Аврора. Заря сгорает дотла

Потому что он потерял далекозор, а с ним — и свою призрачную власть. Он непременно захочет за ним вернуться, но знает ли он, как Кастеллет, что линза разбита и больше не работает? Разве что Кастеллет — Странник и...

Ах, Аврорик, голова два уха! У тебя ведь никаких доказательств! А навоображала! Но... Менять день премьеры не станем. Это и станет лакмусовой бумажкой для Кастеллета.

Ро злорадно усмехнулась.

«Презепе пока не передавай, разве тот, дворец Чудесного Источника и маяк на краю света, если Гримо найдет — слава лавки пока не разлетелась по богатым домам. Чем еще известен Мерчевиль? Моя лавка открыта к сотрудничеству.

Что касается оперы — премьера нового спектакля первого орботто. Ты же помнишь? Ты пригласил меня. Так что жду тебя там.

Но никаких ручек ты целовать не будешь,Ро.»

Со всем усердием, высунув язык, свернула записку в трубочку. Привязала к ноге нетерпеливо подрагивающего сокола, открыла окно и шепнула ему:

— Отнеси это Кастеллету.

Сокол наклонил голову и попытался заглянуть ей в лицо. Как его хозяин, честное слово.

— Мерчевиль. Чарльз Кастеллет, — пояснила Аврора. — Странник который. Хозяин твой.

Сокол взмахнул крыльями и вылетел в окно. А Ро цокнула языком: ведь могла сделать паузу между именами. А теперь неизвестно, на которое из слов отреагировал посланник...

Уронила лицо на собственные руки и присела на подоконник. Что-то чирикая, подлетел Какадук.

— Я устала, Какадук... И не могу остановиться. Словно не идти вперед не могу, а идти — как всегда страшно.

— Стр-рашно, — глубокомысленно повторил белый какаду, наклоняя голову и вспушив хохолок.

Ро засмеялась.

— Ты ж мой смешной, — и почесала попугаю брюшко. Тот замер, но потом прикрыл глаза, кажется, блаженно. — Подарок Фарра. Он делал мне только хорошие подарки. Несмотря на то, что хотел меня выбросить за борт когда-то... А потом ведь был так предельно добр!

— Добр-р, — с характерным грассированием согласился Какадук, приоткрывая глаз.

— Но все слишком запуталось... Я слишком со многим не согласна, и, боюсь, следующей нашей встречи дознаватель вовсе не переживет. Ладно, друг. Лети охотиться, что ли.

Какаду послушался мгновенно. А Ро посмотрела ему вслед и решила, что непременно взберется на яблоню, с нее — на крышу, и заглянет небу в глаза. Но сначала позаботится о желудке и договорится с Тенором об изготовлении вывески и насчет поездки в Альпурху сегодня же. Иначе завтра ей будет не с чем открыться, а волну надо ловить, пока та поднялась. Какая жалость, что нельзя закрыться в четырех стенах и почитать что-нибудь. Даже пусть какую-то «Этику и историю».

Размяла шею, простонала в ответ на мысль о неизбежности встречи с внешним миром и отправилась вон из своего чУдного дома с пилястрами. Выбирая ключ, замешкалась. Который из четырех?.. Этот от садовой двери. Ой, а она ее закрыла?..

— Госпожа Бореалис! Госпожа Бореалис! — раздалось откуда-то будто бы сверху.

Аврора вздрогнула, выронила связку ключей, тут же присела, чтобы подобрать возле все тех же самых желтых тапочек друида — на туфли так и не сподобилась...

— Госпожа Бореалис!

Сосед-художник из дома шестьдесят пять — дядечка с полуседыми баками и внушительных размеров лысиной — перегнувшись через перила, восторженно махал руками. Захариус.

— Добрый день, господин Захариус, — выдавила Ро напряженную улыбку, мечтая юркнуть обратно в незапертую еще дверь.

Кажется, Гаррик говорил, что он был другом его спившегося отца. Что ж — заметно. Нос картошкой красноречиво красен.

Но наша новоявленная лавочница мужественно нашла нужный ключ, повернула его в скважине и опустила связку в свою поясную сумку-шатлен. Опять же — Фаррел подарил вместе с платьем. Золотой человек Фаррел, который никогда (ну, или почти никогда) не грубит женщинам. Только буканбуржцам, но это ведь разные вещи, совершенно. К тому же, среди них Ро пока не встретила ни одной женщины.

— Зайдете на пирог? — предложил Захариус без обиняков.

Аврора попыталась снова изобразить добродушие с толикой сожаления.

— Может быть, в другой раз...

— Я покажу вам свои картины! Может, вы бы их тоже взяли в лавку?

— Может, может... Простите, я спешу...

А ведь во дворце картин нет. Может, Исмея захочет... Если они хороши? Ах, Ро, остановись, молю! Я не успеваю... И кто она — я, если Ро — это ты?..

Ро подхватила юбку и поспешила шаркать своими желтыми тапочками подальше, но сосед что-то еще учтиво предлагал вдогонку, в ее мозгах тем временем начинался полнейший шторм и паника, в сердце — экстрасистолия, в ногах и руках — дрожь. И вдобавок ее нагнал очередной окрик из-за спины, а потом и губительно энергичное похлопывание по плечу.

— Ро! Куда идешь?

Даже увидев всего-навсего улыбку запыхавшейся Тиль, Аврора не удержала сердца на положенном ему месте.

— Испугалась? — удивилась кудесница Тильда, румяная и веселая, как обычно.

В руках она несла прикрытую салфеткой корзинку.

— От Кунста подарочки, как обещала.

— Ну... — пробормотала Аврора, переводя дыхание, — знаешь... Я иду в трактир Гаррика Тенора на обед.

Тильда округлила глаза. Они у нее были светло-карие, с зеленой дужкой вокруг узких зрачков.

— А тебе есть чем заплатить?

— Представь себе, — Ро нырнула ладонью в свой чудесный «шатлен» и продемонстрировала горсть разноцветных чудесно гладеньких бубриков.

Тильда вдобавок к круглым как пять копеек глазам добавила присвист.

— А ты без дела не сидишь, заря! Но как?!.

Ро пожала плечами, и улыбка самодовольства сама по себе расползлась по лицу, подтирая недавнюю панику.

Она все же не так плоха, как кажется.

— Но я платить вовсе не стану, — она подхватила подругу под локоток и шепнула, увлекая вниз по улице, подальше от соседа и вообще: — С Тенором у нас договор, и обед полагается бесплатно. Угощу и тебя, так и быть. А угощение съедим потом, работы еще много... Ты знаешь, где его трактирчик?

— «От пуза»? Да кто ж не знает это местечко. Только Гаррик дерет втридорога, того стоят разве что Виннины пироги. И ты серьезно — бесплатный обед у этого скупердяя?.. Да он подавится, недосчитавшись бубрика!

Ро повела бровями многозначительно и уклонилась от столкновения с парочкой прохожих.

— Сюда, — потянула Тильда в переулок. — Так чем ты его умаслила?

Ро остановилась и вытащила из поясной сумки сложенный вчетверо договор, написанный карандашом.

— Смотри, — тыкнула пальцем: — «трехразовое питание». Но я редко ем больше одного раза в день. Так что, накормив меня и тебя — итого два приема пищи — Гаррик даже останется в выигрыше.