Барин-Шабарин 9

— Да, Шабарин, тебя невозможно застать врасплох, — вздохнул Александр. — С удовольствием посещу с детьми Лодейное поле. А что касается твоего прожекта с летающими вкруг земли фотографическими аппаратами, составь докладную записку с подробным изложением оного, я рассмотрю.

— Будет исполнено, государь!

На следующий вечер в лучшей гостинице Петербурга по моему приказу был устроен званый ужин. Приглашенные англичане сидели мрачные. Французы, хоть и сохраняли надменность, но уже без прежней уверенности. Турки молчали, словно приговоренные.

Гораздо лучше себя чувствовали сербские, болгарские, греческие и итальянские делегаты. Насмешливо поглядывая на своих коллег, представителей трех империй, они оживленно беседовали с русскими гостями.

— Вы действительно готовы передать нам технологии сталелитейного производства? — спросил граф Кавур, представитель Сардинского королевства.

— Не просто готовы — мы построим у вас завод, — отвечал Николай Путилов, мой лучший промышленник. — При условии, что австрийские советники не станут совать нос в наши дела.

Кавур улыбнулся, как кот, увидевший сливки:

— О, с этим проблем не будет. После того как наши с вами объединенные силы разгромили австрийцев при Мадженте…

В этот момент французский военный атташе резко встал и вышел, хлопнув дверью. Прежняя коалиция, так называемых «цивилизованных держав», трещала по швам. Нервы у этих господ ни к черту. Впрочем их можно понять.

Еще утром, перед очередным заседанием конференции, ко мне в кабинет вошел секретарь.

— Ваше сиятельство, только что передано с Дальнего Востока!

Я пробежал глазами депешу и не смог сдержать улыбки. Через час, когда заседание уже началось, я поднялся и, не спрашивая слова, объявил:

— Господа, только что русская эскадра под командованием адмирала Путятина вошла в Сингапур. Без единого выстрела, ибо английский гарнизон предпочел не испытывать судьбу и не открывать огня по нашим новым броненосцам.

В зале повисла мертвая тишина.

— Это не угроза, — мягко добавил я. — Это демонстрация возможностей. Сингапур останется британским, но отныне — открытым для русских кораблей.

Пальмерстон побледнел. И в этот момент турецкий делегат неожиданно вскочил:

— Мы принимаем ваши условия!

Первая костяшка мирового домино упала.

* * *

Ледяной ветер выл в темноте, когда Шахов осторожно пробирался вдоль берега. Его сапоги скрипели по промерзшему гравию, каждый звук казался невыносимо громким. Впереди, среди черных силуэтов елей, мелькнул слабый огонек — условный сигнал.

— Ты опоздал на два часа, — раздался из темноты низкий голос. Из-за ствола показалась фигура в меховой малице. Хорунжий Михайлов курил трубку, прикрывая огонек ладонью. — Что случилось?

— Барнс не хочет уходить, — Шахов прислонился к холодному стволу кедра. — Нашел три унции золота за день. Теперь ему мерещатся залежи под каждым камнем.

Михайлов хрипло рассмеялся, выпуская струю дыма:

— Значит, наш «мешок» сработал? Я же говорил — достаточно бросить пару крупинок в ручей, и они поведутся как щуки на блесну.

Шахов молча кивнул. План был прост: позволить англичанам найти настоящее золото, но слишком мало, чтобы оно того стоило. Достаточно, чтобы разжечь жадность, но не удовлетворить ее.

— А индейцы? — спросил он, прислушиваясь к ночным звукам.

— Тлинкиты в долине. Человек двадцать. Не наши — дикие. — Михайлов сплюнул в снег. — Если узнают про золото, будет кровавая баня.

В этот момент с холма донесся приглушенный крик. Оба замерли. Шахов медленно вытащил револьвер.

— Это не тлинкиты, — прошептал Михайлов. — Это Барнс.

Они бросились обратно к лагерю. Среди деревьев уже виднелось зарево — кто-то развел огромный костер. Подойдя ближе, Шахов увидел, что Барнс стоит на коленях у ручья, яростно копая промерзлую землю ножом. Его пальцы были в крови, но он не останавливался.

— Здесь! — Барнс задыхался. — Целая жила! Видишь?

Он протянул горсть земли, в которой действительно блестели золотые песчинки. Но Шахов знал правду — это была та самая приманка, которую казаки закопали неделю назад. Не больше щепотки на ведро грунта.

— Нам нужны люди, — Барнс схватил Шахова за рукав. — Десятки людей! Кирки, лотки…

В его глазах горело то самое безумие, ради которого все затевалось. Золотая лихорадка — страшнее чумы, сильнее страха смерти. Шахов встретился взглядом с Михайловым. Казак едва заметно кивнул.

— Завтра, — сказал Шахов, осторожно высвобождая руку. — На рассвете пойдем в форт за подкреплением.

Барнс не ответил. Он уже снова копал, бормоча что-то себе под нос. В свете костра его тень, огромная и изломанная, металась по скалам, как призрак. Шахов отошел в сторону. План Шабарина сработал — теперь эти люди сами повезут на Большую землю весть о золоте Горелого Яра. А русские… русские будут ждать.

Ледяной рассвет застал лагерь в странном оцепенении. Барнс сидел у потухшего костра, сжимая в окровавленных пальцах кожаный мешочек с золотым песком. Его глаза, воспаленные от бессонницы, неотрывно следили за каждым движением Шахова.

— В форт, говоришь? — хрипло спросил он, когда Шахов начал собирать вещи. — А если кто-то останется здесь и найдет основную жилу?

Михайлов, чистивший у ручья винтовку, едва заметно напрягся. Шахов продолжал спокойно затягивать ремни на своем вещмешке.

— Ты сам видел следы тлинкитов. Останешься один — к полудню твой скальп будет висеть в их вигваме.

Кертис, бледный как смерть, кашлянул в кулак. На снегу остались кровавые пятна.

— Я с тобой, — прошептал он Шахову. — Только бы выбраться отсюда…

Барнс внезапно вскочил, сбивая в костер деревянную кружку. Его тень заметалась по скалам, как пойманный в ловушку зверь.

— Это мое! — он потряс мешочком перед лицом Шахова. — Я нашел это! Я…

Громкий щелчок курка раздался сзади. Михайлов не спеша целился Барнсу прямо между глаз.

— Успокойся, англичанин. Или хочешь, чтобы твое золото досталось воронью?

Напряжение висело в воздухе, густое, как предгрозовая туча. Шахов медленно поднял руки, делая шаг между ними.

— Хватит. Мы идем в форт за помощью. Все. Барнс, если хочешь остаться — твой выбор.