Бар на окраине

Гороскоп имел в виду именно это. И сказанное тем, кому доверяю, несомненно, окажется правдой.

Я хочу в это верить.

Я допила бокал до дна, взяла веник и совок, и, не глядя на Вовку, вышла из зала.

ГЛАВА 53

Вошла в свою каморку и, не став даже курить, упала на тахту. Спутанные волосы раскинулись по низкой подушке. «Ни за что не смогу уснуть», — подумала я, глядя в закопченный потолок, и неожиданно провалилась в сон.

Разбудил меня зычный глас Тани.

— Арина, шесть часо-о-ов!!!

После которого я без сил лежала еще минут семь, потом разлепила глаза.

Приподнялась на локте и уныло кинула взгляд на стоящее в углу ведро.

Сердце глухо стучало, и болела голова.

Потом обернулась на дверь, но Тани в комнате уже не было.

Прогоняя сон, я потерла лоб ладонью, осторожно вышла на лестницу в надежде перекинуться с Вовкой хотя бы одним словом, но бар был пуст.

В зале стояла полутьма, искусственные окна были погашены, столы завалены грязной посудой, пол затоптан… в общем, все, как обычно.

Я начала собирать на поднос грязные стаканы и тарелки.

Внезапно мне показалось, будто где-то льется вода.

В недоумении я прислушалась.

Звук доносился с другой стороны бара — оттуда, где находились туалеты, лестница и дверь кабинета директора.

Я постояла несколько секунд, не двигаясь, затем отставила почти полный поднос и осторожно пошла за сцену.

Наверно, кто-то забыл закрутить кран в туалете.

…Но все краны были закрыты.

А звук льющейся воды по-прежнему проникал в уши.

Откуда еще он может доноситься?..

Сообразить этого я никак не могла — вода струилась где-то совсем близко, но куда бы я ни двигалась, звук не ослабевал, хотя и не отдалялся.

Незаметно я оказалась возле витой лестницы с потайной комнатой наверху. Оттуда она, что ли, капает?..

Держась за скрипучие перила, я сделала шаг, за ним второй. Вода зазвенела нежно, как переливы высокого голоса: «А-а… А-а-а!..»

Господи, да это вовсе не вода, а песня!

Сердце заухало, как молот. Я остановилась. Это Настя!

Она там, наверху!

Заплетающимися ногами я преодолела две ступени и вернулась назад.

Внезапно дверь кабинета распахнулась настежь, и песня сразу зазвучала громче.

«С по-о-дружками по ягоду ходить… На-а их веселый оклик отзываться…» — это была ария Снегурочки из оперы Римского-Корсакова.

Она явственно доносилась из кабинета!

Не дыша, я крадучись приблизилась к открытой двери и встала за ней, не решаясь заглянуть внутрь, но пение вдруг разом стихло, будто чья-то рука выключила пластинку.

И наступила странная тишина — словно там, с другой стороны двери, кто-то так же, как и я, стоит, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

Я, почему-то не разворачиваясь, попятилась назад и сама не поняла, зачем, сломя голову нырнула в кухню.

В кухне не было ничего подозрительного. Чистые тарелки горой высились на столике, ложки, вилки, ножи — все разложено по ящичкам, кастрюли перемыты, полотенца сложены на стуле.

На стене у окна висит календарь.

Я вспомнила, как держала его в руках в последний раз, после того, как Полина прочитала из него выдержки.

И возникло непреодолимое желание еще раз посмотреть его, чтобы окончательно убедиться…

В чем?

И не успела я подумать, в чем именно я хочу убедиться, как календарь уже был у меня в руках.

Он пах свежей типографской краской и приятно шуршал под пальцами, когда я начала перелистывать страницы. Красные числа, никаких чертей с рогами… Все в порядке.

Похоже, Таня подарила коллегам вполне обычный календарь.

Я уже хотела со спокойной душой вернуть вещь на место, как вдруг поняла, что не могу этого сделать.

Рука, держащая календарь, вдруг начала увязать в нем, как в болоте.

Я с ужасом затрясла пальцами, но они находились в разинутой пасти жуткого календаря, а листы его росли и росли, и уже поглотили запястье…

«Нужно отрубить его ножом… — пронеслась ясная мысль, и я вдруг увидела на столе, где только что ничего не было, знакомый нож с иероглифами.

Я бросилась к нему.

Не делай этого!!! — раздался внутренний призыв к разуму.

Услышав его, я резко затормозила перед ножом — так, что из-под подошв сверкнули искры.

Тем временем рука исчезла в календаре почти до локтя.

— А-а-а!!! — не своим голосом завопила я и стала бить ею о стену.

Но стена почему-то оказалась рыхлой, как подушка, и начала рассыпаться на глазах. Обломки ее сыпались и сыпались, и я в ужасе поняла, что сейчас она засыплет выход, и я останусь здесь навсегда.

Я замерла, не зная, что предпринять, в тот момент, когда пол кухни вдруг поехал вперед на стремительной скорости.

Я поспешила за ним, но не успела, и он ловко выскользнул из-под меня и взметнулся ввысь.

«Арина валится всюду, как срезанный сноп…»

Это было последнее, о чем я успела подумать.

ГЛАВА 54

— Ну чего орешь-то? — раздался над ухом доброжелательный голос, и передо мной возникло лицо дворника Прохора.

Я уставилась на него как баран на новые ворота.

Он тем временем поднял меня с пола и заботливо отряхнул халат от налипшей пыли.

— Чего ты? — повторил он удивленно.

— Я?.. — пробормотала я, оглядывая кухню без малейших признаков разрушения. — Да я это…

В поле зрения мимоходом попал календарь — он спокойно висел на стене.

Я судорожно сглотнула слюну.

— Голубушка, ты не высыпаешься, что ли? Силов, видать, совсем нету в тебе… — неодобрительно покачал головой старик, волоча меня по лестнице вверх.

Увидев издалека дверь кабинета, я невольно замедлила шаг.

— Ну ты чего опять?!. — вновь спросил Прохор Яковлевич.

Я, как рыба, вытащенная из воды, беззвучно раскрыла рот и завращала глазами в сторону двери.

— Иван Ильич тама, — пояснил дворник, таща меня дальше, — отчет производит какой-то. И оперу в магнитофоне включил — я мимо проходил, заслушался!