Бард, который ничего не хотел

– Где он?..

– Где этот?..

– Где это?..

– Свинильда!.. – отчаянно воззвал к последней надежде бард, но надежда, отодвинутая нетерпеливыми руками, пропала из виду, а дверной проем вмиг заполнился тремя лакеями обиженного рыцаря. И чья очередь наступала быть обиженным теперь, у Кириана сомнений не возникало.

– Выскочит! – забеспокоился рыжий слуга.

– Пусть скачет – к хозяину и Злюке! – гоготнул чернявый.

– Ну, скачи уже куда-нибудь, стихоплетишка, – разулыбился усатый и выступил вперед, пошлепывая дубинкой по ладони.

Кириан метнул отчаянный взгляд на слуг, на рыцаря и Злюку, снова на слуг, неспешно продвигавшихся по комнате, вскинул руки, закрывая голову… и с потрясением – вторым за день, но от этого не менее потрясающим – ощутил, как неуклюжий жест защиты сам собой превратился в нечто, ожидаемое от акробата, ноги оттолкнулись от подоконника, раздвинулись…

– Ай-й-й-й!!!.. – тоненько взвыл миннезингер, приземляясь в седло.

Рыцарь, карауливший внизу, бешено взревел, хватая врага – и вдруг отдернул руки. Рев его перешел в качественно новый диапазон.

Пятки Кириана подлетели, совершенно нечаянно[11] в верхней точке амплитуды припечатывая Ангуса в глаз, и врезались в живот Злюки. Воротник куртки соскользнул на холку скакуна, и тот, прикусив вместе с удилами язык, сорвался с места в галоп, выбросив на прощание в физиономию хозяину комья земли вперемешку с конскими яблоками.

Кошха оторвалась от еды, подняла голову и облизнулась:

– Вкусно. Хотя помидоров можно было нарезать и побольше.

Бледный и трясущийся от запоздалого перевозбуждения Кириан перестал мерить шагами кухню:

– В моей картошке не было помидоров.

– О чем я тебе и намекаю. Тонко, - утомленным голосом проговорила Кробх Дерг и принялась за сметану.

– Я никогда не кладу помидоры, когда жарю картошку!
– вырванный из нервного полутранса, менестрель не хотел в него возвращаться.

– Пока я у тебя живу – придется начать, - терпеливо повела хвостом гостья.

– Но я не люблю картошку с помидорами!

– Не ешь.

– Так я для тебя и для себя еще и отдельно готовить буду?!

Кошха устало вздохнула:

– Не готовь. Приготовь для меня – этого достаточно. В конце концов, небольшая диета тебе не повредит.

Миннезингер расхохотался:

– По сравнению с ударом дубиной по голове или мечом в брюхо – конечно!

Кошха рассерженно дернула ухом:

– Когда тебя в последний раз кто-то бил дубиной или мечом?

– Сегодня! Почти!

– «Почти» не считается!

– А ожидание с минуты на минуту шагов по лестнице – считается?!

– И чего ты от них ждешь?

– Что меня придут добивать!

– Для недобитого ты неплохо выглядишь, - ехидно заметила Кробх Дерг.

– Меньше работы гробовщику!

– Послушай, человек! – кошха фыркнула, и сметанные брызги полетели на малиновую кутку, превращая барда в подобие гигантского мухомора. – Перестань стонать! Во-первых, ты портишь мне аппетит! А во-вторых, ты сам этого хотел, в конце концов!

На этом терпение Кириана лопнуло, как воздушный шарик, упавший на ежа:

– Я хотел? Я хотел? Я хотел?! Ну уж нет! Уволь меня от своих кош…хачьих уверток! Я хотел – и ты мне пообещала! – что Свинильда согласится выйти за меня замуж – а не что этот заштатный барончик со своей камарильей откроет на меня охоту!

– Нет, погоди! – забыв про трапезу, кошха вскочила на стол и уставилась на Кириана своими зелеными, как изумрудный огонь, глазами. – Ты пожелал, чтобы эта особа…

– Ты не смеешь о ней так го…

– Ты еще не подозреваешь, чего я смею! – прорычала Кробх Дерг, и с кончиков ее усов и бровей посыпались зеленые искры. Тень, огромная, со вздыбленной шерстью и полуметровыми клыками и когтями, метнулась на стену, погружая на пару секунд всю кухню во мрак.

Менестрель подавился недоговоренным словом и попятился.

– Ты пожелал, чтобы эта особа вышла за тебя замуж, так? – ровно продолжила гостья, словно ничего не случилось. – А ты подумал, какими способами этого можно достичь?

– А ты тогда для чего? – не удержался бард.

– То есть ты хочешь, чтобы я подавила ее волю, замутила рассудок магией?

– Да что ты такое несешь?! – отпрянул Кириан в ужасе и отвращении.

– А как иначе ты предполагал заполучить ее в жены, если не секрет? – кошха сощурилась, вытянула шею и склонила голову набок, как какой-нибудь квестор.

– Я думал… я полагал… Я представлял себе... я… ну… это… - миннезингер растерянно попробовал сформулировать, как именно он предполагал стать третьим супругом веселой вдовушки, и понял, что такой формулы еще не изобретено. – Как-нибудь?

– То есть, ты думал, что я использую магию, чтобы затуманить ей мозги, при этом не используя магию, чтобы затуманить ей мозги? – вкрадчиво уточнила Кробх Дерг.

Бард моргнул, соображая и приводя сказанное к одному знаменателю – и медленно кивнул. Голова его при этом проделала путь вниз, уперлась подбородком в грудь, и вверх не поднялась:

– Получается, что так.

– То есть, проще говоря, - беспощадно закончила кошха, - ты ничего не думал, не полагал и не представлял, предпочитая всё свалить на меня, а самому получить готовенькое, не заботясь, какой ценой.

– Получается, что так…

– Люди!!!.. Бестолковость вам имя! – закатила глаза кошха, спрыгнула со стола, оставив недоеденную сметану, и прошествовала в дальнюю комнату, окно которой выходило на город.

– И я пойду себе чаю попью… - провожая взглядом гордо удалявшийся хвост, пробормотал менестрель.

Немного подумав, он снял с полки бокал, налил из ребристой зеленой бутылки лесогорского и побрел к любимому подоконнику.

Кроб Дергх уже сидела там и с равнодушным видом взирала на далекие крыши. Поэт неуклюже пристроился с другого краю, отпил вина, поставил бокал на подоконник и машинальным жестом потянулся в карман за арфой.

– Ну-ка, ну-ка… Что у тебя там за штучка интересная, бард Кириан? – не поворачивая головы, кошха скосила глаза на изящную арфочку, сопровождавшую сегодня хозяина на сватовство.