Бар на окраине

И все это было наполнено трагической неподвижностью и безмолвием, будто прощалось со мной.

Наконец, тиски сжали сердце так сильно, что я опустила голову, уставясь в потертый паркет. И почувствовала, как, помимо воли, из уголков глаз выползают крупные горькие слезы.

Старинные часы на стене дрогнули и разразились низким боем.

И я поняла, что времени больше нет.

Часы еще продолжали бить, когда я застегнула ботинки, накинула на голову капюшон старой куртки и вышла на лестничную площадку.

Дрожащей рукой заперла дверь и услышала вдалеке последний, девятый удар.

Не знаю почему, я постояла перед дверью еще немного, глядя на металлические цифры «59». Девятка была прибита немного криво. Почему-то я заметила это впервые.

Наконец, с упавшим сердцем я отошла от двери.

Лифт вызывать я не стала, а медленно пошла по лестнице, глядя на нее так, будто также видела в первый раз; и мне казалось, что ее гладкие широкие ступени обнимают мои ноги.

И предательские слезы опять выглянули из уголков глаз.

Наконец, я вышла из подъезда и поняла, что забыла вызвать такси.

Придется пойти на угол и попытаться поймать машину.

Однако вместо этого я остановилась на пороге и достала сигареты.

Дым ласково обвился вокруг, а потом, рассеиваясь, начал подниматься вверх, к огромной круглой луне. Я подняла на нее глаза и вздрогнула.

Похоже, полнолуние.

— Привет, — вдруг услышала я и повернула голову налево, откуда раздался голос.

Передо мной стоял Сергей.

ГЛАВА 58

Увидев его, я оторопела и тут же поперхнулась дымом.

Подойдя поближе, Сергей улыбнулся и вытащил из моего рта застывший окурок. Затем спокойно выбросил его в снег и потер руки.

И только когда он проделал все это, я услышала словно со стороны свой собственный изумленный голос:

— Привет!..

— А я к матери еду. Вот решил тебя захватить на работу.

Спаситель мой!..

Внезапно я, разрыдавшись, припала к его груди. Ласковый мех серой дубленки защекотал лицо. Не понимая, что со мной, чужой мужчина, неожиданно ставший ближе всех, крепко обнял меня и, похлопывая ладонью по спине, заговорил:

— Ну-ну, дружок, все нормально, все хорошо… Все хорошо…

— Ты… ты приедешь за мной к полуночи?.. — пролепетала я, вытирая кулаком застывающие на морозе слезы.

— Приеду… приеду, моя хорошая… Конечно, приеду, я же тебя не оставлю… — шептал Сергей, целуя мои мокрые от слез щеки.

Наконец, мы уселись в машину, и она помчалась по улице.

Немного придя в себя, я вдруг сообразила, что только что вступила с Сергеем в какие-то уже не совсем простые отношения. Интересно, а он это понял?.. И если да, то как он к этому отнесся?..

Я покосилась на его профиль. Он был чем-то похож на актера Вигго Мортенсена, того, что сыграл Арагорна во «Властелине колец».

— Что с тобой случилось? — озабоченно спросил Сергей, когда мы выехали из центра.

— Я… — быстро начала я и замолчала. Ком, внезапно вставший в горле, будто перекрыл доступ словам.

Он на мгновение повернул ко мне голову.

— Ты кого-то боишься?

— Я… — опять начала я, и снова осеклась. И на этот раз случилось то же самое — будто во рту закрылись какие-то ворота, и остальные слова не успели выйти наружу.

Его рука на миг оторвалась от руля и погладила меня по русым волосам.

— Маленькая моя… едешь куда-то в ночь, работать… Это нужно прекращать. Ты больше не будешь совсем одна на этом свете. Я теперь с тобой. Я буду тебе помогать…

Голос, будто шепча колыбельную, опять потек тихой, напоенной солнцем, водой. Слезы высохли, и я, чуть успокоившись, поправила волосы и посмотрела вперед, на нескончаемую дорогу. Тусклые городские огни, постепенно редея, неровной цепочкой пролетели мимо, и впереди начали появляться деревья. Очень скоро они встали густой стеной, в окне проплыла табличка-указатель города, а за ней через несколько метров на темном снегу показался льющийся из леса свет…

Перед тем, как выйти из машины, я сделала глубокий вдох.

Потом взглянула на Сергея.

И не сказала ни слова.

Но он понял меня без слов и кивнул.

— К полуночи я вернусь. И буду ждать, сколько потребуется.

Я просунула голову назад и быстро поцеловала Сергея в щеку.

— Спасибо… — и пошла к теремку.

Подойдя к его двери, оглянулась и проводила взглядом убегающую в ночь машину.

Ну вот. Теперь все будет хорошо.

Мне показалось, что лестница будто сама потащила меня вниз — я только успевала быстро перебирать ногами.

На последней ступеньке я столкнулась с Вовкой.

Он был хорош как никогда — глаза лучились сильнее обычного, волосы как-то красиво падали на лоб, и кожа под светом лампы над стойкой отливала нежной белизной.

И на лице не чувствовалось никакого волнения.

В груди моей мгновенно похолодело, и я чуть было не шарахнулась от него, как от чумы, но вовремя взяла себя в руки.

— Привет, — произнес он совершенно спокойным тоном.

Володя погиб. Почти три года назад. По частям собирали…

— Привет, — ответила я, тоже как будто спокойно, и добавила: — С Рождеством!

— Рождество еще не наступило, — напомнил он, и дрожь от его странного взгляда пронзила меня до самых пяток.

Стоит заметить, что части собрали очень хорошо. От Вовки невозможно было оторвать глаз.

Из-за спины бармена высунулась Полина и улыбнулась белозубой улыбкой.

— Доброй ночи, Арина!

На Полине было длинное черное платье в пол. Оно переливалось и сверкало серебристыми блестками.

Полина вышла из-за Вовки и, прильнув к моему уху, загадочно доложила:

— Работаем до полуночи. А после начнется вечеринка…

Я так и думала.

— …И Марианна Леонидовна будет, — пискнула незаметно подошедшая Лилька.

…Кто же из вас, кто?! — невольно опять метнулась из стороны в сторону мысль на исходе последних часов.

— Время!.. — постучала Лилька по крошечным наручным часикам перед моим носом и напомнила Веру Андреевну.

И впервые пыльная библиотека в сравнении с этим черным перепутьем лестниц показалась мне светлым райским уголком.