Баллада о Лорелее

— Нет. Безнадежно. Без посторонней помощи никак.

После чего последним мановением ладоней погасил ставший абсолютно бесполезным прожектор и устало откинулся на спинку кресла.

Командир медленно выпрямился и обвел озабоченным взглядом притихший экипаж «Афродиты».

— Та-ак, — сказал он. — Что называется, влипли. Насколько я понимаю, план Б у нас даже не предусмотрен.

— План Б у меня есть, — угрюмо возразил Марк. — Но, боюсь, он никому не понравится.

Все молча уставились на него, ожидая продолжения.

— Все остается по-прежнему, — пояснил Марк. — Только в одном из скафандров спускаюсь я и освобождаю Федота. Ну и, конечно, придется сделать две ходки, поднимая пленников на станцию по одному. Проблема в том, что длительность операции возрастает более чем в два раза, и если у первого из спасаемых еще есть какие-то шансы, то у второго… — Он безнадежно покачал головой. — Ускоряющийся рост температуры внутри убежища может не оставить ему времени.

— Ясно, — Михаил Александрович некоторое время что-то сосредоточенно обдумывал, а потом с досадой стукнул кулаком по спинке кресла. — Готовься к спуску… Черт! Придется им сказать.

Он повернулся и, ни на кого не глядя, направился к комплексу связи. Усевшись в кресло, он принялся вызывать экипаж «Феникса», и его негромкий монотонный голос навевал на всех тоску и уныние.

Николай замер перед пультом, не решаясь поднять взгляд на товарищей. В катастрофе, постигшей Федота, он винил исключительно себя. А если учесть, что в результате его не слишком продуманных действий может погибнуть как минимум один из спасаемых… на душе становилось совсем уж отвратно. Так отвратно, что невозможно было даже представить, как теперь жить дальше. Где-то глубоко внутри возник и стал набирать силу совершенно неуправляемый позыв вот прямо сейчас выскочить из командного пункта, чтобы не ощущать более немой укор своих товарищей… раскрыть створки ангара и броситься головой вниз в пылающую кислотную бездну…

Марк, видимо, почувствовал что-то такое, потому что подошел и ободряюще положил руку ему на плечо. Мол, не казнись, парень. Нет здесь никакой твоей вины, а есть лишь сплошное стечение крайне несчастливых обстоятельств.

И это было именно то, что Николаю в этот момент оказалось необходимо. Он почувствовал, как дикое, неуправляемое отчаяние куда-то отступает, оставляя за собой тупую сосущую боль в сердце.

Он повернул голову, чтобы поблагодарить друга за поддержку, однако, неожиданно для себя отвлекся на Майкла и Сэма, которые стояли в сторонке и о чем-то вполголоса яростно спорили. Причем, к неописуемому удивлению Николая, нападающей стороной явно был Сэм, а Майкл лишь изредка огрызался в ответ, да и то не слишком уверенно.

Ну вот, нашли время выяснять отношения, отрешенно подумал Николай. Одно слово — с-стажеры…

Подошел командир и негромко произнес, глядя на клубящуюся тучу за окном:

— Сообщил. Не могу сказать, что они обрадовались… Так что, Марк, вся надежда на тебя.

Марк кивнул и развернулся в сторону выхода, однако, неожиданно путь ему преградил Майкл.

— Подожди, — сказал он, и Марк в недоумении остановился. — Михаил Александрович! У нас с Сэмом есть предложение.

— Какое еще предложение? — недовольно сказал командир. — Сейчас не самое лучшее время, чтобы в корне менять принятые решения. Что-то предлагать будешь, когда все кончится, а на обсуждение новых планов у нас нет времени. Марк…

Инженер снова двинулся было к выходу, однако, Майкл снова заступил дорогу.

— Я знаю, как спасти одновременно обоих, — сказал он. — Мы с Сэмом все сделаем сами, доверьтесь нам…

На редкость решительный вид стажера, очевидно, все-таки сумел поколебать мнение командира. В конце концов, чем черт не шутит… а вдруг… Михаил Александрович взглянул прямо в наполненные уверенностью серые с прозеленью глаза и произнес:

— У тебя ровно одна минута. Излагай.

Майкл отрицательно помотал головой.

— Невозможно, — сказал он. — Вы просто не поверите, а времени на объяснения у нас действительно нет.

— Тогда прочь с дороги! Марк, действуй.

Инженер обошел неподвижного стажера и направился к выходу. Майкл тут же развернулся и направился следом.

В ангар они вошли одновременно.

Едва Марк взглянул на готовые к сбросу скафандры, как тут же застыл на месте, пораженный воистину невероятной картиной. Один из скафандров был настежь раскрыт, а другой оказался занят деловито суетящимся Сэмом, именно в этот момент пристраивающим у себя на плечах тяжеленный шлем. Марк вытаращил глаза, не в силах поверить в происходящее.

— Что… Какого черта! Вылезай немедленно! Людей погубишь, дурак!

— Извини, Марк, — сказал Майкл и с разворота ударил его в лицо. Марк отлетел к стене, медленно сполз по ней на пол и закатил глаза.

Стажер виновато развел руками, а потом вошел в ангар и нажал на кнопку закрытия шлюза. Выдвинувшаяся из стены дверь с большим прямоугольным окном посередине неторопливо перекрыла проход. Майкл быстро облачился во второй скафандр и, не теряя ни секунды, выдал команду на открытие внешних створок. Когда в проеме показалось грязно-рыжее небо, закованные в несокрушимую броню стажеры подошли к краю платформы и, переглянувшись, одновременно шагнули прямо в разверзшуюся под ногами раскаленную пропасть.

Глава 5

— Ты им веришь? — Алекс с трудом повернул голову и взглянул в сторону сидящего прямо на полу Каттнера.

Тот расположился рядом с распахнутым настежь скафандром, обеспечивающим связь с далекой полумифической станцией «Афродита», и смотрел куда-то в потолок совершенно отсутствующим взглядом. На вопрос напарника он никак не отреагировал, что показалось Алексу крайне нехорошим признаком. Если бы существовала хоть малейшая надежда на успех безумной спасательной операции, Каттнер наверняка не упустил бы возможности сказать что-либо ободряющее. А так…

Алекс вытер со лба градом катившийся пот.

Он и сам догадывался, что план, предложенный парящими где-то в поднебесье высоколобыми аборигенами, выглядел абсолютно нереальным. Несмотря на то, что всегда считал себя оптимистом. Сплошные беспочвенные фантазии. Ну разве можно всерьез воспринимать уверения в том, что некий управляемый дистанционно механизм может выполнить чертову уйму работы, требующей не только огромных физических усилий, но и совершенно невероятной точности в действиях? Вроде того, чтобы врезать в борт бронированного убежища некую неведомую конструкцию… или протащить тяжелые громоздкие скафандры через игольное ушко наружного люка… Натуральные прожекты…

В бытность спасателем на Лорелее, мрачно подумал он, любому, кто предложил бы мне подобный вариант операции, я с чистой совестью посоветовал обратиться к психиатру. А здесь… Сижу, обливаюсь потом и надеюсь неизвестно на что. Я, конечно, оптимист, но не до такой же степени…

— Эй, — снова позвал он. — Ты живой там? Ответь хоть что-нибудь. Или так и будем в молчанку играть?

Сидящий на полу Каттнер внезапно пошевелился, подобрал под себя ноги и оперся спиной о стену.

Живой… Неужели ему там достаточно комфортно? Быть того не может. Даже здесь, в кресле, и то дышать нечем от раскаленного сухого воздуха, так и норовившего обжечь бедные натруженные легкие. А там, внизу, вообще должно быть настоящее пекло. Металлический пол просто пышет жаром, превратившись в натуральную адскую сковородку. Я бы и пяти минут там не высидел, а вот Каттнер терпит, неизвестно зачем. Только лишь ради того, чтобы услышать очередной завиральный прожект?