Баба Люба. Вернуть СССР 4

— Вчера, — со скромным достоинством ответила я.

— И? — прищурился Степан Фёдорович и взгляд его не сулил ничего хорошего.

— Я вот, пришла, — кивнула я. — И вчера тоже была, можете у Таисии спросить…

— Спрошу, — нехорошо усмехнулся Степан Фёдорович (хотя это больше было похоже на хищный оскал. Но о начальстве же нельзя так говорить, поэтому пусть будет толерантное «усмехнулся»). — А сегодня? Рабочий день у нас во сколько начинается, Любовь Васильевна? Напомни, пожалуйста…

Тон Степана Фёдоровича приобрёл мягкие, подозрительно вкрадчивые нотки.

И я поняла, что ещё один мой неправильный ответ и всё. Нет, бить не будут, но и хвалить, очевидно, тоже. Поэтому торопливо сказала, добавив слезу в голосе:

— Степан Фёдорович, извините, ради бога, но у меня возникла большая проблема!

— И что же это за проблема такая, что ты опоздала на полтора часа на работу? — уточнил Степан Фёдорович почти человеческим голосом.

— Пока я была в Америке, у меня опека детей забрала, — выпалила я, — Изабеллу поместили в неврологическое отделение для инвалидов, а Ричарда — в Балобаново, в детдом…

От моих слов Степан Фёдорович дёрнулся и крякнул.

— Я вчера смогла забрать Белку домой, а за Ричардом направила опеку лишь сегодня. Пришлось всё утро в роно провести. Пока документы оформили, пока машину отправила… поэтому и опоздала… Извините меня, пожалуйста, я вечером отработаю. Или в выходной выйду, если надо…

Я закончила и с печалью во взоре кротко посмотрела на начальство.

Степан Фёдорович покраснел, ему явно стало неудобно.

— И ещё… — совсем тихеньким голосочком молвила я и вытащила из сумки пакетик, — Вот!

— Что это? — нахмурился Степан Фёдорович, подозрительно глядя на пакет.

— Это для вас, из Америки… — проворковала я, — это мы с Анжеликой выбирали.

— Что это? — повторил Степан Фёдорович, но с интересом полез смотреть.

Через секунду он выудил оттуда бутылку «Jim Beam» и принялся её рассматривать.

— Это бурбон, — пояснила я, — вискарь ихний.

Степан Фёдорович изогнул бровь, но видно было, что подарок ему понравился. Затем он извлёк второй презентик — пёструю коробочку с многочисленными надписями и картинками:

— А это что?

— Ой, а это не вам! — сказала я, — это блок жевательной резинки с вкусом кока-колы и вкладышами с наклейками. Это для ваших внуков. Молодежь любит такое.

Степан Фёдорович немного помолчал, пожевал губами и недоверчиво спросил:

— А что, ваша Анжелика разве разбирается в бурбоне?

— Да нет же! — улыбнулась я, — бурбон выбирала я, а она — жвачку.

— Ну… спасибо… — поблагодарил начальник. Судя по смягчённому тону, подарком он был явно доволен.

— Так мне когда отрабатывать? — пользуясь моментом, спросила я, — просто сегодня привезут Ричарда из детдома… Может, можно я завтра отработаю? Или послезавтра?

— Ой, иди уже! — отмахнулся Степан Фёдорович, — отрабатывать она собралась, стахановка! Сделай отчёт по форме У-8 и сдай Щетинину. Срок — до завтра. Но сделай лучше сегодня, потому что завтра опять на весь день свет отключат по графику, и ты не успеешь. И посмотри ещё, когда у нас совещание по теплотрассам? Глянь, есть ли там мой доклад или нет, а то я не могу найти у себя…

— Сделаю! — кивнула я.

— Ну, так иди и работай! — махнул рукой на меня начальник, теряя ко мне интерес и вскрывая коробку со жвачкой.

А я в отличнейшем настроении выскочила из кабинета.

— Ну что там? — в коридоре меня уже дежурила Таисия, — сильно влетело?

— Не очень, — честно сказала я, — немножко только. Отправил отчёт делать.

— Там тебя Алексей Петрович уже три раза спрашивал, искал, — хихикнула Таисия. — Не уймётся никак.

— Бли-и-ин… — схватилась за голову я, — у меня же отчёт горит, а он сейчас придёт и надо будет с ним время тратить. И что делать?

— Пошли его лесом, — посоветовала Таисия.

— Не могу, — вздохнула я, — точнее не могу прямо слать лесом, нужно как-то завуалированно — он же мне работу эту нашёл, и мамка его мне с английским помогала. Это по-свински будет.

— Ну тогда… — хохотнула Таисия.

— Тебе хорошо говорить, — проворчала я, — а я его терпеть не могу.

— Что мне будет за то, если я его у тебя «отобью»? — вдруг брякнула Таисия.

От неожиданности я аж обалдела. А потом обрадовалась и воодушевлённо сказала:

— А что ты хочешь?

Ох, лучше бы я как-то по-другому спросила. Но слово — не воробей, увы.

— Костюм твой хочу, — нагловато прищурилась Таисия, — тот, в котором ты на благотворительном мероприятии была в прошлый раз. Он на меня в самый раз будет. И по цвету к глазам подойдёт.

Скрепя сердце, я кивнула:

— Хорошо, договорились. Если ты «отбиваешь» у меня Алексея Петровича, я отдаю тебе тот костюм. Только смотри, Тайка, если он вернётся — я костюм обратно заберу.

— Не вернётся! — со сдержанным достоинством многозначительно ответила Таисия, — от меня ещё ни один ни ушёл.

Я не стала напоминать о Григории, да и, насколько мне было известно, Таисия уже побывала замужем. Но ведь это не имеет значения, правда? Главное, что Алексей Петрович будет пристроен в хорошие руки.

— Вот и ладненько! — подмигнула я ей и ушла к себе в кабинет делать отчёт по форме У-8.

Я уже доделывала предпоследний столбец отчёта и с надеждой поглядывала на часы в ожидании, когда уже конец рабочего дня, когда в дверь сперва дважды постучали, затем она распахнулась, и на пороге застыл, сияя улыбкой… Алексей Петрович! С огромным букетом гвоздик!!

Нет, это был «огромный букет» по меркам этого мира и этого времени, так-то там было чуть больше десятка тщедушных розовеньких гвоздичек, которые от такого положения дел явно находились в глубоком обмороке.

— Любаша! — от жара нежных чувств Алексея Петровича можно было прикуривать сигареты. — А мама говорит, что ты по приезду сразу на работу выйдешь. Я вчера тебя искал, и сегодня… А тебя не было. А ты что, с той квартиры переехала? И куда?

«– Ну, Тайка, ну зараза, фиг тебе, а не костюм!» — мрачно подумала я, а вслух сказала, нацепив вежливую улыбку: