Ба

"Врёт как дышит!" - фыркала Алёна.

– Там есть жидкая вода?
– удивилась я. Даже мне удалось бы понять, что такое открытие способно принести долгожданную славу Андрееву, а заодно и Пете.

– Возможно. Сейчас пытаемся определить среднегодовую температуру. Что интереснее, планета всего в одиннадцати световых годах от нас! Блин, это уже лишняя информация.

– Думаешь, я разболтаю?
– недоумевала я.

– Прости. Понимаю, что ты не гоняешься за чужими открытиями...

Из уст Пети это прозвучало скорее как недостаток. Кажется, он стал принадлежать к специфическому виду учёных, представители которого готовы любой ценой напечатать своё имя в журнале. Такие исследователи обычно походили на троянские вирусы, втирающиеся в доверие к добропорядочным учёным и выуживая из них плодотворные темы для научных изысканий. Но я верила, что Петя ещё не стал таким окончательно.

– Сколько у тебя публикаций?
– спросила я.

– Пятьдесят шесть, - без секунды раздумий выдал Петя.
– Стараюсь публиковаться с первого курса магистратуры. Жаль, нам в МИФИ не рассказывали, как это важно. А у тебя?

"Ты знаешь?" - спросила я Алёну, но та лишь хмыкнула.

– Не знаю, - пожала плечами я.

– Ага, конечно, - усмехнулся Петя.
– Понимаю, у тебя больше, и ты не хочешь меня расстраивать. Поражаюсь, ты всегда была такой благородной.

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь, - призналась я, понимая, что тот принимает искренний пофигизм Алёны за мою доброту.

– Петь, труба зовёт!
– во всю глотку кричал Андреев с другого конца вершины горы, выглядывая из-за маленького телескопа под белым куполом, каждую ночь следящим за колебаниями Луны.

– Иду!
– так же громко ответил Петя, а потом обратился ко мне.
– Большое спасибо за экскурсию. Теперь вы к нам!

Я пообещала приехать, и мы все вместе спустились с горы в жилой комплекс Ла-Серены, откуда Андреев с Петей сразу же направились в свою обсерваторию. На прощание Петя чмокнул меня в щёку, увы, опоздав примерно на семь лет.

***

Через месяц ожиданий мы, сотрудники обсерватории Серро-Тололо, узнали об открытии Андреева и команды из статей. Весь месяц Андреев не выпускал сотрудников во внешний мир, перепроверяя данные и посылая в научные журналы уточнения и правки. Месяц я не видела Петю, а по интернету он жаловался, что едва находит время на сон.

Выяснилось, что в обсерватории Ла-Силья открыли экзопланету в системе Росс 128 созвездия Девы. Название системы долго скрывалось, хоть так мне ничего и не сказало. Оказалось, это эта система - наша недалёкая соседка по Млечному Пути, и, если бы мы умели летать со скоростью света, смогли бы долететь до неё за одиннадцать лет. Открытие сочли важным не столько из-за близости экзопланеты к Солнечной Системе, сколько из-за её похожести на Землю.

– Слышала-слышала, что мы открыли?
– гордо спросил Петя, когда позвонил мне в день публикации статьи.

– Слышала, поздравляю!
– искренне сказала я.
– Видела, что и твоё имя в статье есть!

– Да! Конечно, оно стоит последним в списке, но всё-таки стоит! Это так круто! Представляешь, вдруг мы с Андреевым открыли планету, где есть жизнь?

– Ты же сказал, даже неизвестно, есть ли там вода...

– Пока что да, мы не смогли понять... Но её средняя температура по нашим подсчётам составляет минус четыре градуса Цельсия. Однако мы ничего не знаем о наклоне оси, так что на экваторе может быть значительно теплее. Правда, вокруг своего солнца Росс 128 она оборачивается всего за десять дней, так что сезоны там маловероятны.

– Десять дней?
– удивилась я.

"Представляешь!" - думала я Алёне, но Ба оставалась равнодушной к любым новостям астрономии.

– Да! Круто, правда?
– радовался Петя.
– Раз она находится к своей звезде в двадцать раз ближе, чем мы к Солнцу, то и орбита пропорционально меньше получается.

– Потенциальная жизнь не сгорит на таком расстоянии?

– Не, в статье же сказано, что звезда Росс 128 - это красный карлик с массой в пятнадцать процентов от Солнца.

– Значит, скоро полетим на новую планету?
– улыбалась я.

– Да, в первом ряду! Прости, мне нужно бежать. Сама понимаешь, отмечаем публикацию!

За Петю я была искренне рада. Больше, чем когда-либо была рада за себя, потому что мечта Пети сбылась: он приехал в обсерваторию, о которой мечтал много лет и в первый же месяц стал частью крупнейшего научного открытия. У меня же никогда не было мечты, я никогда не грезила по ночам оказаться в Чили и корпеть над цифрами, выдаваемыми телескопом. Людям без заветных желаний остаётся лишь радоваться за мечтателей, чьи в прошлом несбыточные надежды стали реальностью.

За месяц, пока в обсерватории Ла-Силья дорабатывали статью, на нашей горе Тололо произошли изменения: к нам приехала новая группа американских учёных, в которой оказались и знакомые мне аспиранты КалТека. Среди них была молодая Изабель, изъясняющаяся с сильным немецким акцентом и почему-то предпочитающая вещи исключительно жёлтого цвета. Изабель сразу узнала меня и подбежала здороваться.

– Илона, это ты?
– помахала рукой Изабель.
– Из дома Айвери? Соседка Джанет?

– Да, это я, - улыбнулась я и пожала руку незнакомке, пытаясь сделать вид, что помню её.

– Мы с Джанет одно время вместе работали над нейросетями, - пояснила Изабель.
– Год или два назад я постоянно в Айвери тусила.

– А, точно!
– я хлопнула себя по лбу, изображая, что вспомнила.

"Спроси, зачем она здесь", - думала Алёна, в которой проснулся слабый интерес.

– Здесь тоже над нейросетями работать будешь?
– спросила я.

– Просто над ПО, - ответила Изабель.
– Как я поняла, до нейросетей вашей обсерватории ещё далеко.

Я жила здесь пару месяцев и едва ли могла назвать обсерваторию Серро-Тололо своей, но почему-то после подобного отзыва Изабель почувствовала себя ущемлённой. Да, в обсерватории были проблемы, но каждый учёный вкладывал душу в работу!..

"Помолчи, пожалуйста, - неожиданно вежливо и равнодушно сказала Алёна и продолжила усталым, но игривым тоном.
– И что она собирается менять в нашем программном обеспечении?"

– Ты собираешься что-нибудь... чинить?
– спросила я.

– Вроде того. Доктор Штейн написала, что у вас до сих пор проблемы с телескопом Виктора Бланко, да? Кажется, ваша команда не смогла устранить неполадки.

Давно я не интересовалась работой Якуба, в задачу которого как раз должен был входить ремонт главного телескопа. Ему на замену, очевидно, и явилась Изабель. Иногда я замечала Якуба бессмысленно прогуливающимся по вершине горы, пинающим булыжники со снегом и ругающимся по-польски под нос.

С появлением в обсерватории Изабель Алёна активнее включилась в социальную жизнь коллектива и заставила меня постоянно торчать с командой доктора Штейн, хотя я до сих пор должна была работать над неправильной галактикой с директором Смитом.

"Да вечером тебе всё посчитаю, - отмахивалась Ба, - иди к Штейн, у неё сейчас сидит Изабель".

И мне снова приходилось подчиняться Алёне и изображать интерес к исследованиям группы Штейн, к их многочисленным проектам о звёздах и кометах. Я, кажется, так профессионально имитировала увлечённость, что меня включили в исследование, проводимое их командой. И теперь мы с Алёной были вынуждены работать в два раза больше...