Аврора. Заря сгорает дотла

«Впрочем, недалеких людей я в партнеры не выбираю. Сегодня доставят вывеску и парочку лично отобранных мной презепе. Цену назначь по своему усмотрению и потребностям, все равно конкуренции у тебя пока нет. Жду не дождусь встречи в опере.

Целую твои ручки, Чарльз».

Ро цокнула языком и спрятала записку в карман. Вывеску?..

— И не мечтай, Кастеллет. Видишь ли, исторически сложилось, что в партнерства я вношу собственные поправки. И партнеры потом уже сами не знают, рады ли, — Аврора фыркнула в кулак и смело направилась к двери. — Моя вывеска будет не про королеву Мерче, а… — она задумалась на миг и махнула рукой: — «Семь чудес света», например. Твоя же табличка пусть попылится в комнатке Фаррела. В опере поговорим.

А если он — Странник?..

Стук в дверь возобновился.

— Ты там померла, что ли?

Кто смеет?..

— Кто там?.. — спросила Ро, жалея об отсутствии дверного глазка.

— Гаррик Тенор, местный бард! Сколько можно на пороге держать! Отпирай уже!

Кстати об опере. Это же ее спившийся основатель.

— Время раннее, знаете ли…

Ро отодвинула засов, а затем повернула ключ. Этот она тоже оставила в двери. На всякий случай.

На пороге стоял бородатый мужик — вот именно мужик. В неопределенном прошлом, вероятно, бывший романтическим красавцем с каштановыми кудрями. Сейчас кудри были прилизаны и нечесаны, зеленых оттенков костюм давно не стиран, от немытого тела несет почему-то сливами, свежей выпечкой, но больше всего — спиртным. Вероятно, именно оно и вдохновило барда так долго не сдаваться в выламывании ее двери.

Аврора вспомнила про свои кудри, также нечесанные, и поспешно пригладила их одной рукой. За спиной Тенора собралась толпа зевак, даже с балкона с мольбертом свешивался любопытный нос картошкой пожилого дяденьки.

— Сожалею, что вчера меня не было в лапшичной, — с порога изложил пресловутый Тенор свое срочное дело и сунул в свободную руку Ро какой-то сверток в полотенце. Ей пришлось оставить волосы в покое и схватиться за сверток обоими ладонями — сверток был горячий и тяжелый. — Говорят, вы устроили отличное представление.

В толпе крикнули «да!» и «да здравствует Ро!», что девушку несколько смутило и обескуражило.

Конечно, это лучше, чем «смерть Ро!», но все-таки… Дала она вчера маху.

— Заходите, — пропустила Гаррика внутрь и собралась было захлопнуть дверь перед лицом соседей, но вовремя вспомнила, что она, вообще-то, тут жить собирается и открывать лавку, и что у нее в принципе нет выбора. И что упускать момент нельзя, ну никак. Ведь, по словам самого Кастеллета, жизнь состоит в том, чтобы ими пользоваться.

Поэтому внешне абсолютно безмятежно Ро вылезла на порог и громко поприветствовала зевак:

— Дорогие соседи и сограждане, доброе утро! Надеюсь, что лавка откроется после обеда. Я жду прибытия товара. Буду рада вас видеть!

Ну, а теперь можно и закрыть дверь. Там начали шумно обсуждать что-то, но Ро не очень хотела знать, что. Она, вообще-то, рассчитывала на спокойное утро с чаем и печеным яблоком, когда можно будет посидеть в тишине, а не вот это все.

Гаррик Тенор рассматривал картину на стене с видом знатока. Холст изображал пасмурный день, дерево и холм. Кухню под лестницей бард не обнаружил. А вот на выставку ваз на лестнице покосился с любопытством.

Ро вспомнила про горячий сверток в полотенцах и приоткрыла. Пирог?! Гарри с заложенными за спиной руками повернулся к озадаченной девушке всем корпусом и выложил:

— Я к чему. У меня есть театр. Но не хватает актеров.

— И… при чем здесь я?

— Да брось! — улыбнулся Тенор во все тридцать два. — После вчерашнего все повалят на представления, если роли станешь исполнять ты. У тебя ведь талант!

Ро крякнула. Талант?.. Таланты Авроры?.. Те самые шесть?..

— Вы знаете… Это неожиданно.

— Да ладно. Все неожиданное — самое лучшее.

Кажется, в ОК мужчины вечно думали, что достаточно им сказать, и ты непременно сделаешь, согласия спрашивать вовсе нет нужды.

— У меня не к театру талант… Я не играла, это все было — настоящее… — скомканно попыталась пояснить Аврора: к ее неудобству, от серьезного разговора отвлекал божественный запах свежеиспеченного пирога со сливами. Она едва сдерживалась, чтобы не пустить слюну. — Такое случайно… случается. Да такого в принципе никогда не случалось!

— А как же легенды о том, как ты остановила битвы пиратов и торговцев?

— Откуда вы о таком знаете?!.

— Ты. Мы тут все на ты в городе, если соседи, Аврора. Новый буканбургский тАйник вчера сболтнул кому-то по пьяни.

— По пьяни?..

— Напивался в моем трактире. В приступе откровенности признался, что это задание его темной светлости, — хохотнул Гаррик.

Его темной светлости? Метко.

— Напиваться? Это было его задание?

— Осмотреть город или что-то такое, — неопределенно махнул рукой Тенор. — А что за осмотр без кутежа? Парень он оказался неплохой, хоть и гнилой буканбуржец. Расхваливал тебя, как торговцы свою Мерче. А потом Винни мне рассказывает сплетни про «Руззи», и что я пропустил такое дело!

Речь Гаррика была полной огня, но путаной. «Кутеж» так быстро не прошел, как ему хотелось. Да и хотелось ли?..

— Кстати, это Винни передала пирог. Сказала, соседей надо встречать хлебо — ик! — сольно. Так вот, ты взбаламутила Стольный город, Аврора, когда ты станешь актрисой, мы соберем кучу денег и достроим наконец купол, и надо мной перестанут насмехаться!

Ро задумалась на секунду. Толика хорошей идеи во всей этой речи есть. И если она хочет «твердо встать на ноги»… Она улыбнулась и предложила:

— Чаю?

Правда, она забыла про белого сокола, запертого в кухне: тот кинулся Гаррику в лицо, когда Ро пропустила его в кухню первым. Тенор так забавно испугался и свалился навзничь, что Ро забыла про первичный испуг и расхохоталась.

— Ох, простите… Забыла, что сообщение пришло.

Протянула руку, приняла посланника и сообщение. Белый сокол оказался кречетом Тильды. Стиль письма не оставлял пространства для сомнений.

«Зайду на обед с подарками от Кунста на новоселье. Ох, подруга, что ты сделала с Фарром? Ис написала, что его вчера привез во дворец какой-то мясник, Фарр приказал заплатить ему световым кристаллом и заперся в своей башне, и не выходит, а никто войти не осмелится — ловушки ведь. На птиц не отвечает. Никто ума не приложит, что случилось, но я-то знаю, что он ходил к тебе через тайный ход. Сгораю от нетерпения. И кормить не стану, пока всего не расскажешь!».

Ро сунула записку в карман, в компанию к первой, от Кастеллета. Не смогла сдержать проказливой улыбки.

И, когда разжечь огонь Тильдиным розжигом получилось с первого раза, Аврора вдруг совершенно отчетливо почувствовала: она больше не клякса. Неизвестно как, но… У нее есть, что предложить миру, и вовсе не потому, что загнана в угол или из чувства вины и ответственности, не выполняя какую-то роль и не прячась. Мир рад. А ей… нравится. Она уже — игрок, а не фигура.

Держись, Фаррел Вайд! У тебя уже не выйдет задавить Ро Бореалис ни своей харизмой, ни… как-либо иначе.