Ашт. Призыв к Жатве

Но его ожидания не оправдались.

Никто не приходил сюда, к нему, в эту тьму. Никто не мог сюда попасть, здесь слишком темно. Это ничего, думал Сагастр, это только до тех пор, пока я не начну видеть сны. Они все обязательно приснятся, как миленькие. Какая разница - раньше он жил в бодрствовании, теперь будет жить во снах...

Раньше - днем, теперь - ночью.

Теперь ночь будет для него тем же днем.

Нет разницы.

Одинокий тогда, одинокий сейчас. Жить в снах - даже лучше. Иногда бывают сны, которыми управляешь.

Мастер Ложш-тоа говорил:

– Глюпый малшик. Тебе просто снится сон, что ты управляешь сном. Ты не можешь управлять сном, ты - кукла, изображающая малшика. Защищайся!

– и бил Сагастра.

Даже если мастер Ложш-тоа, чертов карлик, прав, все равно, какая разница?!

Скоро Сагастр забудет о том, где сон и где явь... Будет просыпаться туда, в яркие, прекрасные образы, а засыпать - сюда - в темноту, обострившиеся до невероятности запахи и ощущения.

Тем больней было разочарование, когда Сагастр понял, что ему перестали сниться сны. Засыпая, он даже на миг не исчезал, как раньше, он видел ту же самую пустую тьму, что и наяву. Ему казалось, что стоит протянуть руку, и он получит удар тока от гладкой розовой пульсирующей стены, Сагастру казалось, что где-то здесь, в этой тьме, кроется Тело.

Но он не мог протянуть руку, чтобы коснуться розовой плоти, потому что рук у него здесь тоже не было.

Мир исчез на девяноста девять процентов.

*

– Ге-до, сможет ли поправиться этот несчастный?

– Увы.

– Но, геларин...

– Геларин? Вы шутите. Этого человека прокляло Тело. Он проклят Аст-Геру. Даже сила основа Аст-Асар здесь бессильна.

*

Кажется, это голос того самого Аст-Асар, что призвал его на поверхность, а второй... и гадать не надо, его доктор. И еще кто-то с ними. Сорак и Вайг.

Они беседуют в соседней комнате, но Сагастру слышно каждое слово.

Слышно, но не интересно.

Идут сюда. Почему бы им просто не оставить его в покое?

Судя по звуку шагов, вошедших трое.

И без обострившейся чувствительности Сагастра слышно, что бесстрастный Аст-Асар в бешенстве.

Так ему и надо, мстительно подумал Сагастр.

– Ты единственный, кто видел в лицо Пламень, и тебя угораздило потерять зрение! Геларин восстановит все повреждения, но не сможет вернуть тебе глаза, глупец!
– падаан Аоллар не стал утруждать себя приветствием.

– Вы не смеете повышать голос на нашего друга, - раздался тихий голос Сорака.
– Этот человек защищал мою дочь.

Невольная улыбка растянула губы Сагастра.

– Спасибо, друг.

– Слепой глупец, - горько бросил Аоллар, и Сагастр отчетливо ощутил, что Аст-Асар обращается не к нему. К Сораку. Откуда этот сукин сын знает?!

Вайг попробовал разрядить обстановку.

– А какой Пламень ты видел, Сагастр?

Какая теперь разница, какой Пламень, подумал Сагастр.

– Не видел я никакого Пламени, - устало ответил он.

Неожиданно ответил Аоллар.

– Мы встретились с этим человеком на Луне, на верхнем уровне Лунохода, во время террористического акта. И, к сожалению, он единственный на Ашт, кто видел ту, что я ищу.

– В Луноходе? Мы тоже там были, потом узнали, что стоило нам выйти, как пираты атаковали, - пробормотал себе под нос Вайг. А потом, видимо, спросил Сорака.

– Помнишь? Там была еще странная летающая баба.

– Чем странная?
– тут же обернулся к нему Аоллар.

Вайг опустил глаза.

– Человек, - устало сказал Аоллар.
– Твою тайну я вижу, ты носишь в себе Аст-Геру. На тебя была реакция женщины?

– То-то и оно, что реакции не было, - ответил за него Сорак.

– А должна была быть, - сказал Вайг.

– Почему ты назвал женщину летающей?

– Так она поднялась над полом, чтоб мне не сойти с этого места, наверно, эта модная намагниченная обувь. Там, в Луноходе адаптированная гравитация, в туфли, ее, видимо...

– Как выглядела женщина?
– прервал рассуждения Вайга Аоллар, и голос отца Ашт дрогнул.

– Рыжая, невысокая такая, грудь, - Вайг запнулся.

– Грудь большая.

– Значит, вы оба видели ее. Идите со мной.

Уходя, Сорак обернулся на Сагастра, что лежал с белым окровавленным бинтом на глазах. От Охотника не укрылось, как Аоллар презрительно скривился, когда Сорак сказал ему, что Сагастр защищал его дочь. И слепым глупцом Аст-Асар назвал вовсе не Сагастра...

***

Ратлат

Дото

Белый потолок приблизился к лицу Ратлата, а потом опять вернулся на место.

Последствия геларина, голова кружится, подумал Ратлат, после чего удивился этой чудной способности - думать. Только что, буквально оканде назад, его не было, а вот, есть, думает же?

Раз меня ненавидят, я есть, - напомнил себе. Но вот парадокс! С недавних пор он перестал чувствовать ненависть, направленную на него.

Так есть или нет?

Проклятый геларин, - отчего-то зло пронеслось в голове.

Ратлат потряс головой, взрывая пространство болью, поморщился от грязных мутных пятен, частично скрывающих кристально чистый, белоснежный поток ума, и вновь принялся разглядывать белый потолок. Он в догдэс! Но не у себя. Дото падаана?

– Здравствуй, племянник, - голос Аоллара подтвердил догадку.
– Наверно, хочешь в акитэ? К жене? Соскучился?

– Я жив?

– К моему удивлению, да. Как можно было избежать удара, даже я не представляю. Можешь сам проверить. Хочешь взглянуть на запись?

Ратлат покачал головой. Мир снова взорвался болью. Он прекрасно помнит, как все произошло. Смотреть еще и запись? Спасибо.

– Меня пытался убить Хранитель, - Ратлат услышал свой голос, холодный, бесстрастный, как со стороны. Интонации истинного Аст-Асар.

Профессионализм не пропьешь, - сказала бы сейчас Трея.
– Хотя попытки были!

– Да.

Этот короткий ответ сэкономил Ратлату уйму времени. Он даже ничего говорить не стал. Смысл? Если дядя приговорил его, уже ничто не поможет.

– Ты воспользовался своим статусом. Правом падаан-до, данным тебе рождением. Но не данным Посвящением. Пока. Ты совершил преступление, чтобы проникнуть в Мозг. Ты добрался до истоков Кодекса нашего мира. Ратлат, - Аоллар говорил четко, отрывисто, словно ему не хватало воздуха.