Бал виновных

Йон быстро пробежался глазами по договору, а потом черкнул внизу листа имя и фамилию.

– Теперь ты являешься управляющим и совладельцем отеля, – продолжила женщина. – Я объясню все, что тебе нужно будет делать, и поначалу буду помогать. А после ты должен будешь справляться сам. Я уверена, что в твоих руках отель не пропадёт, ведь ты внук своего деда и сын своего отца. И единственный настоящий наследник из всех, что тут есть. Надеюсь, ты уже в курсе, почему ты единственный, кому может перейти отель?

– Я читал сегодняшнюю газету, поэтому да, в курсе, – ответил Йон немного нервно. Знал он, конечно, намного больше, но хвастаться этими знаниями не желал. – А что с теми документами? Где они сейчас?

– Документы я уничтожила. Никто больше меня шантажировать не станет, и ты можешь жить спокойно.

– Пока еще нет, – возразил Йон. – Убийца так и не пойман, и я не смогу спать спокойно, зная, что он разгуливает где-то рядом.

– Детектив говорит, что делает все, что в его силах. Но что-то мне кажется, что в его силах на самом деле не так много.

– Убийца так хорош, что не оставляет никаких улик. Даже отпечатков. Я уверен, что он знает об этом методе, а значит, он человек образованный. И, черт возьми, мои подозрения совсем не утешительные.

– Кого ты подозреваешь? – поинтересовалась донья Канделария.

– Дона Хоакина, – ответил Йон. – Я знаю, что на самом деле анонимом был он. Впрочем, догадаться было нетрудно, особенно если учитывать с каким злорадством он выпроваживал меня из отеля. Он не хотел, чтобы отель достался мне. Он сам хотел стать владельцем, и я подозреваю, что дон Игнасио сначала и правда хотел передать отель ему, ведь у дона Хоакина есть наследник – Лукас. У дона Хавьера, конечно, тоже был наследник, но Матео был человеком военным и в отеле появлялся очень редко. Наверное, это была единственная причина, по которой дон Игнасио не хотел отдавать отель дону Хавьеру. Я думаю, что дон Хавьер это сам понимал, а потому хотел признать меня своим сыном. Но вышло так, что дон Хоакин узнал о том, что я являюсь сыном дона Хавьера, раньше всех остальных, и был намерен во что бы то ни стало оставить этот секрет в секрете, а потому решил убить всех тех, кто был к нему причастен. Это в первую очередь я, потом моя мама и сам дон Хавьер. Может быть, Матео тоже знал это, поэтому убили и его. Правда, не знаю, что заставило его отравить своего отца и ранить Лукаса, но, если подумать, все люди, которые были убиты, напрямую связаны со мной. Даже Андреа! Ее убили, потому что она моя троюродная сестра! Хотя… Странная причина для убийства. Может быть, он убил ее из-за документов? И просто не успел их забрать, потому что из кабинета вышли вы?

Донья Канделария терпеливо выслушала монолог Йона и даже не изменилась в лице, когда он закончил говорить. Лишь едва слышно вздохнула и произнесла:

– Ты рассуждаешь, конечно, здраво. Но… не знаю, – тут ее ледяная маска раскололась, и на лице появилась глубокая тоска. Однако ненадолго – донья Канделария умела скрывать свои настоящие эмоции, поэтому вновь стала непроницаемо холодной. – Все эти убийства и правда связаны с тобой. Но теперь ты стал управляющим и вскоре станешь полноправным владельцем отеля, поэтому, кем бы ни был этот убийца, твое место он занять уже не сможет. Если только ты сам ему его не отдашь.

– А если убийца все-таки, ну… – начал говорить Йон, но произнести то, что пришло ему в голову, было и тяжело, и страшно. – Если он убьет меня, то что станет с отелем?

– Тебе нужно написать завещание, чтобы отель перешел в руки того, кому ты доверяешь на все сто. Лучше сделать это поскорее.

– Не думал, что стану писать завещание в двадцать два года, – горько усмехнулся Йон. – Да я вообще не думал, что буду его писать, ведь у меня никогда ничего не было.

– Но теперь у тебя есть один из самых роскошных отелей Испании. И ты должен распорядиться им с умом.

– У меня нет наследника. Но я думаю об Альбе. Может, завещать отель ей? Я знаю, что она раньше очень интересовалась делами дона Игнасио и иногда вместе с ним сидела над документами. У неё есть опыт и… Мне кажется, она справится.

– Когда она выйдет замуж, то может потерять свою фамилию. Да и не известно, за кого она выйдет. Может быть, ее муж отнимет у нее все и испоганит весь отель. Но на ней можешь жениться ты, и у нее будет и фамилия, и полное право на отель.

– Что?! – воскликнул обалдевший Йон. Весь мир в этот момент отодвинулся на второй план, а в ушах зазвенело, словно кто-то ударил его по голове дубиной.

– Это можно сделать довольно быстро, достаточно только пойти в церковь, не обязательно приглашать кучу народа, устраивать праздник и планировать свадебные путешествия. К тому же всем можно будет объяснить скромную свадьбу тем, что в семье произошло столько горестей, что праздновать было бы просто неприлично…

– Подождите! Я не собираюсь жениться! – перебил её Йон. Все эти слова никак не укладывались в его голове. Жениться на Альбе?.. Нет, он, конечно, всегда ее любил и, может быть, даже хотел связать с ней свою жизнь. Но не так, не потому, что это надо. Если это надо, то это не по-настоящему. А чтобы было по-настоящему, нужно, чтобы они оба этого действительно хотели. А захочет ли она выйти за него, если сама разорвала с ним отношения, которые Йон, может быть, вовсе и не хотел разрывать?

– Когда убийца будет пойман, вы сможете развестись. Я с ней поговорю по этому поводу, думаю, она все поймёт, она ведь умная женщина.

– Но я не могу вот так просто жениться на ней! – протестовал Йон.

– Я тебя не спрашиваю, – отрезала донья Канделария. – Пока я здесь владелица отеля…

– Совладелица, – заметил Йон.

– Но все ещё имею право выкинуть тебя и посадить в это кресло кого-нибудь другого. Я делаю все, что идёт на благо отеля. Когда убийца будет пойман, то ты спокойно сможешь с ней развестись, проблемы тут не вижу. И заведёшь свою семью и наследника. Но пока у тебя никого нет, а жизнь твоя находится в опасности. Ни жены, ни ребёнка. Так пусть хоть будет жена, которая сможет в случае твоей смерти удержать отель на плаву.

– Это не правильно.

– Это самое правильное, что можно вообще сделать в этой ситуации.

Йон не успел возразить, потому что в кабинет неожиданно зашёл дон Хоакин. А следом за ним – Монтойя, Сиприано и ещё несколько агентов полиции.

– Сеньора, сеньор, – сказал детектив и вместо приветствия каждому коротко кивнул. Учтивости в его жестах не было, лицо было холодным и бесстрастным, и это означало, что он пришел сюда с неутешительными новостями.

– Вы что-то обнаружили? – спросила донья Канделария и от волнения стиснула ручки кресла так сильно, что её пальцы побелели.

– Мы пришли обыскать ваш кабинет, – ответил Монтойя.

– По какому праву?! – воскликнула женщина.

– Вы обвиняетесь в убийстве сеньора Этьена Бургуэна и сеньориты Андреа Гарсиа. Ордер на ваш арест у нас есть.

Донья Канделария захлебнулась от шока и начала глотать ртом воздух, став похожей на рыбу, которую выбросило на берег. Тут свои эмоции она скрыть не смогла, как не смогла найти и слова, которые опровергли бы эти обвинения. Она увидела самодовольное и нахальное выражение лица Хоакина и все поняла. Это он! Это он все рассказал детективу! Как он мог?! Как он мог отправить мать на гарроту?! А гаррота ей точно светит, ведь у убийства, которое она совершила, был свидетель. И этот свидетель – Хоакин.

– Агенты, будьте добры арестовать сеньору, – приказал детектив.

Агенты, смущенно и сконфуженно, подобрались к донье Канделарии и коснулись её рук. Но она дёрнулась и, вмиг обретя самообладание, сказала:

– Не нужно. Я пойду сама.

Рано или поздно это должно было случиться. Смерть кралась за ней по пятам и вот-вот должна была ее настигнуть. Но, если честно, донья Канделария и не подозревала, что смерть придет к ней в виде казни. Она думала, что умрет раньше, чем вся правда станет известна. Однако на что она надеялась, когда рассказывала журналистам ту глупую историю про брошенного ребенка в корзинке? Надо было полагать, что Хоакин это так просто не оставит. Но все же она не думала, что у него хватит духу отправить ее на гарроту. А может, так все и должно быть? Ее жизнь должна закончиться казнью, как и жизнь любого убийцы. Всем в конце концов воздастся по заслугам.