Аскольд и Дир

–  Не полегчало?

–  Хуже и хуже. Даже не знаю, чем ещё помочь…

Они ещё посокрушались насчёт неизлечимой болезни её мужа, потом Есеня приступила к главному разговору, из-за которого пришла к купчихе.

–  Муж сказал, что князья привезли из Византии торговый договор, выгодный для Руси.

–  Слышала, слышала. Купцы очень довольны. Вовсю хвалят и Аскольда, и Дира. Теперь открыта широкая торговая дорога в империю. Грех не воспользоваться.

–  У нас в хозяйстве большие запасы всякого добра накопились.

–  Уж не собираешься ли ты, боярыня, мне всучить для продажи?

–  А почему бы и нет?

–  Ты знаешь наш купеческий закон? Мы берём подешевле, а продаём подороже.

–  Сговоримся как-нибудь.

Живана подумала, ответила:

–  По той цене, по какой я покупаю, мне стыдно у тебя товар забирать. А дороже - невыгодно, могу в убытке оказаться. Так что - извини.

–  Отказываешься?

–  Дружбу не хочу терять.

–  Как же мне быть?

–  К другим купцам иди.

–  Обдерут?

–  В обязательном порядке.

–  Не хотелось бы.

Живана засмеялась:

–  Тогда торгуй сама! Узнаешь, почём фунт лиха. Тяжела наша доля купеческая!

–  Ещё чего не хватало: боярыне купчихой заделаться!

На этом расстались.

Но дома Есеня стала думать иначе. А почему бы и не попробовать самой отправиться со своим товаром в Византию? Велики ли хлопоты: нагрузить судно добром, переплыть море, а в Царьграде продать по тем же ценам, что у всех русских купцов. Пусть немного в проигрыше останется из-за неопытности, но всё равно ни в какое сравнение не пойдёте ценами, какие предлагают в Киеве. Заодно повидает Царьград, о великолепии которого она слышала от многих…

Есеня снова пошла к Живане и выложила ей свои соображения. Та весело и одобрительно смотрела на подругу, потом сказал решительно:

–  А валяй! Мало нас, женщин, в торговом деле промышляет и не у всех получается. Но что с того! И у мужчин иногда провалы случаются, торговое дело рисковое. Простая удача много значит. Но и ухо востро держать надо! Иначе облапошат, обмишулят, объегорят! И не поглядят ни на звание, ни на красоту твою. Прибыль - вот главное в нашем деле!

–  А для начала мне поможешь?

–  Конечно, как не помочь! Сама не так давно начинала, когда муж заболел. Значит так, слушай меня внимательно. Перво-наперво надо судно купить. Я знаю одну артель плотников, добротные корабли строит. Потом попрошу своих моряков подобрать тебе надёжных людей, а то на пристани всякий сброд шляется, налететь можно на таких, что и ограбить, и убить могут в море. Ну, а потом уж сама развёртывайся, как сможешь.

Вечером, когда Есеня рассказала о своём решении, Вяхорь начал бушевать и спать лёг взъерошенный и непримиримый. Есеня не спорила. Начиналась осень, плыть по морю было бы настоящим самоубийством, придётся ждать до весны. А до весны она уговорит мужа, никуда он не денется.

XV

Зима прошла спокойно. Никто из соседей Русь не беспокоил, сами князья сидели тихо, мирно. Когда побежали весенние ручьи, Дир завёл с Аскольдом давно задуманный разговор:

–  Не выходит у меня из ума Византия. Такая богатая страна! Говорят, лет шесть-семь до нас русы удачный поход совершили, пограбили берега и с большой добычей вернулись. Не попытаться ли нам повторить поход?

–  Хочешь ещё одно войско в море утопить?
– не сдержался Аскольд.
– Тогда никакой торговый договор тебя не спасёт, киевляне на первой сосне повесят!

–  А зачем морем идти? Можно сушей. Тогда штормы и ураганы нестрашны. Уличи и тиверцы нам друзья, войска пропустят. Может, даже сами примут участие в походе.

–  А Болгария? Про неё ты забыл?

–  В последнее время только о ней и думаю, - медленно проговорил Дир, внимательно глядя на Аскольда.
– Могучая держава, сумела потеснить Византию к самой столице. Вот бы кого в союзники приобрести!

–  Зачем мы им нужны? Были бы соседи…

–  И всё-таки можно на свою сторону перетянуть!
– весело проговорил Дир, не спуская взгляда с побратима.
– Знаешь, что такое династические браки? Это такая сила в наше время, крепче любого государственного договора. Женишь сына на дочери иностранного правителя или дочь выдашь и на двадцать-тридцать лет получаешь верного союзника.

–  Но у тебя нет ни сына взрослого, ни дочери.

–  Зато брат имеется!

–  Ты обо мне что ли?

–  Конечно! Ты холостой, завидный жених. Женим на болгарской княжне, вот тебе и династический брак. Разве я плохо придумал?

–  Неумно, в крайнем случае. Потому что жениться я не собираюсь.

–  А сколько тебе холостяковать? Тяни не тяни, а семьёй обзаводиться придётся.

Аскольд подумал. Дир прав, одинокую жизнь он вести не собирается. Есеня замуж вышла. Другие девушки его не привлекают, он к ним равнодушен. Может, болгарская княжна покорит его сердце? Как- никак, а ведь княжна! Тогда он перестанет думать и тосковать по Есене. Жена заставит его забыть.

–  А откуда ты знаешь, что у князя болгарского дочь есть? Предполагаешь, что должна быть?

–  Нет, знаю точно. Получил верные сведения.

–  От купцов?

–  А ты догадлив! От них, конечно.

Аскольд помолчал, долго рассматривал свою ладонь, сжал и разжал кулак Бросил исподлобья взгляд на Дира:

–  Красивая?

–  Писаная красавица!

–  Может, я ей не понравлюсь!

–  А в династических браках любовь не играет никакой роли. Там господствуют государственные интересы. Раз надо для страны, значит, должны выйти замуж за того, на кого укажет государь. Вот так-то!

Аскольд вздохнул, пожевал губами, но ничего не сказал.

–  Да не переживай ты, - успокоил Дир.
– Всё устроится. Пошлём сватов, они привезут её в Киев, здесь и сыграем свадебку. Средств не пожалею, пир закатим на весь мир!

–  А зачем сватов засылать? Я сам поеду.

Дир даже подпрыгнул на кресле.

–  Молодец! Вот это по-нашему! Вот это по-мужски! Будем собираться в путь!

–  Постой! Сразу и в путь. Христианка она или язычница?

–  Христианка. Болгария ещё два года назад христианство приняла.

Собрали Боярскую думу, поставили вопрос о династическом браке. Бояре единодушно проголосовали за добрые отношения со славянской страной. Опыта у Руси в этом вопросе не было совсем. Поэтому долго спорили, как поступать: то ли сразу посылать посольство со сватами или всё-таки сначала направить к болгарскому князю гонца и выведать его мнение, отдаст ли он свою дочь для русского князя? Остановились на том, что надо всё-таки узнать, сколько лет княжне, пригожа ли собой, умна ли… Аскольд слушал эти речи, и у него было такое чувство, будто его выставили на рынке для всеобщего обозрения и пытаются продать, стремясь получить как можно более высокую цену. Но он терпел, помня слова Дира, что этого требуют государственные интересы.