Атавизм

– А я урод, что-ли? – сказал Рис, переворачиваясь на живот и заглядывая мне в глаза.

Его грива иссиня-черным крылом покрыла спину. Я пропустила жесткие волосы сквозь пальцы.

– Нет, ты не урод, ты нахал!

– Доброго слова не дождешься! – притворно надулся орк.

– Давай дальше!

– Поцелуй меня! – он капризно надул губы. – Я маленький!

Я взяла его за уши и, крепко держа, поцеловала в щечку.

– Ладно, сойдет. Так вот Таго девчонки любили, причем их было много. Лет с пятнадцати его колотили почти каждый день, и вместе и по-отдельности, и я за него получал частенько. Вот тогда мы и научились с ним драться по-настоящему. Потом он влюбился без памяти, в одну, такую, красотку. Все у них там было, и тянулось это года три. Когда ему стало двадцать лет, это у нас совершеннолетие, он сделал ей предложение. И что же он услышал? Она сказала: «Я тебя, дорогой Таго, любила и люблю, но дети у меня будут только от настоящего орка». После этого, ему как отшептали. Конечно, было у него еще немало, да только, больше никого он в свое сердце не пускал. Отстранился: «хочешь быть со мной – будь, не хочешь – счастливо оставаться!». Он взялся за учебу и очень скоро поступил в Гильдию Целителей, окончил обучение и стал Целителем Дола, а потом и Главным Целителем. А Янтарь, в это время, никак не мог со своими пассиями разобраться: они его тягали в разные стороны, ничего делать не давали! Таго же был как скала, и так его помадили и этак – не ведется! Теперь, девчонки подросли и поумнели, никто теперь, кроме дурочек полных к нему не лезет, а дурочки ему не нужны вовсе. Конечно, природа требует свое, он даже со мной пару раз кое-куда ездил, но если мне веселые нравятся, где бы она не была, на улице, в порту, или в доме терпимости, то он исключительно к одиночкам ходит. Они, говорит, как я – клейменые и несчастные.

Мы помолчали немного. По прозрачному зимнему небу бежали редкие облака, а вокруг нас буйствовала зелень, это было так странно, что-то переворачивалось в сердце.

– Дурацкая жизнь такая! – сказала я. – У нас правильно говорят: «Не родись красивым, а родись счастливым!».

– Ну почему же, вот ты, например, и красивая, и вроде парни вокруг тебя такие, хоть меня возьми!

– Ой, Рис, не морочь мне голову! Я же как рса, которого, кстати, ты мне так и не показал!

– Ну, я могу еще пересмотреть свое решение… Все ошибаются.

– Нечего тут пересматривать, пересматривать тебе надо с Белкой.

– А, кстати, что она обо мне сказала?

– Сказала, что все о тебе знает, и что ты подаришь ей новое украшение, лучше прежнего.

– Так-таки и все? Много она о себе думает! Я не Янтарь, как мальчик за ней бегать!

– Ладно, посмотрим! Кишка у вас тонка – равняться с нами в этих делах! Чтобы крутить девчонками, надо быть веселым, как ты, и красивым, как твой Иней! Иди, ты мне ягоды обещал!

Мы набрали целый короб ягод, и плыли домой, пробираясь вдоль берега. Зеленое буйство снова уступило место снежным равнинам. Ветер был попутный, и Рис едва шевелил рулем, оглядывая белые земли. Вдруг он подпрыгнул, точно ужаленный:

– Ух, ты, кто это там?

На широком заснеженном лугу, что выходил прямо к брегу, кружили две фигуры. Это был поединок! Рис шустро причалил, и мы поползли по пологому склону, скрываясь среди невысоких кустов.

– Ба, да это же Таго и Лесник! Надо же, похоже, Лес решил преподать ему урок вежливости! Давай посмотрим!

Два воина кружили друг против друга, сжимая в руках боевые топоры. Периодически один из них атаковал, ветер доносил резкие выкрики и рычание.

– Не, на топорах Таго слаб против Леса, скоро он выдохнется!

– И что, Лесник его убьет?

– Зачем же убьет? Просто выяснят, кто «самее», а заодно потренируются! Во, во смотри, как Лес его забивает!

И правда, более крупная фигура организовала ураганную атаку, удары сыпались со всех сторон, оставляя сопернику только глухую защиту. Звон оружия и глухое рычание становилось все явственней, полукровку теснили к берегу, наконец, он оступился и упал, а Лесник символически занес топор над его головой. Потом он помог Таго подняться, и они, неторопясь, пошли прочь.

– Я же сказал, он слишком легкий для такого топора, тут нужна масса! Его оружие – меч!

– Так, что же он дерется топором, а не мечом?

– А на мечах он Леса давно превзошел, ему больше неинтересно!

Я вздохнула.

– Да, хотела бы я уметь хоть как-нибудь драться! У нас такого и не найдешь!

– А зачем же тебе драться, у тебя же Золотая Сеть?

– Сеть, ха! Много она мне помогла, когда меня за хемо в речку тащили! Нет, я хотела бы, чтобы никто, никогда и никуда меня не тащил!

– Надо тебя научить. Так, Лес в учителя тебе не годиться, ты вообще пушинка, чему он тебя научит? Вот Таго бы мог, да только не станет.

– Янтарь меня научит!

– Янтарь? Не смеши меня! Янтарь слишком втрюхался, чтобы тебя учить! Это будет не тренировка, а сплошное любование и поддавки! Знаешь, я сам тебя научу! Но с условием: неделя форы, а потом за каждое поражение – пять поцелуев колдуньи, идет? – он посмотрел на меня испытующе, это была проверка «на вшивость».

– Идет! Только тренироваться будем ночью!

– Ну, ты загнула, да ты белым днем по мне попади сначала!

– Нет, только ночью! Спорим, я тебе на третий день наваляю?

Это был чистый блеф, но я не хотела, чтобы он передумал. А про ночь, я подумала, потому что неплохо бы и дар свой развивать, я уже могла определить, откуда, с какой стороны «слышны» мысли, и как далеко их хозяин.

– Попробуй! Ты – моя! – он состроил уморительно-зверскую рожу, указывая на меня пальцем, и мы тут же покатились от смеха.

====== Часть 10 ======

В ту же ночь, едва я смежила веки, как на кровать что-то плюхнулось, и замогильный голос произнес:

– Пришла твоя смерть, несчастная, молись своим богам!

Рис оставался верен своей манере. Затеплив едва приметный огонек, он достал из-за пазухи небольшой сверток, и аккуратно развернул его прямо на моих коленях.

– Смотри сюда, о Бешенный Рса, Рис Смертельный Удар убивает только воинов, а не безоружных! – рычал он зловещим голосом, ужасно выпучив глаза.

В тусклом свете что-то блеснуло и тоненько звякнуло. На мягкой коже мерцало странное: это было похоже на стеклянный скипетр. Короткая рукоять, защищенная округлой гардой, переходила в стержень, сужающийся в тонкую спицу на конце. По бокам отходило два чуть изогнутых лезвия. Они продолжались почти до конца стержня, оставляя свободными около шести сантиметров спицы. Самое удивительное, что вся эта штуковина, казалась сделанной из тончайшего стекла.

– Что это? – спросила я, с превеликой осторожностью поднимая почти невесомое чудо.

– Это Перья Бога! Смотри тут их два, да не бойся, они не разобьются!

Он осторожно взялся за спицу двумя пальцами, и с видимым усилием согнул ее почти пополам. Как только он отпустил ее, как она резко распрямилась, раздался хрустальный звук.

– А вот и ножны, если их можно так назвать.

Две плоские продолговатые коробки, не имели никаких отверстий. Одна из коротких граней была немного толще других, и имела три круглых выступа. Рис повертел коробочку, подкидывая ее в руке.

– Видишь? Теперь внимание! – он приложил коробочку к моей руке и поочередно нажал на выступы. – Опа! – он отнял руки.

Коробка осталась висеть. Я потрясла рукой: коробка держалась, тогда я потянула за нее – за коробочкой потянулась моя кожа, словно сросшись с прохладной поверхностью. Рис взял стеклянную штуку и приложил к поверхности прямоугольника. Она, точно лед под горячим ножом, протаяла и исчезла. Я со страхом посмотрела на Риса.

– Что это за чертовщина?

– Не знаю, что такое чертовщина, а это, похоже, не человеческих рук дело. Ты думаешь, Рис только в Порт-Сворн, по бабам ходит? Нет, Риса никто не знает, эта Белка много о себе думает! Рис в ра-а-азных местах побывал, кое-что видывал! – он снова нажал на выпуклости, и коробка отвалилась, как ни в чем, ни бывало. – Эти штучки из пещер Сарбао, что на острове Тоно во владениях Миррир. Это священное место Миррир, и мне дорогого стоило уйти оттуда живым. Если бы не одна красная девочка… Ну, ладно. Мне эти штуки очень нравятся, но, знаешь, я их боюсь! Кроме того, это оружие не по мне: сама видишь, оно какое-то женское. Так вот, я дарю это тебе!