Барин-Шабарин 7

— Не смейте, лейтенант, получать меня! На последнем военном совете именно я высказывался в пользу того, что русские обязательно совершат какую-нибудь дерзость, которую захотят выдать за свою победу. Перед наследником русского царя нужно показать вид кипучей деятельности, — говорил генерал Лукан, рассматривая оформленный в письменном виде приказ командующего.

И всё было ничего, вполне себе в духе лорда Реглана отдать такой приказ. Да и были в последнее время более вынужденные приказы от командующего, все больше имиджевые. То позицию отбить, потому как это нужно и нельзя русским позволять… То отомстить за ночные отстрелы английских солдат и офицеров, которым на огоньки от папирос прилетают пули.

Командующий очень болезненно воспринимал любое даже маломальское несоответствие роли победоносной английской армии, грозной поступью шагающей по русским землям. Периодически русские давали очень ощутимый отпор, оказывали сопротивление, и было захвачено уже два английских орудия, что командующим воспринималось в крайней степени непросто.

Захват вражеских орудий не только в английской армии, но и во всех европеизированных войсках считался унижением. Это было почти сродни захвату полковых знамён. Тем более, что возле каждого артиллерийского расчёта всегда стояли флагштоки с вымпелами и знамёнами, как государств, так и полков.

Конечно, ещё некоторые сомнения вызывало то, что лорд Реглан успел написать письменный приказ, но почерк секретаря командующего был весьма схож с тем, что уже ранее видел граф Лукан. Да и печать, пусть поставлена криво, но весьма похожа на ту, что использовал командующий.

— Сигнализируйте атаку! — отринув все сомнения, скомандовал своей дивизии граф Лукан. — Два полка лёгкой кавалерии и два полка драгунов должны выступать немедленно! Остальные следом.

Шахов внутренне выдохнул. Некоторое напряжение с него спало. То, зачем он сюда прибыл, главная задача, выполнена.

— Мне необходимо отправляться к командующему, ему нужно знать об вашей атаке немедленно. Будет ли ответ в письменной форме, или мне передать лорду командующему на словах? — спрашивал Джеймс Бонд.

— Нет времени расписывать бумаги! — решительным тоном отвечал командующий кавалерийской дивизией. — Сообщите, что кавалерия выполнит свой долг с честью.

— Я искренне рад познакомиться с вами, сэр! — сказал Джеймс Бонд, отдал честь по-английски и спешно направился на выход из шатра.

Естественно, Шахов и два его человека лишь только обозначат своё движение в сторону штаба английского корпуса. Однако, при первой же возможности, они свернут в сторону, чтобы скрыться за какими-нибудь ближайшими холмами. Теперь у русских диверсантов остаётся лишь одна задача — собственное выживание. Иные задачи они выполнили.

* * *

Ко мне уже приходили сведения, что турки концентрируют для удара по нам до трёх полков своей пехоты. Кроме того, французы тоже пришли в движение. Они находились в стороне, на севере от Севастополя, недалеко от той самой Дороги Жизни, которую у наших войск всё ещё получается контролировать. Складывалось ощущение, что может состояться грандиозная, решающая битва. И это не совсем тот, чего я бы хотел. Все же своими небольшими корпусом я всю войну не выиграю.

Враги полне логично могут подумать, что начавшаяся операция достаточно серьёзная и связана, прежде всего, с прибытием наследника российского престола в Севастополь. Не только русским, но и всем европейцам, уж тем более азиатам, всегда было очень важно показать символизм на войне. А когда имеет на театре военных действий появляется такой символ, как наследник престола, то не стоит сомневаться, что прямо сейчас русские, мы, совершаем отчаянную вылазку или же даже крупномасштабное наступление.

Так что время играло против нас. И выдержать комбинированный удар противника со всех сторон и большими силами даже путём введения всех сил моего корпуса, если и получится, то огромной кровью. А драться нужно не числом, а умением, не смертями, но выжившими солдатами и офицерами.

Меня так и распирало пойти вперёд, в этой уже не просто локальной стычке, а в настоящем бою. Но было понимание, что как командир, который обозревает поле боя и располагает резервами, я должен находиться в относительной безопасности. Моя задача — сделать всё, чтобы сражение было выиграно.

— Вражеская кавалерия большим числом в четырёх верстах на запад! — сообщил офицер, поставленный наблюдать за разворачивающимся сражением в наскоро сооружённой смотровой вышке.

Я посмотрел в свой бинокль в сторону, куда указывал дозорный, но пока ничего там не увидел. Было бы сухо и тепло, так пыль уже давно бы демаскировала атаку врага. Но и не верить прозвучавшей информации не было никакого смысла.

Захваченные пушки были уже развёрнуты по фронту. Инженерные команды работали. Мы готовились оставить одни позиции и уничтожить врага на других. При этом… Такую кровь, что сегодня уже пролилась, и еще прольется, запомнят на долго.

На захваченных англо-турецких позициях оставалось крайне мало моих людей, и они более остальных подвергались удару. Это нехорошо, это крайне даже цинично, но приманка должна быть, без жертв тут не обойтись.

Пушки должны будут стрельнуть в сторону врага, а уже потом отчаянные артиллеристы, некоторые из них, скорее всего, погибнут, но у всех будет небольшой шанс вскочить в седло и убегать от наступающих англичан. Это еще как сработают инженеры-подрывники.

И только когда основная масса английской кавалерии войдёт в подготовленное для засады дефиле, и может начаться избиение, уничтожение элиты английских войск.

Я шёл на подобный размен, понимая, что потеряю не менее, чем три сотни бойцов, это при удачном стечении обстоятельств и разворачивании сражения по нашему плану и инициативе. И даже уверен, что найдутся те, которые меня осудит за циничные решения. Но голоса морализаторов, желающих обличить во мне тирана, не жалеющего своих же солдат, будут не слышны. Но это лишь в том случае, если победа будет за нами. Отставить «если»! Победа будет за нами!

Уже скоро было видно, как организованными эшелонированными линиями наступала английская конница. Было отрадно видеть, что разгон они начали брать ещё за две версты до захваченных англо-турецких позиций.

Даже самые выносливые кони, в максимальном темпе скачущие пять или более вёрст, устанут. По крайней мере, при отступлении английские ездовые животные будут уступать и в скорости, и в выносливости русской кавалерии. Моей коннице.

— Бах-бах-бах! — прогремели первые выстрелы трофейных орудий.

Русские герои стреляли бомбами по наступающей вражеской конницы. Наверняка, подобные боеприпасы были в дефиците и у англичан, и у турок. Но нам ли сейчас думать о сохранности огневой мощи врага? Огонь должен быть направлен на противника в максимальном количестве.