Аскольд и Дир

XX

Шёл однажды Дир по улице, задумался и столкнулся лицом к лицу с женщиной, облачённой в траурную одежду. Она взглянула на него наполненными скорбью глазами, похожими на глаза подраненной лани. У него захолонуло сердце. Никогда прекраснее таких глаз не видел, взгляд их проник в самое сердце.

–  Прости. Я немного отвлёкся, - сказал он в растерянности…

–  Да, конечно, - машинально ответила она и пошла своей дорогой.

Кажется, где-то он её видел, или ему показалось? Он, пройдя несколько шагов, вдруг повернул обратно и пошёл за ней. Она завернула за угол и скрылась в тереме. В нём, как ему было известно, жил купец Святибор, недавно скончавшийся. Он приходил когда-то со своей женой на пир в княжеский дворец, но она не произвела на него большого впечатления. Он с трудом вспомнил её имя - Живана.

Дней через десять они вновь встретились на улице. Он заступил ей путь. Она остановилась, с удивлением смотрела на него. У него, наверно, был глупый вид, потому что на лице её мелькнула улыбка:

–  Ты, князь, с кем-то меня спутал?

Её печальная улыбка была столь милой и привлекательной, что у него перехватило дыхание и он с трудом ответил:

–  Нет. Я хотел видеть тебя.

Она ещё больше удивилась:

–  Но с какой стати? Ты знаешь, что у меня…

–  Да, да, - заторопился он, боясь, что она уйдёт.
– Ты не так давно похоронила своего мужа. Всё равно, мне бы хотелось видеть тебя изредка.

У неё взметнулись брови.

–  Вот как? Но это невозможно. Сорок дней траура запрещают мне даже случайные беседы с посторонним мужчиной.

–  Но потом ты позволишь лишь изредка навещать тебя? Просто как другу, не больше…

–  Князь имеет право войти в любой дом своих подданных, - ответила она с лукавой искоркой в глазах.

–  Спасибо!
– сказал он и проводил её горящим взглядом.

Через месяц он явился в терем Живаны. Она встретила его сдержанно, провела в трапезную. Она по-прежнему была в чёрном одеянии, под глазами запали тёмные круги. И всё же она оставалась для него самой красивой из всех, кого приходилось видеть.

–  Прежде всего хочу выразить мою скорбь по поводу смерти твоего мужа, - проговорил он сочувственно.

–  Всё позади, - ответила она, холодно взглянув на него.
– Хватит об этом.

Он поперхнулся. Надо же было такое сморозить! При первой встрече забыл высказать слова соболезнования, а сейчас, после окончания срока траура, вдруг вылепил…

Живана понимала, что со стороны могла показаться жестокой и бессердечной, но ей было безразлично, что подумает о ней Дир. К тому же годы болезни мужа иссушили её душу, ей хотелось забыться и не вспоминать прошлого, тем более похороны и связанные с ними тяжкие переживания. Приход князя она восприняла как обычное явление близких людей, которые посещали её во время траура. Она действовала по привычке, бессознательно и непроизвольно.

–  Угощайся, князь. Чем богаты, тем и рады, как говорят в народе.

–  Выпьешь со мной?

–  Выпью, князь.

После чарки вина её лицо расслабилось, она поглядела на него подобревшим взглядом, и ему стало приятно, он даже обрадовался.

–  С кем ты живёшь из родственников?

–  У меня трое детей. Старшую дочь выдала за боярина. Сын пошёл по моим стопам, занялся купеческими делами. Всё время в разъездах. Младшему десять лет, мы живём с ним в тереме вдвоём. Родители умерли, но часто посещает родня, я ей рада.

–  Понятно. А моя родня осталась далеко за морем.

–  Но у тебя есть семья! Жены, дети…

–  Да, да, - ответил он поспешно и перевёл разговор на другие предметы.

Беседа у них протекала натянуто, и вскоре он ушёл. Явился к ней примерно через месяц. Встретила она его теплее, видно, родня и друзья перестали навещать и ей было скучно. Вечер провели весело и непринуждённо. После этого он зачастил к ней. Живане он нравился и раньше, а теперь, когда осталась одна, её чувству ничего не мешало, и она полностью отдалась ему.

Однажды он пришёл к ней с вином многолетней выдержки, подаренным византийским купцом. Оно ей очень понравилось.

–  Буду в Царьграде, обязательно постараюсь приобрести, - сказала она.

–  Едва ли подобное станут продавать на рынке, - возразил он.
– Такие кувшины хранятся в подвалах богачей десятилетиями, а может, и столетиями и к столу подаются в особо торжественных случаях.

–  Выходит, если бы я не встретила тебя, то никогда бы не узнала вкуса такого напитка?

–  Выходит, так.

–  В этом преимущество положения князей.

–  Не только в этом.

–  А ещё в чём?

Он задумался. Потом ответил:

–  Ещё во многом. Но слишком тяжело бремя ответственности.

–  Не думай о нём сегодня. Давай примем ещё по чарке этого божественного напитка.

Они выпили, она заметно захмелела.

–  А ты умелый обольститель, - сказала она, с улыбкой рассматривая его красивое лицо.
– Я наслышана, сколько у тебя было наложниц.

–  Люди многое болтают попусту, лишь бы опорочить человека, тем более князя.

–  Не скажи! Многих из девушек, соблазнённых тобой, я знала лично.

–  Ты стрекочешь об этом с удовольствием, - хмуро проговорил он.
– Не понимаю, чем привлекает тебя подобный разговор.

–  Ах, тебе не нравится! А я назло тебе не замолчу!
– Она помахала пальчиком перед носом.
– Ты пришёл и меня соблазнить, не так ли?

–  Ты пьяна, - ответил он, отодвигаясь от неё.
– Тебе больше нельзя пить.

–  А я назло тебе выпью ещё чарку твоего изумительного вина!

Она выпила, насмешливо посмотрела на него.

–  Как видишь, не все женщины послушны тебе!

Он осторожно отодвинул кувшин с вином в сторонку, но она заметила, спросила:

–  Ты такой заботливый, потому что я осталась одна и обо мне некому позаботиться?

–  Нет, ты сильная женщина. В состоянии позаботиться о себе.

–  Вот и все так думают, - вздохнула она.

Он бросил на неё быстрый взгляд.

–  Они правы или ошибаются?

Она пожала плечами, ничего не ответила. Внимательно посмотрела на него, проронила как бы про себя: