Астроном или Работа по коррекции звёздного неба

– Впечатляет. А воздействие точечное... Я на звездочки и подумал, когда мне полковник сказал, что они не довезли материалы до места. Зато появилась новая запись по последнему эпизоду на заседании правительства.

– Откуда?

– Один любопытный старший лейтенант успел скопировать, пока ответственные люди отвлеклись.

– Люди есть люди. А капитан порадовал?

– Сегодня нет, хотя, как выяснилось, работали на него все десять практикантов, что к нашему отделу прикомандированы. Чего темнил?

– Может для важности. Мне кажется, что снайперы захотят поговорить с этим дьяконом.

– И мне так кажется, поэтому я посмотреть за ним и направлялся и если бы не поджигатели со своим пивом, то я бы был уже там... где-нибудь. А теперь, наверное, уже поздно. Что же было за тайной дверью в библиотеке?

– Тимофей нежно посмотрел на рыбум впился в нее зубами.

– Лестничная площадка служебных выходов. Ушли они от всех хвостов легко и просто, даже ни разу не оглянувшись. Некоторое время Щетинин там работал, поэтому с ним и здоровались, а уж как все расположено у него было время узнать.

– Просто и эффективно, молодцы. А кем он работал?

– Инженером по техническому обеспечению, потом встретил Резникова и тот его привел к Градову.

– Три танкиста - документалиста, три веселых друга... а если за Боцманом посмотреть?
– предложил Тимофей, сминая пустую банку.

– Из тебя смотритель сегодня уже не получится.

Пиво еще есть?

– Не, все ушло на науку.

– Понятно. А машину нужно ликвидировать.
– Михаил попробовал сказать как можно тверже.

– Я ее только купил! Даже не стукнул ни разу. Или это месть за пиво?
– Игорь тоже смял банку.
– Лучше, давай, что-нибудь другое ликвидируем, если уж такая потребность возникла.

– В числе ночной молодежной банды был недовоспитанный наследник полковника Побылина. Так что утром озабоченный папаша все у меня изъял. Кстати, ножичек из его коллекции и не французский, а испанский...

– Это многое меняет, - нахмурился Игорь.

– В смысле?

– Если бы нож был французский, то все было бы гораздо проще.

– Да ну тебя! Я серьезно.

– Тогда давай посмотрим запись с заседания нашего уважаемого правительства. Поучаствуем, так сказать и приобщимся. Может быть, даже проникнемся.

– Не нужно иронизировать, я вот когда в профкоме работал, то мне каждая бумажка казалась важной и очень содержательной, - Тимофей важно поднял палец, - там даже в знаках препинания скрыто столько, что требуются последующие пояснительные записки с комментариями и толкованиями. И даже это не всегда помогало, часть указаний так и остались непонятыми, а потому невыполненными.

– Значит, развал профсоюзного движения это твоя работа?

– Отчасти. Нас там, дармоедов, столько было...

– Кстати, Щетинин, оказывается живет со мною в соседнем подъезде.

– Как же на них теперь выйти?

– Практически никак, пока сами не объявятся. А я, пожалуй, домой, может капитан с вечерней сводкой объявится.

– Меня бабушка ругала за то, что я ладонью крошки со стола смахивал, говорила, что денег не будет - примета такая. Так и получилось... я теперь иногда неделями со стола не убираю, - печально вздохнул литератор.

– И что?
– участливо уставился на него Игорь

– Никакого толка!

– Может быть нужно увеличить срок?

– Не, у меня не такой большой стол.

– Это вы к чему?
– Михаил недоуменно переводил взгляд с одного на другого друга.

Тимофей ответил взглядом полным надежды.

– Может, за пивом сходишь? И себе, так уж и быть возьмешь...

* * *

У подъезда Фролова не было. Дмитриев понажимал кнопки кодового замка и только потом обнаружил, что дверь подъезда не закрыта. В другое время он на это бы и внимания не обратил (жильцы в подъезде были разные, в том числе и безответственные), Но сейчас это несколько насторожило подполковника. Похлопав, разочарованно по месту, где должна висеть кобура, он открыл дверь. Подъезд был освещен и чисто вымытая лестница пустовала, но, как только Дмитриев начал подниматься по ступенькам, сзади громко захлопнулась дверь, отрезая пути к отступлению.

– Ох-хо-хо...
– вздохнул Михаил Григорьевич (как-то по-стариковски у него это уже получилось) и начал подниматься на свой этаж, поскольку лифт летом вместе с лифтером был в отпуске.

На площадке третьего этажа он столкнулся с недавно вспоминаемым капитаном Фроловым.

– Добрый вечер, Валентин Сергеевич. Ко мне?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Тогда домой не приглашаю, уж извините, давайте здесь побеседуем. Слушаю.

– Никифор рассказал, что Щетинин приходил к нему и интересовался неким военспецем Иваном Петровичем Сидоровым.

– Смеетесь?

– Скорее этот военспец шутник или те, кто ему документы делали веселые ребята. По виду он был чистой воды араб, хотя, может быть, просто загорел там. В части появлялся редко, контактировал только с замполитом. Ходили слухи, что он занимался устранением перебежчиков. В общем, его толком никто из простых служащих не видел и не слышал, но звали его в солдатских байках Астроном.

– Вот оказывается как! А почему?

– Этого Никифор не знает, но Щетинин спрашивал именно про Астронома и советовал брату уйти на время в какой-нибудь монастырь подальше от столицы.

– А фотографии? В армии обычно на память делают общие снимки.

– Только потом никто не может вспомнить рядом сидящих и стоящих. Нет, этот военспец был человеком аккуратным и в кадр не попадал.

– За Щетининым удалось проследить?

– К сожалению, нет.

– А брат в лицо Астронома знал?

– Видел несколько раз, но теперь уже может не узнать, много времени прошло. Щетинин как раз и спрашивал, не встречал ли Никифор его в последнее время. Несколько раз Резников и Астроном уходили на задание вместе, только в последнем случае Резников вернулся один, но никто ему никаких вопросов не задавал. Возможно, Резников был просто сопровождающим при переходе.

– Там, капитан, фронта не было... все вперемешку жили... Значит так и есть - снайперы ищут старого знакомого.

– За последний эпизод Резников был представлен к званию Героя Советского Союза, но после случая с замполитом все кануло в воду.

– Думаю, они его ищут не из-за этого, хотя кое - что проясняется. Спасибо, Валентин Сергеевич, давайте до завтра. А Никифора желательно переместить подальше от центра событий.
– Дмитриев протянул руку для прощания.

– До завтра, Михаил Григорьевич.
– Фролов пожал руку и пошел вниз.