Барин-Шабарин 2

Уже скоро из города в различных направлениях выезжала более двадцати единиц различного транспорта. Это было восемь карет, достаточно неплохих, я бы сказал, которые можно даже продать. Особенно выделялась карета Ивана Понтера. Она и внешне казалась неплохой, а вот внутри… Бархат, прекрасная обшивка деревом, мягкие диваны и даже раскладывающийся столик. Бандит любил роскошь, но старался ее не демонстрировать.

А так же город покидали телеги, гружёные всяко разным. Прежде всего, контрабандой. Что поделать, если я такой мститель, что не хотел бы оставлять ничего ценного у своих врагов. Да, на моём месте, скорее всего, дворянин, мстивший обидчикам, ничего не взял, а лишь была совершена месть.

Вот только и я с несколько иными понятиями, а львиную долю отряда составляли действительные казаки либо те, которые живут ценностями казацкими. А где можно встретить казака, который оставил бы добычу на поле боя? И нынче, если принимать всё происходящее, как войну, а иначе нельзя, то трофеи не оставляют, их тянут за собой.

— Если что-то пойдёт не так просто, убей её! — давал я распоряжения, и делал это нарочито громко, чтобы Анфиса всё слышала.

— Я всё и так бы сделала, — зло прошипела рыжая змеюка. — Ты не оставляешь выбора! Но будешь ли доволен, что вынуждаешь меня быть с иными мужчинами? Разве же я не так хороша?

— Ты меня понял? — спрашивал я одного из бойцов, из картомоновских, игнорируя посылы Анфисы.

А то она верность мне блюла, шелашовка!

— Всё сделаем! — сказал боец.

— Анфиса, сделай то, о чём я тебя просил. И, мало того, что ты останешься в живых, я тебе дам ещё денег на новую жизнь, — сказал я.

В отношении Анфисы я предпочитал действовать и кнутом, и пряником. С одной стороны, я недвусмысленно говорил, что, если она не выполнит моё распоряжение, то будет мертва. С другой же стороны, я давал ей возможность уйти из города и начать новую жизнь. Обещанных мною тысячи рублей должно было хватить для неплохого старта. Но уже зная прелести и таланты Анфисы, я не сомневался, что мог бы её ещё увидеть на каком-нибудь балу в губернском городе. И тысячу рублей я, по сути и не давал. Я просто не забирал эти деньги, бывшие уже у рыжей до того.

— Алексей Петрович, вы действительно считаете, что нужно иметь дело с ростовским Иванами? — уже когда воин с Анфисой удалились, спросил меня Зарипов.

Нет, я не считал, что нужны были сколь плотные отношения с бандитами Ростова. Я лишь хотел предупредить их, чтобы они не делали опрометчивых поступков, не велись на посылы тех нанимателей и заказчиков, которые на меня зуб точат. Уверен, что весь криминальный мир вскоре узнает, что с Шабариным шутки шутить не стоит.

Надеюсь, что без конкретики, но все будут связывать именно со мной уничтожение самой крупной банды Ростова. Я не смогу замести следы так, чтобы вовсе не быть под подозрением. Я могу лишь сделать, чтобы у полиции не было доказательств.

И да, банда Ивана Портового была полностью уничтожена. Сейчас тела бандитов выводятся за город, чтобы именно там от них избавиться. Нельзя, чтобы в городе находили трупы. Юрисдикция полиции Ростова распространялась только на сам город, и то, что будет происходить за его пределами, в какой из речек будут наиболее жирные сомы, никого волновать уже не будет.

Гремели рынды, сообщавшие о пожаре, загорелся лесок рядом с домом, где была игра. И явно было не до того, чтобы кто-то обращал внимание на спокойно едущих людей из города. Три кареты, шесть всадников сопровождения, впереди ещё четыре телеги. Именно таким поездом я и выезжал из Ростова. Причём, я это делал последним, по плану все, кроме троих сопровождающих Анфисы, должны были уже покинуть город.

— Ты мудрый человек, Иван. Расскажи всё, как есть, и я честен буду перед тобой, убью, но мучить не стану. Это такие, как прихлебатели Понтера или ещё кто могут не знать, что у человека, если правильно спрашивать, всегда развяжется язык. Так что сохрани перед смертью хорошее настроение. А хочешь, так и водки прямо сейчас поставлю, если расскажешь обо всем, в чём замешан, — выдал я пространную речь, когда мы уже отъехали на довольно большое расстояние от Ростова и был сделан первый привал для завтрака и отдыха коней.

— Ты думаешь, что убьёшь меня сейчас? Нет ты не убил меня тогда, когда сжёг дом, когда сжёг мой кабак, когда убил моих людей. Даже, если я вернусь в Ростов, меня ждёт позор. Я перестану быть тем, кем был, — Иван задумался, ухмыльнулся. — Ты предлагал штоф водки. Давай её!

Я распорядился, чтобы принесли водку. Иван Портовый начал пить с горла, будто бы и не водку пил, а ключевую водицу. В какой-то момент я выдернул у него бутылку. Ещё не хватало, чтобы он напился до потери сознания и тем самым не смог ничего рассказать.

— Я скажу тебе только об одном, а дальше хоть пытай, хоть режь меня на лоскуты, — сказал изрядно захмелевший Иван.

Он, вероятно, подумал, что я буду спрашивать о его делишках, связи с контрабандой, всех тех тёмных в делах, в которых участвовал Иван и его банда. Не скрою, что мне это было также интересно, но я не собирался становиться во главе криминалитета или же заниматься тёмными делишками.

Так что того, что рассказал Иван, в целом, было достаточно. Да, заказали меня люди из Екатеринослава и, пусть напрямую Иван не знал, кто именно делал заказ, но я смог сопоставить факты и понять, что все ниточки тянулись к Кулагину.

Задача у шулеров стояла достаточно простая. Если бы я был не я, а тот реципиент, в тело которого мне удосужилось попасть, простой элементарный развод на поместье в ходе карточной игры, сработал. Бандиты действовали прямолинейно, пользуясь тем восприятием меня, что было раньше. Они не верили, что я могу быть способен на какой-либо серьезный поступок.

Я отошёл в сторону от того костра, возле которого и был разговор с бандитом, показывая знаком, что больше не хотел бы видеть этого человека живым. Совесть не мучила, сердце не ёкнуло. Я очищал землю от одного преступника, за душой которого были и человеческие погубленные души, и множество экономических преступлений, которые только ослабляют страну.

И была бы у меня хоть какая-то надежда на то, что правосудие сработает, я бы отдал бы Ивана в полицию. Но личность главного полицейского Ростова, некого господина Марницкого, для меня так и не стала понятной. Так что, здесь и сейчас я взял на себя роль палача и судьи.

Далее мы объезжали любые крупные города, такие как Таганрог, Горловка, лишь только дважды останавливались даже не на почтовых станциях, а в деревушках. Там, за деньги мы покупали себе еду и даже получилось сменить часть лошадей. Избегал я общения и со своими коллегами-помещиками. Такие встречи сулили слишком много официоза, обязательные ночёвки, игры, развлечения и всё прочее, прочее и прочее… чего мне хотелось бы именно сейчас избежать. После, когда чуть разгребусь с делами, стоило бы нанести пару-тройку визитов, без которых коммуницировать в обществе никак нельзя. Впрочем, будет бал, вот где «или пан, или пропал».

Так что уже на шестой день после осуществления акции возмездия, я возвращался в свои родные земли.

— Могу ли я рассчитывать на вашу защиту и поддержку? — спросил меня Лавр Петрович, когда мы заехали на мои земли, бывшие на пути к поместью Жебокрицкого.

Мы с Зариповым мало говорили о том, какова дальнейшая судьба этого дворянина, вынужденного подчиняться Жебокрицкому, и что Лавр решил в отношении моего предложения. Ещё ранее я делал намёки на то, что готов предоставить Зарипову и землю в аренду, и даже оклад.