Ашу Сирай

Замершие в испуге женщины заволновались и пришли в движение. Это было похоже на вдруг ожившие цветы. Их парны, яркие и нарядные, зашелестели, как листва на ветру. Я не знала, что означал жест, но судя по всему, делать то, что приказал таким способом Джастер, женщины не хотели или боялись.

— Я жду. Или мне научить вас выполнять приказы? — к холоду в голосе добавилось раздражение, и женщины заметно вздрогнули.

Переглядываясь, они выстроились полукругом в нескольких шагах перед возвышением и начали снимать парны.

Когда яркие одеяния упали на ковры, я поняла, что Сафар не соврал про красоту этих женщин. Конечно, они не были похожи на меня или Холиссу, но тоже оказались очень привлекательными.

Тонкие и гибкие, они были одеты в такую же бесстыдную одежду, как у меня. Жёлтые, голубые, розовые и алые наряды, сверкающие вышивкой с камнями и бусинами, ярко оттеняли очень смуглую гладкую кожу и длинные чёрные волосы, заплетённые во множество тонких косичек, на концах которых красовались яркие ленточки и крохотные колокольчики. Щиколотки и запястья украшало множество тонких браслетов. На шеях — ожерелья из серебристых круглых монеток. Густые чёрные брови вразлёт и пушистые ресницы подчёркивали необычный длинный разрез тёмных глаз, подведённых яркими красками.

Если тут все женщины такое носят, понятно, почему он бы смотрел и смотрел… Да и не только смотрел.

Девушки — а они все были не старше меня, испуганно кусали губы и опускали глаза, боясь взглянуть на того, кто медленно и неторопливо потягивал вино.

Очень красиво и соблазнительно, да?.. Неужели… неужели он для этого их позвал?

Только вот вопреки моим горьким мыслям, белая маска не выражала ничего.

— Вы танцовщицы?

Девушки переглянулись и дружно кивнули. Джастер поставил кубок на столик и сел, подобрав ноги под себя.

— Кто из вас умеет танцевать «Пчёлку»?

Даже в неверном свете огня я увидела, как потемнели от румянца нежные щёки красавиц.

— Ни… никто, господин, — испуганно ответила одна из девушек, не поднимая глаз. — Пощадите…

— Жаль. — Джастер заглянул в кувшин, вылил остатки вина в кубок и, не глядя, протянул его невольнику. Тот с поклоном забрал пустой сосуд и торопливо скрылся за дверью.

— Одевайтесь. Вы мне не нужны.

Шут снова вытянулся на скамье, задумчиво взбалтывая вино в кубке и не обращая внимания на девушек, взволнованных таким ответом.

— Гос… господин… — вперёд выступила та же красавица. — Что… что с нами будет?

Одна бровь на маске приподнялась, и Джастер выразительно покосился на смелую девицу.

— А что вы хотите, чтобы я с вами сделал?

«Хуже, чем быть джихайен, это быть джихайен—маат» — вдруг вспомнилось мне.

И не только мне.

— Пощадите! — девушки задрожали и упали на колени, молитвенно протягивая руки к Джастеру. Браслеты и колокольчики мелодично зазвенели. — Пощадите, господин!

— Хорошо, — спокойно ответил Шут. — Я продам вас на базаре вместе с остальными. А теперь уходите, пока я добрый. Молча и быстро. Считаю до трёх. Два.

Я не успела даже удивится такому ответу, а девушки, радостно улыбаясь, в одно мгновение накинули парны, и пёстрая стайка вылетела из комнаты, едва не сбив с ног невольника, принёсшего новый кувшин с вином.

Как же мало им было надо для счастья… Всего лишь узнать, что они станут обычными невольницами, а не бесправными джихайен и тем более, не бездушными игрушками ужасного Безликого…

— Оставьте меня.

Небрежный взмах рукой — и оба невольника с поклонами исчезли за дверью. Шут щёлкнул пальцами, и я ощутила знакомую волну его защиты.

Значит, можно выходить.

— Спасибо, Янига. — Джастер скинул плащ, а затем и маску.

Хмурый, недовольный и сильно уставший. Я вдруг обрадовалась этому, поняв, что случившееся с разбойником не доставило Шуту ни капли удовольствия. Джастер, которого я знала, умел и любил убивать, но предпочитал это делать в честной драке, а не… не… не так.

Игрок всегда играет на равных, так, кажется, он говорил?

А здесь была… казнь.

— За… — в горле от долгого молчания заметно пересохло и я невольно сглотнула. — За что?

— Что сдержала слово и не вмешивалась. Сильно напугал?

Я неопределённо дёрнула плечом, невольно обняв себя руками. Сильно — это не то слово…

— Прости, — он покосился на меня и устало потёр лицо ладонями. — Демоны побери этого Сурта! Не мог своих шакалов подальше отсюда держать?! Ладно, давай поедим. Вино здесь вполне неплохое.

Так как мисок с ложками на столике я не увидела, да и второго кубка не наблюдалось, то пришлось нести своё.

— Что… что ты хочешь делать дальше? — я благоразумно решила не обсуждать Сафара и откровенное богохульство.

Ни разу не слышала, чтобы он хоть кого-то из богов ругал, но сегодня Джастер не переставал меня пугать и удивлять.

— То же, что и собирался. Завтра поедем в Онферин и навестим храм Сурта. Хотя теперь ещё надо от этих приблудных избавиться. Вот же морока свалилась на голову… Возни теперь столько…

Он вздохнул, окунул руки в чашу с водой, где плавали пожухлые лепестки цветов, достал из торбы ложку и миску, устроился возле столика и стал накладывать себе с большого блюда.

— А может, их просто отпустить?

Шут хмуро посмотрел на меня и криво усмехнулся.

— Мысль хорошая, но не могу, Янига. Если я их просто отпущу, кто знает, сколько трупов здесь будет в следующий раз? Потому что найдутся дураки, которые захотят поживиться сокровищами Ашу Сирая, надеясь, что им повезёт, и он их пожалеет. Нет уж. Хватит с меня сегодня. Я не Ёзеф, мне здесь некрополь не нужен. Но и прощать я никого не намерен.

— Поэтому ты сделал Шакала сторожевым псом, а не просто убил его? — я охнула и зажала рот ладонью, но было поздно.

— Ты знаешь, что такое репутация, ведьма? — Джастер воткнул ложку обратно в миску, не донеся до рта. Взгляд серых глаз был холоден, и я почувствовала, как по спине пробежал внезапный холодок.

Третьего раза не будет.

Хоть со скалы потом в море прыгай.

— Я… Я… прости…

— Репутация — это вес твоего имени среди людей. Если бы твоя наставница начала вдруг жалеть всех воров и разбойников, раздавать зелья бесплатно и страдать из-за каждого любовника, как обычная баба, как думаешь, люди бы продолжили считать её сильной ведьмой?