Баллада о Лорелее

— Так все-таки, — повторил Алекс, — ты им веришь или нет? Есть у нас хоть малейший шанс обмануть безносую?

— Нет, — глухо сказал Каттнер. — Ни одного.

Алекс снова смахнул со лба горячий пот и нервно облизнул сухие соленые губы.

Попить бы… К сожалению, тот невеликий запас воды, который удалось обнаружить, они прикончили чуть ли не сразу же. Несмотря на то, что пить горячую безвкусную воду было на редкость противно.

— Оптимистично… — сказал Алекс. — Совсем недавно кто-то здесь призывал не поддаваться панике и надеяться до последнего. А теперь? Когда помощь так близка, ты вдруг начинаешь уверять меня в том, что все безнадежно?

— Сам подумай. В теории — да, подобный вариант выглядит почти безупречно. Но… Никогда ни один план не осуществляется именно так, как и было задумано. Тебе ли не знать, спасатель… Просто потому, что учесть все случайности просто невозможно. А здесь… миллион событий с фатальными для нас последствиями, о которых никто даже не подозревает.

— Например?

— Ну, хотя бы… не сумели правильно оценить длину шланга, который они намерены протянуть от этого своего КРИСа до нашего с тобой убежища. И все. Смерть на раскаленной сковородке обеспечена. А если шланг все-таки окажется нужного размера, им может просто не хватить времени. Думаешь, мы с тобой высидим здесь именно столько, сколько потребуется?

— Черт… Должны же они были предусмотреть…

— Вероятно. Я назвал тебе то, что возможно предугадать и, искренне надеюсь, они так и сделали. А сколько на самом деле существует вообще непредвиденного, такого, чего даже представить себе нельзя? Ты об этом подумал? Вот то-то… Малейший сбой или заминка — и все, пиши пропало. Поэтому даже смешно в наших условиях говорить о каких-то мифических шансах. Нет их. А если и есть, то представляют из себя величину исчезающе малую, в пределах статистической погрешности.

— Ну, спасибо тебе, успокоил.

— Не стоит благодарности. Предпочитаю смотреть в лицо реальности, сколь бы неприглядной она ни казалась, а не заниматься самоуспокоением.

Повисла гнетущая тишина. Говорить явно было не о чем.

Алекс откинулся на спинку кресла, жадно хватая обжигающий воздух широко раскрытым ртом. Ни одной стоящей мысли в налитой свинцом голове больше не появлялось. За исключением того, что если спасатели не вытащат их с Каттнером в самое ближайшее время, то рискуют найти здесь лишь пару обугленных трупов.

Тяжкий удар прервал его размышления на самом невеселом месте. Убежище вздрогнуло до основания, так что Алексу на какое-то неуловимо краткое мгновение даже показалось, будто оно вдруг стронулось с места и поехало куда-то вбок. Что, конечно же, оказалось всего лишь иллюзией. Болезненной фантазией вот-вот готового вскипеть мозга.

— Что это? — произнес Алекс в пространство, не слишком-то надеясь на ответ. Так, скорее для порядка, нужно же было хоть как-то отреагировать.

Каттнер, казалось, не обратил на реплику напарника абсолютно никакого внимания, но затем вдруг зашевелился, склонился над микрофоном и устало заговорил:

— Михаил, ответь… Каттнер на связи.

— Слушаю тебя, Эд, — донесся из шлема далекий голос.

— У нас тут какой-то грохот… Вы там в курсе, что происходит?

— Расчищаем завалы, дабы обеспечить роботу беспрепятственный доступ к вашему убежищу.

— А-а… хорошо, а то мы тут гадаем. Я, конечно, понимаю… вы делаете все возможное… И тем не менее, думаю, что вам не мешало бы немного поторопиться.

— Все так плохо?.. Как температура? Сильно растет?

— Быстрее, чем хотелось бы. По сравнению с нами любая сауна выглядит Антарктидой.

Командир станции «Афродита» ничего не сказал, из наушников доносилось лишь его тяжелое дыхание. Да и что тут скажешь, все и без того предельно ясно. Наконец, после длинной паузы он произнес:

— Не сомневайся. Никаких задержек не будет.

— Хотелось бы верить. Правда, эта самая вера с ростом температуры отчего-то тает все быстрее и быстрее. Еще немного, и обнаружить ее станет проблемой.

Казалось, Богданов рассердился.

— Эй! Что за дурные настроения? — строго сказал он. — А ну отставить! Вы обязаны нас дождаться! Слышишь? Обязаны!.. Эд, ты меня знаешь. Если я обещал, что мы вас вытащим, значит, вытащим!

Каттнер грустно усмехнулся, покосился на замершего в кресле напарника и сказал:

— Да, Мих-Мих… я тебя слышу. Как был ты у нас мечтателем, так им и остался… Помнишь Горгону? Ядовитая атмосфера, раскаленные пески и до невозможности агрессивная фауна, ежесекундно мечтавшая всех нас сожрать… А мы были молоды и самоуверенны, отчего постоянную угрозу своей жизни воспринимали с немалой толикой юмора, самонадеянно полагая, что принимаем участие всего лишь в веселом приключении… Наверное, жаль, что сейчас мы уже не те…

— Помню, Эд. Конечно, помню. Ты еще сказал тогда, что худшее место во Вселенной даже трудно себе представить.

— Да, в самом деле… сказал. Потому что, повторяю, — был молод и худших мест к тому времени действительно не видел. Так вот, проведя сравнительный анализ нашего нынешнего положения и условий на той замечательной планете, хочу ответственно заявить, что я ошибался.

Командир станции «Афродита» в ответ промолчал.

— Ладно, — сказал Каттнер. — Хватит о грустном. Ждем и надеемся на вас. Все, конец связи.

Он встал с колен, потянулся, разминая затекшие мышцы, а затем ухватил руками второй скафандр, подтащил его поближе к первому и уселся на него сверху, опершись спиной о стену убежища. Свое кресло он по-прежнему категорически игнорировал.

— Так вы с Богдановым, оказывается, друзья? — спросил заинтригованный диалогом Алекс.

— Не то чтобы друзья, — ответил Каттнер, устраиваясь на скафандре поудобнее, — но несколько раз пересекались. Я знаю его по работе на Горгоне. Надо сказать, неплохой десантник… Правда, давно это было. Так давно, что и самому уже не верится.

— Странно. Если он, как ты утверждаешь, и в самом деле хороший десантник… то что он тогда делает здесь, на Венере?

— Не знаю. Вот выберемся отсюда, сам у него и спросишь.

Откуда-то из-за пределов убежища внезапно донесся еще один сильный удар, так что Алекс даже вздрогнул от неожиданности.

— Они там что, собираются разгребать все, что осталось от нашего бедного «Феникса»? — с неудовольствием заметил он. — А еще обещали поторопиться.

Каттнер неопределенно пожал плечами.