Бал виновных
Шрифт:
– Да, но мы с ним мало общаемся. Раньше, в детстве, мы были очень дружны, но он уехал в Мадрид и теперь только раз в год присылает мне поздравительные открытки на день рождения.
– Наша семья на самом деле была еще больше. Жаль, что остальные не смогут с вами познакомиться, – произнесла донья Канделария со скорбью в голосе.
– Я очень соболезную вам, правда. Когда я узнала об этом из газет, то была в глубочайшем изумлении.
– Смерть – единственное, что нельзя исправить, – продолжила владелица отеля, не понимая, почему вдруг заговорила об этом. – Но она идет бок о бок с жизнью, и от этого нам никуда не деться.
– Было бы не так страшно, если бы смерть настигла их естественным образом. Но они
– Что правда, то правда, – согласилась донья Канделария.
– Все же давайте не будем омрачать ужин скорбными беседами, – вмешалась донья Беатрис. – Всем нам больно, и не нужно лишний раз напоминать об этой боли.
Разговор и правда странным образом перешел со свадьбы на убийства, и за столом воцарилась напряженная атмосфера. Однако до конца ужина больше никто не говорил про смерть, все внимание вновь было отдано Андреа и ее истории. Радовало, что хоть у кого-то в семье Гарсиа все было хорошо и радостно.
Жаль только, что никто не понимал, что с того момента, как Андреа приехала в этот злосчастный отель, у нее уже ничего не будет хорошо и радостно.
***
После ужина дон Хоакин позвал Лукаса прогуляться по саду, и донья Беатрис решила дождаться его в вестибюле, сидя с книгой перед миниатюрным деревянным столиком на ажурных ножках.
Тем временем Иван, убедившись, что донья Адриана находится в ресторане в компании каких-то сеньор и, кажется, пока не собирается подниматься наверх, прокрался на третий этаж и открыл дверь в номер люкс своего папаши. Дверь была заперта, но у некоторых людей из обслуги, например, у старшей горничной по этажу, есть ключи, которые отпирают все комнаты. Не мудрено было их выкрасть, и Иван смог войти в комнату без препятствий.
Пришлось обшарить весь номер, чтобы отыскать то, что Иван попросил Викки украсть у дона Хоакина. Разумеется, Иван знал о том, что произошло с его бывшей подругой. Это глубоко его шокировало и привело в настоящий ужас. Но все же он не возненавидел её за это. Он её жалел. Эта семья испортила жизни многим, и нужно было положить всему этому конец.
Иван проверил все шкафы, комоды, тумбы и даже столик для рукоделия, который принадлежал донье Адриане. Но нашел то, что искал, в последнем ящике огромного письменного стола, который стоял посреди гостиной номера. Оказалось, что в этом ящике двойное дно, которое Иван бы не обнаружил, если бы не заметил, что дно всех остальных ящиков сделано из дерева совсем другого цвета, нежели дно последнего. Приподняв его с помощью найденного на столе ножика для писем, Иван едва не запрыгал от радости, потому что там лежал заветный ключ, который может спасти их всех от интриг Гарсиа.
Он схватил ключ и спрятал его в кармане пиджака, а после аккуратно выглянул за дверь, желая убедиться, что никого в коридоре нет. На первый взгляд никого, кто мог бы заподозрить неладное в его визите в эту комнату, там не оказалось. А для остальных – для незнакомых сеньоров и сеньор – наверняка это не было подозрительно, ведь что такого в том, что сын зашёл в комнату родителя?
Прижимая руку к карману, словно желая защитить свою находку, Иван понесся по коридору к лестнице, чтобы запереться в своей комнате и ждать подходящего момента, когда можно будет выползти из неё и отыскать то, что всех спасёт. Но по дороге он чуть не сбил с ног дальнюю родственницу, с которой он имел честь ужинать сегодня за одним столом. Иван едва успел её поддержать, хоть руки у него до сих пор дрожали.
– Простите, сеньорита Андреа. Я виноват. Не хотел, чтобы так вышло, – проговорил он.
– Ничего страшного, – отозвалась она, с подозрением на него посмотрев.
Иван этого не заметил. Он, не оглядываясь, понесся
дальше к лестнице и закрылся в своей комнате на замок изнутри.***
Донья Беатрис просидела в вестибюле допоздна. Книгу она практически не читала – все поглядывала на вход, чтобы не пропустить появление дона Хоакина. Единственное, что она могла делать, чтобы не отвлекаться от своей слежки, – это пить чай, есть печенье и размышлять о том, как скажет Хоакину задуманное, чтобы это выглядело как можно правдоподобнее. Оттого, что донья Беатрис сидела в вестибюле очень долго, ей начало казаться, что она проглядела объект своей слежки и что сейчас сидит тут как полная дура. Но эти мысли сразу рассеялись, когда дон Хоакин и Лукас, наконец, вернулись со своей слишком затянувшейся прогулки.
Донья Беатрис встала и последовала за ними по лестнице на третий этаж, стараясь прятаться за спинами сеньоров, чтобы дон Хоакин не увидел её раньше времени. Лукас вскоре отделился и скрылся в своей комнате, а сам дон Хоакин последовал дальше. Донья Беатрис настигла его около дверей его номера и произнесла:
– Хоакин, у меня к тебе серьезный разговор.
Мужчина с непониманием на нее взглянул.
– Чего тебе?
– Документы у меня и совсем скоро они будут переданы донье Канделарии.
– Что ты сказала?! – воскликнул он, опешив, словно она сейчас окатила его ледяной водой.
– Ты услышал.
Дон Хоакин нервно посмотрел по сторонам, а после схватил донью Беатрис за локоть и заволок ее в номер, заперев дверь изнутри. Женщина даже не успела вскрикнуть, как оказалась прижата к стене и пронзена яростным взглядом.
– Не боишься, что твоя жена не то подумает? – спросила донья Беатрис, старясь сохранить самообладание.
– Нисколько. У неё сегодня посиделки с подругами, так что до полуночи она в ресторане.
– Если ты что-то со мной сделаешь, то никогда не узнаешь, где находятся документы. Донья Канделария найдет их раньше тебя, будь уверен.
– Что ты хочешь? – спросил он. – Денег? У меня их не так много. Думаю, что после смерти моего братца у тебя их намного больше.
– Мне не нужны деньги. Я хочу, чтобы ты вернул Йона.
Дон Хоакин отпустил женщину, отошел на несколько шагов назад, а потом вдруг расхохотался. Хохотал он не оттого, что ему было на самом деле смешно. Хохотал он истерически и ненормально, и донье Беатрис захотелось провалиться сквозь землю, чтобы скрыться от этого безумца где угодно. Дон Хоакин упал в кресло за письменным столом и с жуткой улыбкой на лице спросил:
– Не возьму в толк, что ты так привязалась к этому парню? Кто он тебе? Ты видишь в нем его? – спросил он, не уточняя, какого такого «его». Но все было и так понятно. И причиняло это отнюдь не меньше боли.
– Я лишь хочу исполнить его волю. Он так хотел. И дон Игнасио так хотел. Твои брат и отец мертвы, а ты только и думаешь о том, как завладеть отелем, который, очевидно, они вовсе не хотели тебе отдавать.
Дон Хоакин наклонился, открыл нижний ящик стола и стал судорожно из него все выгребать, чтобы убедиться, что женщина не лжет. Пошарив там как следует, он обнаружил, что ключ пропал. И от осознания этого он стал бледен, как мертвец.
– Значит, ты и правда нашла документы, – заключил он. – Про ключ знал только я, как про него могла узнать ты?!
– Какой ключ? – тихо спросила донья Беатрис, и вскоре об этом сильно пожалела.
Дон Хоакин подскочил со стула и вновь оказался перед ней.
– Видно, ты не сама их нашла. Тогда кто их взял? Ты наверняка кого-то послала за ними! Кто это был? – он схватил её за ворот костюма и снова прижал к стене. Но донья Беатрис в лице не изменилась, она продолжала смотреть на него смелым бесстрастным взглядом, от которого дон Хоакин разозлился только сильнее.