Бабочка маркизы Помпадур

Призрак? Убивает? Пока убивает тихо, то и бог с ним… Дашке что, заняться больше нечем? У нее вот по драке отчет не подготовлен. И кража со склада супермаркета висит. Мошенники опять же… чего Дашка лезет, куда ее не просят?

Место!

А она ослушалась команды. Это было неправильно. Рискованно. И вообще безумие.

Зима на трассе. Коченеющие ноги. Ветер, продувающий пуховик. Щеки, которые после первого же добровольного дежурства шелушатся. И девчонки в мини-юбках и кожанках.

Сумасшедшие.

И никому, кроме Дашки, не нужные.

Машины. Номера. Рассказы девчонок. И очередное исчезновение. Страх, что накапливается. Надежда – Дашка не имела права ее обмануть. Понимание, что ничего-то она не может.

Тело в переулке.

И наконец, вынужденно открытое дело. По убийству гражданки Ольги Ступиной. Ляли.

– Сама дура, – сказала Дашке девица с огненно-рыжими волосами. И Дашка, глядя на эту девицу, удивлялась тому, что не замечала ее прежде. Не из-за волос – парик, – но из-за поразительного сходства с Алиной. У Дашки мелькнула даже нехорошая мыслишка про Алининого отца, но позже она ее отбросила. Сходство было лишь внешним, поразительным, но… не более того.

– А ты не дура, значит?

– Я? – девица приподняла бровь. – Я живая. И живой останусь. А знаешь почему? Потому как не сажусь в стремные тачки… и ей не следовало бы.

– Что за машина?

Девица вытянула губы, точно хотела поцеловать Дашку, и поинтересовалась:

– А мне что с этого будет?

– Моя горячая благодарность.

С каждой минутой она все сильнее злила Дашку. И злость грозила перейти в состояние неконтролируемое.

– Благодарностью сыт не будешь, – Карина смерила Дашку презрительным взглядом. – А с паршивой овцы хоть шерсти клок. Шапку давай.

Шапка была норковой. Новенькой. Ее мама привезла из Германии. В комплект входили вязаные рукавички и норковая же муфта. Дашка никому не призналась бы, до чего нравятся ей эти вещи. А тут отдать…

– Хочешь инфу – гони шапку, – велела Карина, ногу на ногу закидывая.

– Давай я лучше заплачу?

– А давай ты не будешь решать, чего для меня лучше?

Шапку пришлось отдать. И, наверное, это было глупо, но Дашка иначе не умела. Ведь если разобраться, то шапка – это только шапка. Карина дала подробное описание не только машины – она и номер запомнила, – в которую села Лялька, но и водителя.

Его пригласили на беседу, и он, заглянув Дашке в глаза, усмехнулся. А потом взял и заговорил. Он помнил каждую жертву, которых было много больше, чем предполагала Дашка, – Призрак убивал годами. И, не полагаясь на память, записывал убийства в дневник.

– Я помогаю очистить город от грязи, – сказал он, завершив рассказ. – А это ваша работа, между прочим…

Именно тогда Дашка поняла, что сделала правильный выбор.

Но это было раньше. А теперь Карина Бражкина стала Кариной Алексеевской, невестой успешного предпринимателя, мецената, столпа общества и прочее, прочее, прочее… и леший бы с ними, без Дашки разобрались бы. Но вот невеста исчезла, а столп общества к Алине руки потянул.

Как Дашке в стороне усидеть?

– Разрешите вас пригласить? – гость со стороны жениха – чтоб ему до утра икалось за Дашкины волнения – протянул руку.

Смутно знакомый тип.

– Вы меня, наверное, не помните. Но мы встречались. В суде.

– Обвиняемый? Свидетель?

Дашка приглашение приняла. В конце концов, если кто и сумеет пролить свет на происходящее, то друзья Лехи. И подруга, которая медленно нажиралась в гордом одиночестве. Видать, топила в алкоголе несбывшиеся девичьи мечты.

– Юрист, – он сдержанно улыбнулся, давая понять, что оценил шутку. Но Дашка не шутила. У нее вообще чувство юмора было специфическое, к малознакомым людям неприменимое. – Хозяйственный суд – моя прерогатива. Мы просто пересекались. В здании. Но я вас запомнил.

Спасибо ему большое.

– Вы очень красивая.

А он – говорливый. Неожиданно так. Спокойно, Дашка, паранойя еще никому на пользу не пошла. И если симпатичный парень решился-таки к тебе подойти, то это еще не значит, что он вынашивает коварные планы.

– Алина ваша близкая подруга? Впрочем, глупый вопрос. Наверняка близкая. Вы ведь свидетельница… – прозвучало двусмысленно.

– Ну не обвиняемая точно.

– Что она за человек?

Ох, еще один любопытный. И как тут не верить паранойе, которая, быть может, и не паранойя вовсе, а голос разума.

– Хороший человек. А тебе что за дело?

– Меня Егором звать.

Ага, он бы еще до завтрашнего дня подождал, прежде чем представиться. Но Дашка решила не вредничать.

– Дарья.

– Даша, я не собираюсь причинять вред вашей подруге…

…еще чего не хватало…

– …мне она кажется на редкость порядочным человеком, хотя знакомство наше длилось недолго…

…как мило, Егору учиться надо, как с людьми разговаривать. Еще немного, и Дашка поверит.

– …но мне хотелось бы, чтобы вы и меня поняли. С Алексеем мы знакомы уже несколько лет, и, признаюсь, я весьма ему симпатизирую. Мне бы не хотелось, чтобы его в очередной раз использовали.

Этого он может не бояться. Алина если что и умела использовать, так столовые приборы. Дашка собиралась ответить что-то, но не успела.

– Веселитесь?! – Александра таки дошла до кондиции. Она поднялась, держа бокал, наполненный до краев водкой. – Веселитесь, твари…

Черт, что бы тут ни происходило, но Дашка была рада одному: Алинины родственники покинули ресторан, решив не мешать молодежи.

– Она пьяна, – сказал Егор хмурясь. – И перед вами наглядный пример того, что Алексей категорически не способен справиться с женщиной. Ему давно следовало бы поставить эту особу на место.

А вид-то какой брезгливый. Но Дашка послушает. И про особу, и про прочее…

– Сашка, успокойся, – велел ей усатый тип в желтой водолазке.

Мишка.

А тот, что в рубашке болотно-зеленого цвета, – Пашка. Друзья детства.

– Отвянь! – Сашка отмахнулась и, покачнувшись, рухнула на стул. Расплескала водку и, донельзя огорченная происшествием, выронила бокал. Но к чему ей бокал, когда на столе имеется бутылка?

– Я все знаю! Все!

– Извините, но мне придется оставить вас, – Егор поклонился.

Какие мы вежливые. И ведь заткнет же Сашеньку, не позволив сказать, чего же она такого знает.