Ба

– Но что-то понимаешь?

– Общие черты. А что?

– Ты можешь посмотреть мои данные? Пожалуйста.

– Твои данные?
– округлил глаза Петя.
– Зачем тебе это? И что, если директор узнает? С тебя голову снимет!

– Это правда, да, но я сама в них ни черта не понимаю! А мне нужно что-то с ними сделать до вечера!

– Ты даже не знаешь, что?
– нахмурился Петя.
– Слушай, Илона. Послушай, серьёзно. Я вижу, что ты не в порядке, понимаешь? Мне казалось, что тебе стало легче после института, но нет. Илона, ты осознаёшь, что у тебя проблемы?

Мы стояли вдали от телескопов рядом с отвесным обрывом голой скалы. Я чувствовала резкий солёный ветер с океана, но мне казалось, что во рту солёная кровь умирающей Алёны. Мне было так стыдно перед Петей, который давно и небезосновательно считает меня поехавшей, но чувствуя пустоту внутри, на месте, где раньше была Алёна, я впадала в страшнейшую панику в жизни.

– Это не такие проблемы, как ты думаешь...
– тихо сказала я.

– А какие?
– Петя с любопытством разглядывал моё лицо.
– Ты говоришь, что не помнишь, как работать, и просишь человека из конкурирующей обсерватории делать за тебя то, что умеешь только ты во всём Чили? К тому же ты выглядишь измученной. Ты когда последний раз спала?

– Этой ночью, - я хотела бы не вспоминать свой сон.

– Вот не верю. Илона, скажи, ты ходишь к психотерапевту? К психиатру?

– Нет, - замотала головой я.
– Это не такая проблема... Хотя, слушай, ты понимаешь что-нибудь в томографии? У меня с собой есть снимок моего мозга.

– Как я могу что-нибудь в ней понимать?
– возмутился Петя.
– Света, наверно, понимала. И ты возишь с собой снимок своего мозга? Зачем? Так доктор сказал?

– Нет, у меня нету никакого доктора!
– раздражалась я.

– Тогда зачем ты делала МРТ? Была травма?

Я тяжело вздохнула, сдерживаясь, чтобы не закричать на Петю. Чувствуя себя беспомощной, почти голой без Алёны, я не представляла, что теперь делать. Было страшно идти обратно в обсерваторию, потому что директор Смит раскусил бы меня на пять секунд. Наконец, я сказала Пете:

– В двух словах это не объяснить... И я... не знаю, что теперь делать.

– Так как идея с отпуском в России?
– Петя обнял меня за плечи и внимательно посмотрел в глаза.

Я по привычке прислушивалась к голосу Алёны, который объяснил бы мне, что правильно ответить, но его не было. Наверное, я всё разрушила, не послушавшись Ба и ломанувшись в Чили против её воли. Какая же я дура! Она всегда была права, называя меня идиоткой! Всё могло бы быть хорошо, останься я в КалТеке!

– Попытаюсь взять отпуск, - кивнула я.

***

Директор Смит ожидаемо воспротивился моей идее с отпуском. Он навис над моим столом, вцепляясь сухими пальцами в монитор так, что тот захрустел.

– Отпуск после двух месяцев работы?
– хмурился он.
– Здесь люди годами сидят, пока не закончат проект!

– Вообще-то мисс Кузнецова является частью моей группы, - неожиданно заступилась за меня доктор Штейн.
– А вы, доктор Смит, пользуетесь её интеллектом, не позволяя работать над проектом, к которому она формально приписана.

– Вот как?
– тяжело дышал Смит.

– Зачем вашему заурядному проекту по определению молекулярного состава звёзд специалист по экзотической материи?

– Заурядному?
– тоже завелась Штейн.
– Так, стоп. Илона, ты здесь ни при чём. Я лично даю тебе трёхнедельный отпуск. Видела, как Смит тебя замучил.

– Трёхнедельный!?
– закричал Смит.

Кажется, мой отпуск стал последней каплей в чаше накопившихся разногласий коллег, и они стали кричать друг на друга, припоминая обиды десятилетней давности, как кто-то украл у кого-то идею, один подставил другого перед коллегами, и так далее, и так далее.

– Только после того, как Кузнецова закончит расчёты!
– вынес вердикт Смит и покинул кабинет.

Доктор Штейн развела руками, а я снова почувствовала стук сердца. Как мне работать, если я даже не понимаю, в какой области я специалист?

Несколько дней мне удавалось избегать общества директора Смита, а при его появлении у моего стола, отделываться фразами, что компьютер завис или что его срочно вызывали другие коллеги. Понимая, что долго так не выжить, я честно пыталась разобраться в данных, над которыми так долго работала Алёна, но безуспешно. Я даже не понимала, буквы какого алфавита используются в условных обозначениях!

"Ба, ну за что?
– думала я.
– Ты обиделась на меня? Что случилось?"

Петя обеспокоился моим здоровьем и писал каждый день. Он уже нашёл дешёвый перелёт через Бразилию с Германией и теперь ждал только моего согласия купить билеты.

"Ба, тебе станет лучше, если я слетаю на родину?
– думала я - Или лучше вернуться в КалТек, где ты так долго занималась исследованиями?"

Увы, никто не мог ответить на мой вопрос.

Через неделю Смит всё-таки смог поймать меня, грубо схватив за рукав свитера, когда я пыталась слинять со своего рабочего места при его появлении. Пристально посмотрев мне в глаза, он сказал:

– Мисс Кузнецова, что за шутки? Вы саботируете работу?

– Нет!
– выкрикнула я.
– Точно нет. Просто... заминка в расчётах.

– Вы должны сообщать мне, когда данные противоречивы. В чём ошибка? Давайте смотреть вместе.

– Ошибка?
– я пыталась вспомнить хоть одно умное слово из лексикона Алёны.
– Ну... там с гравитацией проблемы.

– Конечно, проблемы, поэтому мы и объясняем движение галактики с помощью экзотической материи, - раздражённо отвечал Смит.

– Вот именно, - кивнула я.

– Что вот именно?
– поднял брови Смит.
– Отвечайте конкретно! Удалось приблизить наблюдательные данные к теории? Удалось определить возраст галактики? Удалось определить процент материи с отрицательной массой? Или может быть удалось описать динамику галактики, используя обычную тёмную материю, а экзотической материи не бывает вовсе?

– Просто... Простите, но я правда не могу работать. Мне очень жаль, если я нарушаю график проекта, но... не получается и всё! Ни одной идеи!
– на одном дыхании выдала я.