Автово

— Просто не верится, — сказал Владик, — можно подумать, что здесь срёт сплошь одна интеллигенция и аристократия.

— Значит, решено! — добавил я, — будем ходить сюда. Пусть далековато, зато чище.

И выйдя из аристократического ватерклозета, мы собирались уже было вернуться к себе и просветить Рудика о нашей находке, как вдруг чуть дальше к лестнице обнаружили ещё одну дверь — прямехонько около мусорного бачка. Это был ещё один сортир.

— Довольно странно! — подумали мы. — Третий сортир — для кого?

Но раз уж он находился рядом, было бы довольно глупо не заглянуть в него. Мы зашли и обнаружили почти полную копию нашего родного сральника. Здесь всё также было «чисто и красиво», а ЧТО-ТО, наваленное в унитазах отнюдь не вызывало мысли о возвышенном и прекрасном.

Не желая больше здесь оставаться, мы выбежали в коридор и чуть не сбили с ног какую-то, проходящую мимо бабу. Почти не обратив на нас никакого внимания, баба пошла по коридору дальше и к величайшему нашему удивлению зашла в сортир с зеркалом, тот самый, который мы посетили впервые, и который нам так понравился.

Не говоря друг другу ни слова, мы молча стали спускаться на второй этаж.

— Это должно быть какая-то извращенка, — не выдержав, ляпнул я.

Вечером к нам спустилась Катя и поинтересовалась результатами нашего вояжа.

— Значит, с зеркалом, — сказала она, выслушав наш сбивчивый рассказ, и призадумалась, но ненадолго.

— Кретины!!! — вдруг выпалила она. — Это же женский туалет, наш то есть. Я же вам объясняла — вторая дверь, а вы куда вошли?

— Во вторую, — начал оправдываться я.

Не выдержав, Катя потащила нас за собой наверх.

— Показывай, где вторая?

— Вот, — указал я на первую попавшуюся нам нежилую дверь, — это — первая, а вот, — я указал на сортир с зеркалом, — вторая.

Тут уж Катя не выдержала и расхохоталась.

— Вот дураки, это же какое-то складское помещение, а я велела вам искать вторую дверь ТУАЛЕТА!

Тут, наконец, до меня дошёл весь трагизм данной ситуации, и мне стало нехорошо от одной мысли, что если бы, когда мы открывали двери кабинок, в них кто-нибудь сидел…

На повестке дня был вопрос о приобретении элементарных предметов домашнего быта. И почему-то предметом первой необходимости для нас стал таз. Такой обычный таз в котором стирают бельишко. Мне-то было хорошо — я мог поехать к тётке и постираться там, а вот Владику и Рудику эту проблему решить было очень трудно. Правда, всякие там майки, трусы уже висели на чём-то и сушились, но остальные вещи необходимо было замачивать.

Теперь небольшое лирическое отступление. В общаге существовало специальное помещение — душевая. Где оно находилось, я понятия не имел, так как меня тошнило только от одной мысли, что я моюсь в общем душе — всё из-за моей врождённой брезгливости. Поэтому мылся я тоже у тётки. А все остальные, за исключением одного, уже не побрезговали побывать там и на все лады расхваливали душ — наверное, для того, чтобы убедить меня туда сходить. И этим одним, который так ещё после Астрахани и не мылся, был не кто иной, как Рудик. Чего-то он боялся или, как и я, брезговал, но только в душ он не ходил, и, как он нам сообщил, в ближайшее время — пока не выздоровеет — туда не собирается.

И вот мы с Владиком решили купить Диме таз и, пока не поздно, пока его запах ещё не перебивает запах общежития, помыть в нём Рудика. Потом мы вспомнили, что через месяц ему будет двадцать, и что он может вымыться и сам. А когда к нам подошёл сам Дима и сказал, то неплохо бы купить какую-нибудь тару для стирки, мы поняли, что таз можно использовать и по другому назначению.

Теперь перед нами встал новый вопрос — кто поедет покупать таз, который мы присмотрели в Кировском универмаге. После недолгих, к удивлению, споров таз вызвался покупать Владичка. До смерти радостные, что нам удалось избежать этой экзекуции, мы с Рудиком на следующий день с нетерпением ожидали Владюсю дома.

— Вот, таз купил, — послышалось в коридоре через некоторое время где-то вдалеке.

— Таз купил, вот, — послышалось уже ближе.

— А у меня, вот, таз, — раздалось уже у самой двери, и вошёл Владичка, а за ним вбежала целая толпа народу и тянула свои ручонки к новой покупке.

— А это что ещё за группа поддержки? — указал я на толпу.

— Видали, — абсолютно не слыша меня, в возбуждении прокричал Владя, — таз купил!

— Дима, пиши табличку, — сказал я, — «Владик купил таз!» и повесь её на первом этаже на вахте, чтобы все за него порадовались, а то он, бедняжка, голос себе порвёт.

— Ой, — продолжал Владичка, — а как я его покупал, это надо было видеть. Продавщица так на меня смотрела, как на дурака. По улице иду — все на меня уставились. А в метро на эскалаторе как свинья из «Ну, погоди!» с тазом стоял. На меня все так смотрели и ржали.

Таз оказался обычным синим эмалированным тазом.

— А девчонки тоже… — начал было Султан, как вдруг Владик резко повернулся и побежал по коридору с криками ужаса:

— Они ведь ещё не знают! Надо им рассказать!..

А через некоторое время уже на третьем этаже послышалось знакомое: «Вот, таз…» и «Как свинья на эскалаторе…».

Вытряхивая толпу из комнаты, мы с Рудиком с энтузиазмом убеждали всех, что это лишь обыкновенный таз и ничего особенного.

— Если так будет при каждой новой покупке, — решил я, — то придётся входные билеты продавать или лучше поставить Владичке в коридоре трибуну — всё спокойнее.

Когда вернулся возбуждённый Владик, мы, стараясь растягивать губы как можно шире и внятно произнося каждое слово, попытались разъяснить ему, что таз — это, конечно, здорово и просто замечательно, но не стоит так бурно выражать свои эмоции. А что с ним будет, если он к примеру купит ведро или ёршик для мытья посуды — ведь он просто задохнётся от внезапно нахлынувших на него чувств. А гробы сейчас так дорого стоят…

В общем, решили мы купить ещё одну большую кастрюлю, сушилку для посуды, несколько мисок и электроплитку. А сейчас у нас в наличии были две кастрюли, одна сковорода громадных размеров, ну, и, конечно, замечательный таз.

Кроме нас закупками необходимых предметов хозбыта занимались все остальные. Тазы все посчитали жизненно-необходимой вещью, и поэтому через несколько дней программа «Каждой комнате по отдельному тазу» была с успехом выполнена.

Итак, время шло, и мы уже целую неделю жили в Санкт-Петербурге по адресу: проспект Стачек, 88/2. Что и говорить, весёленькая была неделька.

В 209-ой возникли некоторые проблемы. Там до сих пор не было электричества от розеток. Электрики отказались их чинить, так как проводка здесь (как и у нас в одной розетке) была уже давно испорчена. И, видимо, посмотрев на наш переезд из 214-ой в 215-ую, Чеченев, Паша и Коммунист решили последовать нашему примеру.

Комендантша и вправду оказалась ништяковской тёткой, так как 209-ая вскоре распустила слух о том, что они перебираются на этаж выше в 315-ую.

Хорошо, что мы ещё не привыкли называть их 209-ой, так что переименование в 315-ую далось всем легко. Да, мы здесь всех называли по номерам комнат — так было просто удобнее.