Барин-Шабарин 7

— Алексей Петрович, любая помощь, — сказал инженер-полковник. — Я, смею вас заверить, не законсервирован.

— За ваше повышение в чине! И чтобы и дальше не консервироваться, а расти в чинах и в своих навыках и умениях! — произнёс я тост.

А после были еще песни, минимум алкоголя. И не потому, что не хватало выпивки, как-то стало неприличным пить, чтобы опьянеть, даже захмелеть. Пару бокалов вина или шампанского, в смысле крымского игристого, и все, водку и не пили, почти что и никто.

Вечер, на удивление, прошёл без каких-либо неуместных приключений. Несмотря на крайний дефицит женского общества, никто из-за дам не рассорился. Наверное, потому что выпили мало. Но до каждого офицера было доведено строгое: «быть готовым в любой момент заступить на службу».

Русские офицеры являли собой образцовые манеры, обходительность с дамами, уважительное обращение между собой. И это очень правильно, тем более в свете того, что на вечер был приглашён ещё и журналист Говард. Переговоры о том, чтобы обменять полковника, который сопровождал журналиста, уже начались.

Я отдал это дело на откуп командованию. Приглашать полковника на мероприятие, конечно же, было нельзя. А вот Говарда я окучивал, показывал себя, как манерного русского офицера и промышленника. Создать благоприятное впечатление помогали и прибывшие на прием офицеры.

Понятно, что как только он вырвется из моих когтей, может написать всякую ересь про варварство и дикость русских. Но я всё же надеялся, что до английского читателя дойдёт и немного иная информация. Кроме того, английская пресса сейчас пусть и создает информационную повестку в соответствии с политикой страны, но может обрушиться и с критикой.

— Как ваша нога? — где-то в середине вечера я решил уделить больше внимания журналисту.

Он посмотрел многое, с ним вполне общались даже дамы. Так что должен несколько расслабиться, тем более, что я просил слуг почаще прохаживаться возле англичанина с боками с вином.

— Я есть немного знать русский наречие. Кое-что в ваших песнях я понимать, — говорил журналист.

— Вы обманули меня там, на Малаховом кургане? — удивился я.

— Самый малость…

— Можете и не утруждать себя. Я прекрасно владею английским языком. Мы можем говорить на нём, — сказал я на английском журналисту. — А то, что вы начали общение с обмана… Спишем на помутнение от боли после ранения. Так всё же, как ваша нога?

— Конечно, немного беспокоит. Но ваши медики — хорошие специалисты. А ещё я заметил, как у вас устроена медицинская служба. Это великолепно! В таких условиях и такие операционные! Приятной наружности женщины говорят слова одобрения… Даже мне, по сути, вашему врагу! — тон журналиста был предельно дружелюбным, хотя я не обольщался.

— И всё-то вам на молодых девушек засматриваться, мистер Говард! — усмехнулся я, разбавляя наш разговор немудрёной шуткой.

— Что поделать! Я уже два месяца на войне. А в Турции такие женщины, что с ними и не поговорить и даже не посмотреть на них, — поддержал меня шутливым тоном журналист.

— Как вы считаете, мистер Говард, стоило всех тех трудностей, финансовых затрат и уже серьёзных потерь в английской армии решение обуздать русского медведя? — перешёл я уже к серьёзному разговору.

— Я вижу, что вы человек умный, мистер Шабарин, поэтому должны понимать, что, когда усиливается одна держава, и она становится превосходящей над прочими, другие державы объединяются, чтобы поставить её вровень с собой, а лучше ниже себя. Таков непреложный закон политики и даже мироздания, — философски заметил журналист.

— И на этом пути все методы хороши? Обман, агрессия, бескомпромиссная война? — отвечал я на реплику Говарда. — Интересно ваше мнение. А что, если бы Россия пришла спрашивать с изрядно в последнее время усилившейся Великобритании?

— Я сказал бы, что в мире выживает сильнейший. И эта Восточная война — экзамен для России. Являетесь ли вы сильнейшими? — весьма мудро заметил журналист.

Если отринуть ужасы войны, смерти, кровь, ложь и предательство, то в сухом остатке будет именно то, о чём сейчас говорил Говард. Да, Крымская война — экзамен для России. И списывать правильные ответы на этом экзамене у Российской империи не у кого. Так что приходится обходиться своим умом, своими средствами. Хотя… А я разве не тот ученик-заучка, который так и норовит подсказать экзаменующемуся правильные ответы. Хорошо бы, чтобы правильные.

— Вы сомневаетесь, мистер Говард, что Россия этот экзамен сдаст? — продолжал я диалог.

— Я был полон сомнений в возможностях вашей империи, пока вы не взяли Силистрию и не испугались блефа Австрии, пока не началась эпидемия холеры в английских и французских войсках, пока не узнал о морских сражениях, которые ведёт ваш флот. Теперь у меня есть сомнения, но лишь как у журналиста. А как подданный английской короны я не смею, не имею права сомневаться в победе Великобритании, — отвечал мне журналист.

— Что ж, я не буду ни в коей мере давить на вас. Тем более, что это бесполезно. Вы напишете в газете то, что посчитаете нужным. А я это обязательно прочту. Вот только прошу вас, будьте согласны со своей совестью, честью журналиста, если нигде в мире больше нет такой свободной прессы, чем в Англии, — сказал я Говарду. — Вот, что я думаю о войне… Впрочем, у меня есть для вас замечательный сюжет о вашем шпионе, который и сына моего украл и жену хотел убить… Давайте вначале о нем рассказу и тех методов английской разведки, что повсеместно используются.

И я более чем на час увлек Говарда. Напишет он что-нибудь из того, что я рассказал, или напишет, но сильно приврет, уже не столь важно. Даже маленький отголосок о несправедливости войны со стороны Англии, уже успех.

— Вы высокий профессионал, буду рассчитывать на то, что напишете статьи. И тогда я договорюсь с командованием и вы сможете видеть войну и с наших позиций, — сказал я в завершении разговора.

Великобритания в области развития журналистики опережает Россию, может быть, на полвека. Так как работают британцы, наверное, лишь действует Хвостовский и те журналисты, которые с ним связаны. И, кстати…

— Я сейчас к вам подведу нашего, «русского Говарда». Моего друга из числа журналистов, мистера Хвостовского. Думаю, вам будет о чём с ним поговорить, — сказал я и временно покинул общество англичанина.

Хвостовский проинструктирован, на что напирать в разговоре с английским журналистом. Есть у нас чёткие данные о некоторых преступлениях английских военных. Частично они собраны во время того самого пресловутого рейда по болгарским территориям. Даже по отношению к своим союзникам — османам — англичане и французы порой вели словно завоеватели.