Авантюристы гражданской войны

На туманном январском рассвете под бой барабанов пред фронтом войск палач подошел к ней с петлей в руках. И при тусклом миганьи фонарей, едва узнавая позеленевшие лица своих гостей, она произнесла последнюю речь. С неистовой злобой, с силой смертной ненависти, Ксения Ге предрекала гибель Добровольческой Армии, смерть своим судьям и палачам.

Палач, угрюмый терец в мохнатой папахе, потянул веревку, а она все еще хрипела какие-то слова проклятий.

Ксения Ге придумала Александра Ге, она написала все его речи, определила все его поступки, водила его от Мирбаха к Ленину, от царских почестей к эшафоту. И если веселый малый Анж Питу некогда решил судьбы Бастилии [150] , Ксения Ге, женщина, умевшая желать, приготовила гибель всей группе советских анархистов, которые после смерти Ге рассосались в общем коммунистическом болоте.

150

Ср. с фразой из третьей главы очерка «Третья Россия» в одноименной книге: «Дюма-отец уверял, что великую революцию создал деревенский парень Анж Питу — здоровое, веселое животное».

II

«Александр Ге пал жертвой своей звериной глупости, своей подлой измены солнечному делу анархизма. Он стал рабом большевиков, и он погиб. Его смерть великое предостережение остальным из тех, кто ни горяч, ни холоден…» — такими словами отозвался на кисловодские события «бр. Гордин [151] » (псевдоним В. Гордина) — вождь «непримиримых» московских анархистов, помогавших большевикам свергнуть Временное Правительство и немедленно восставших и против большевистской власти. «Бр. Гордин», Бармаш, Солонович и Лев Черный взяли в свои руки кормило анархического движения; через три года оно выродилось в бессилие демонстраций с черными знаменами пред гробом чуждого им Кропоткина [152] .

151

Анархисты, братья Абба и Владимир Гордины. А. Л. Гордин был членом Совета Московской федерации анархических групп, теоретиком анархо-индивидуализма (пананархизма), в 1920 г. являлся одним из организаторов Московской и Всероссийской секций анархо-универсалистов; в 1924 г. эмигрировал в США, а его брат, страдавший тяжелым заболеванием, был помещен в психиатрическую клинику.

152

13 марта 1917 г. была создана Московская федерация анархических групп, объединившая к апрелю 1918 г. около 2000 человек. Возглавлял федерацию образованный в январе 1918 г. Совет, которым руководили А. Гордин, М. Крупенин, Л. Черный (секретарь) и В. Бармаш (казначей).

«Бр. Гордин» — маленький хромой человечек. Прыщавый, золотушный, с гноящимися ушами, Весь в струпьях и ранах — во время октябрьских боев он попал под сабли казачьего разъезда — «бр. Гордин» превосходил и Мартова, и Бухарина, первого — безобразием, второго — злостью. Убийственно метко сказал о нем А. А. Боровой: «Гордин, конечно, русский Марат, но ему не страшна Шарлотта Кордэ, потому что он никогда не принимает ванны!..» [153]

С отрядом неизвестно откуда взявшихся кавказцев в марте 1918 Гордин занял купеческий клуб (на Большой Дмитровке), несколько особняков и типографию Рябушинского (вместе с частью помещения «Утра России») [154] . Захват типографии и бумаги создал ежедневную газету «Анархия», на страницах которой и разыгралась злость русского Марата. Но при его писательской бездарности его злость не смогла перейти в чернильницу, и чем слабее он писал, тем больше бесился от сознания собственного косноязычия. Как бешеный верблюд, он заплевывал всех и все. Кропоткина и Ленина, Лонгэ [155] и Брусилова, союзных послов и швейцарских социалистов, владельцев типографии и генерала Маннергейма [156] . Понадобились деньги — и Гордин, не колеблясь ни минуты, организует налеты на частные квартиры.

153

Француженка Шарлотта Корде д'Армон (1768–1793) заколола кинжалом одного из лидеров якобинцев Жана Поля Марата (1743–1793), когда тот принимал ванну.

154

Московская федерация анархических групп занимала до 26 особняков: издавала газету «Анархия».

155

Лонге Жан (1876–1938) — руководитель центристского крыла Французской социалистической партии.

156

Маннергейм Карл Густав (1867–1951) — генерал, маршал Финляндии (1933), в августе 1944 г. — марте 1946 г. президент Финляндии.

При ограблении квартиры фабриканта Л. крепкодумный упорный купец отказался выдать ключи от кассы. Столовыми ножами ему надрезали щеки, лоб, кожу на плечах и шее, и поливали места порезов одеколоном… Это было то, что «бр. Гордин» называл в своих статьях «необходимым вмешательством революции в преступную медлительность, проявляемую большевистской реакцией при экспроприации экспроприаторов…» И день за днем, статья за статьей, он призывал к единоличному террору, к «неусыпному, активному бодрствованию…»

Репертуар Гордина был исключительно ничтожен. Его невежество равнялось его злобе. «Дух разрушения есть дух созидания», «Анархия — мать порядка», «Собственность — кража» [157] , еще полдесятка прямых и обратных общих мест — дальше он не шел, да и… не нужно было идти.

Если его далекому предшественнику Бакунину приходилось доказывать, убеждать, фехтовать на рапирах диалектики — нынешних активных членов анархической ассоциации вполне устраивала и Гординовская незамысловатая надстройка; грабежи все усиливались.

157

«Дух разрушения есть дух созидания», «анархия — мать порядка», «собственность — кража» — лозунги анархистов; формула «Дух разрушающий — Дух созидающий» принадлежит М. А. Бакунину; «Собственность есть кража» — слова П. Ж. Прудона.

Когда же дело касалось душ ищущих и мятежных, разочарованных и требующих, в этих случаях вулканизм призывов Гордина находил поддержку во вдохновенном доктринерстве доцента Солоновича, талантливом изощренном красноречии инженера Бармаша и продуманных тихих исповедях бывшего каторжника Льва Черного (тов. Павла) [158] .

Причудливым, баснословным образом в дубовом кабинете директоров купеческого клуба сошлись эти четыре человека. Ни общего языка, ни единства методов, ни совпадения идеалов.

158

Черный Лев (Турчанинов П. Д:; 1878–1921) — примкнул к анархистам в 1905 г., создатель «ассоциационного анархизма»; с 1917 г. член Совета и секретарь Московской федерации анархических групп, затем участвовал в работе «подпольной группы анархистов» (1918) и «анархистов подполья» (1919), арестован летом 1921 г. и 27 сентября 1921 г. расстрелян.

Нужен был русский бунтарский 1917-18 г., чтоб все они уместились за ничего не говорящую скобку «анархизма».

* * *

Наименее экспромтным, наиболее осознанным, внутри оправданным, пожалуй, облагороженным был анархизм Льва Черного.

В молодые годы он был близок к марксистам булгаковского [159] толка, намеревался писать работу «Комментарии к главе о понятии класса»… Теория эмиграции, практика каторги, уроки войны, разочарование в мощи социализма — и к моменту мартовской революции у него полностью сложилось то, что было известно под именем «доктрины купеческого клуба» и что, впрочем, не пошло дальше комнаты генерального секретаря (б. кабинета эконома…).

159

Булгаков Сергей Николаевич (1871–1944). — русский философ и экономист; в молодости выступал с позиций марксизма, в 1896 г. опубликовал книгу «О рынках при капиталистическом производстве», в 1897 г. сотрудничал в марксистском журнале «Новое Слово», в 1898–1900 гг. во время поездки в Европу встречался с А. Бебелем, К. Каутским и Г. В. Плехановым; уже в 1896–1897 гг. в его работах намечается отход от ортодоксального марксизма и складывается идеология «критического течения в марксизме», получившая свое развитие в его позднейших трудах, а также в работах П. Б. Струве, С. Л. Франка и М. И. Туган-Барановского; через несколько лет приходит к идее христианского социализма; как беспартийный христианский социалист был избран от Орловской губернии во II Государственную Думу.

Черный не верил в благость какой-либо власти; но и безвластие не обманывало его в своем идиллизме. Иногда казалось, что прежде всего он хочет уговорить сам себя, когда, глядя на привозимые его мнимыми адептами ворованные вещи: коньяк, муку — он горячо доказывает: «Ледоход не может быть прозрачным…»

Среди обезумевших от крови, кокаина и спирта матросов, в толпе алых и черных черкесок кавказцев, среди гимнастерок, проституток, подозрительных котелков и в соболя расфуфыренных анархисток, этот очень высокий, гнущийся человек поспешно проходил, стыдливо потупив огромные, юродивые глаза. В его глазах, как и во всем лице, было нечто, до боли напоминавшее Всеволода Гаршина [160] . Увы! И Черному не удалось сорвать рокового цветка, и клумбы зла по-прежнему покрывались ярким ковром. Его полная бессребренность, его нищета, доходившая до оборванных брюк, до продолжительных голодовок, не мешали вооруженным слушателям его лекций тут же в зале пересчитывать зеленые Керенские тысячи, пересыпать разнообразные камни.

160

Гаршин Всеволод Михайлович (1855–1888) — русский писатель; рассказ «Красный цветок», на который намекает Ветлугин, был написан в 1883 г. и по мнению некоторых критиков являлся «патологическим этюдом», воспроизводившим собственные болезненные переживания автора; во внешности Гаршина также находили отражение «апостольского», «пророческого» стремления к самопожертвованию, приведшего писателя к самоубийству; в статье «Героизм и подвижничество», включенной в сборник «Вехи» (М., 1909), С. Н. Булгаков использует образ Гаршина для того, чтобы передать свое видение «души русской интеллигенции»: «Из противоречий соткана душа русской интеллигенции, как и вся русская жизнь, и противоречивые чувства в себе возбуждает. Нельзя ее не любить, и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей; как будто и сама она есть тот „красный цветок“, напитавшийся слез и крови, который виделся одному из благороднейших ее представителей, великому сердцем Гаршину» (Цит. по: Вехи; Из глубины. — М., 1991. — С. 71).

Ему не удалось убедить даже своих ближайших товарищей, других главарей купеческого клуба.

«Пролетариат не может не грабить, если он рассчитывает жить; анархист не может не убивать, если он всерьез хочет освободить мир от душащих щупальц государства», — так в залах клуба, в корпусах заводов Замоскворечья и на аренах двух цирков проповедовал инженер Владимир Бармаш.

Бармаш стал знаменитостью в полчаса. Когда-то в 1905-06 гг. он читал книжки в красной обложке, ходил на массовки, посидел в Бутырках, потом образумился и зажил, как подобает владельцу 1200 десятин тамбовского чернозема.

Служа в транспортном отделе союза городов, пользуясь уважением и отсрочкой, все три года войны он разъезжал на «союзном» форде, посещая художественников [161] , вернисажи, имел жену — обычную настоящую женщину в котиковом манто и мохнатых ботиках, — короче, ничто не предвещало будущего трибуна.

В начале революции он зашел в манеж на Моховой, сказал речь. Неожиданно ему устроили овацию. Неожиданно оказалось, что он не только первоклассный оратор, но обладает, кроме того, секретом всех кумиров всех революций — умеет быть самым крайним, высказывать мысли и дешевые, и безумные одновременно.

161

Т. е. спектакли Московского Художественного театра, созданного К. К. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко.

Против Дарданелл, в защиту сепаратного мира, мира немедленно, за раздачу земли, денег и белого хлеба, раздачу немедленно, и — так как каждая партия стесняла и требовала дисциплины, невыгодной для успехов у толпы, — Бармаш первоначально занял положение беспартийного, сочувствующего большевикам. Так длилось несколько месяцев. За это время создалась анархическая ассоциация, с которой он сблизился и от которой заразился увлекательными для души демагога, разрушительными, сильно действующими лозунгами.