона, правда — то не стал бы! Он всегда ставил интересы

Семьи выше личных.

— Да. — Согласился Мартин. — Все верно. Но, видишь ли, была одна загвоздка. Король

— это не просто один из членов Семьи, главенство которого остальные согласились признать.

Король — это избранник Силы, мистический посредник между нашим и более высоким уровнем

бытия, в какой-то степени — проводник божественной воли.

— Стоп. Божественная воля — это уже что-то ваше, жреческое.

— У жреца — свое место в раскладе. — Сказал Мартин. — Жрец также связан с Силой, но

по-другому, и у него совершенно другие функции. Однако давай не будем прямо сейчас

углубляться в дебри метафизики.

— Ладно. Мы говорили о Бенедикте. Почему он не мог стать избранником Порядка? Уж

он-то, в отличии от остальных…

— Я не знаю подробностей, — сказал Мартин, — только голые факты. Бенедикт не мог

стать проводником. Часть его души… духовный «орган», если угодно, посредством которого

осуществляется связь с Силой, был безнадежно искалечен. Кстати, у него тоже не было

пророческих снов. Почти как у тебя. Точнее, у тебя они есть, но ты еще не умеешь их запоминать.

А у Бенедикта их просто не было. Совсем.

Я судорожно сглотнул.

— К черту Бенедикта! — Процедил я. — Вот рыжая дрянь… Что еще Фиона тебе

рассказала?!.

— Ты о чем?

— Ты знаешь о чем!

— О снах? Ты разговаривал об этом с Фионой? — Мартин посмотрел на меня, как на

дебила. — Зря. О наших снах с кем попало лучше не трепаться.

— Ты хочешь сказать, что узнал про мои сны не от Фионы?!

— Именно.

— Если тебе сказала не она, то кто?! Кому еще эта ведьма успела растрепать?..

— Успокойся. — Сказал Мартин. — Ты сделал глупость, поговорив об этом с тетей, но, в

отличии от тебя, мозги у Фионы на месте. Не думаю, что она передавала ваш с ней разговор кому

бы то ни было.

— Но тогда откуда ты..

— У жреца есть свои источники информации, — широко улыбнулся Мартин. —

Специфические, конечно. Весьма и весьма специфические.

— И какие же?

— Пусть это будет твоим домашним заданием. Будет над чем поразмыслить на досуге.

Я чертыхнулся.

— У меня такое чувство, как будто все, решительно все, с кем я разговариваю в последнее

время, испытывают неизъяснимый кайф от намеков на какие-то неизвестные мне тайны…

Мартин засмеялся.

— Да, — сказал он. — Удовольствие от наблюдения за чужой растерянной физиономией,

конечно, присутствует.