Барин-Шабарин 9

— Это и есть твой летающий корабль? — недоверчиво спросил император, обращаясь не ко мне, а — к конструктору.

— Летательный аппарат, который мы называем самолетом, ваше императорского величество, — пояснил Можайский. — Приводится в движение двигателем внутреннего сгорания, конструкции господина Озерова, директора Императорского института. Подъемная сила достигается за счет формы крыльев и скорости.

— И этот ваш самолет взлетит?

— На испытаниях он успешно летал, государь, — вмешался я.

Александр кивнул. Я дал отмашку команде, которая готовила самолет к полету. Летчик, лейтенант Голубев, уже занял свое место. Механики завели двигатель, и винты начали медленно вращаться, поднимая вихри пыли.

— Ваше императорское величество, прошу вас подняться вот на этот помост!

Мы отступили, и «Орел» рванул вперед. Сначала неуверенно, подпрыгивая на неровностях поля. А потом оторвался от земли. В толпе поднялся крик, хотя местные жители уже не раз видели летные испытания этого и других наших аппаратов.

Аппарат набрал высоту, пролетел над нашими головами, развернулся и сделал круг над полем, а потом повернул в сторону городка. Можно было представить, как лодейцы задирают голову к небу, указывая пальцами на странную механическую птицу.

— Летает! Летает! — в восторге закричал цесаревич — еще мальчик, который не был рожден наследником престола, но из-за прогрессирующей болезни старшего брата, оказался назначен таковым.

— Это же… — император не мог подобрать слов.

— Будущее, ваше величество, — тихо подсказал я.

«Орел» плавно приземлился под аплодисменты августейшей семьи, военных и досужей публики. Голубев, бледный от напряжения, но сияющий, спрыгнул на жухлую траву и отдал честь.

— Ваше императорское величество, демонстрационный полет самолета «Орел» закончен!

— Как тебя зовут, братец? — осведомился монарх.

— Лейтенант Голубев, ваше императорское величество!

— Голубь, оседлавший орла, — соизволил пошутить Александр. — Лихо парил. Жалую имением в Екатеринославской губернии и — чином капитана.

— Рад стараться, ваше императорское величество!

Пока они так беседовали, я кивнул Можайскому, дескать, готовь следующий аппарат, ибо на этом сюрпризы не закончились.

— А теперь, ваше императорское величество, позвольте представить нашего «Сокола», — сказал я.

Следующий аппарат был больше первого и мог нести на борту не только летчика, но и механика. И это не считая — вооружения. Громоздкий с виду биплан выглядел весьма внушительно. Однако сюрприз заключался вовсе не в этом.

— Что это у тебя, Шабарин — сокол больше орла? — с усмешкой спросил император.

— Видите ли, государь, «Орел» наш первенец. Когда-то он казался нам самым большим и красивым, но теперь это скорее учебная машина, тогда как «Сокол» самолет, который мы намереваемся поставлять в армию, в качестве разведчика и перехватчика.

— Перехватчика — чего? — уточнил самодержец, сведущий в военном деле.

— Рано или поздно у наших соперников тоже появятся летательные аппараты.

Александр кивнул. В этот момент два мотора «Сокола» завелись, выбрасывая струи выхлопа. Пробежав по полю совсем немного, самолет воспарил и начал кругами набирать высоту. Я протянул императору свой бинокль, сказав:

— А теперь, ваше императорское величество, следите за вторым летчиком.

Монарх взял оптику, приложил к глазам. Я с улыбкой ждал его реакции. Вдруг по толпе прокатился крик. Потому что механик, выбравшийся на нижнюю плоскость, вдруг сиганул вниз. Александр обернулся ко мне.

— Он же сорвался!

— Прошу прощения, государь, но вы торопитесь с выводами.

Император снова прильнул к биноклю и увидел, как через несколько мгновений свободного полета, над механиком раскрылся белый купол парашюта. Это увидели и другие зритель, ликованию которых не было предела.

Когда он благополучно достиг земли, к нему, прорвав оцепление, бросились восторженные зеваки. Едва избавившись от строп, механик опять вернулся в воздух, на этот раз — на руках восхищенных поклонников.

По завершению демонстрации и награждения участников, Александр сказал мне:

— Шабарин, ты понимаешь, что все это значит?

— Понимаю, ваше императорское величество. Тот, кто владеет небом — владеет миром.

— Англия… Франция… У них такого точно нет?

— Нет. И не будет еще несколько лет. Если мы им не продадим.

Он задумался.

— А мы продадим?

Я улыбнулся.

— Конечно, но не самые передовые технологии. А пока — пусть попробуют догнать.

— Так, Алексей Петрович. Давай по порядку. Сегодня ты показал мне летающие машины. Днями — эфирную башню. Месяц назад — броненосцы. Что дальше?

— Дальше, ваше императорское величество еще очень многое, если мы сами не захотим остановиться.

— В том числе и мировые пространства?

— В том числе — и мировые пространства.

Он рассмеялся.

— Ты неисправим.

— И не предсказуем, государь, — ответил я.

* * *

Дым дешевого табака застилал комнату, пропитанную запахом чернил и машинного масла. Степан Варахасьевич Седов разложил на столе досье — три папки с кроваво-красными переплетами.

— Иволгин-старший главарь, но его мы трогать не могём, — пробормотал он.

Его пальцы, покрытые чернильными пятнами и шрамами от ожогов, пролистали первую папку.

— Гурко исчез. Мещерский — внезапно уехал в свое имение. Архиепископ Никодим отправился на «богомолье».

— Слишком чисто, — хрипло бросил Егор Семенов, его заместитель.

Седов кивнул.

— Значит, заговор жив.

Дверь скрипнула. В кабинет вошла «Игла» — высокая, в мужском костюме, лицо ее было скрыто тенью от полей шляпы. Ее голос звучал холодно, как сталь.

— Они собираются вновь.

— Где? — спросил Седов.

— В старом арсенале за Обводным каналом. Через три дня.

Степан Варахасьич ухмыльнулся.

— Значит, у нас есть время подготовить им… теплый прием.