Барон Дубов 5

Заглянул на почту, где отправил в местное отделение Имперской Канцелярии бандероль с книгами герцога Карнавальского. Пущай там в своих столицах развлекаются, расследуя нападение на Императора. Сопроводил запиской «Статскому советнику графине Кремницкой М. В. от барона Дубова Н. И. Лично в руки».

Затем зашёл на рынок, где набрал продуктов на неделю вперёд, и заглянул в небольшое кафе. Настолько небольшое, что круглые столики без стульев располагались прямо на тротуаре. Но даже так яблоку было негде упасть — в небольшом отделе на первом этаже, больше похожем на торговую лавку, готовили отменную курицу-гриль. С детства любил это место. Сюда даже местные аристократы захаживали за простым, но вкусным блюдом.

Сделал заказ и занял только что освободившийся столик, поставив сумки с продуктами внизу. Пока ждал, купил кружечку пива, и теперь стоял, облокотившись на стол и медленно потягивая золотистый напиток. Казалось, что ничего не сможет испортить сегодняшний день.

— Говорю вам, этот Ярославль — настоящая дыра!

Я чуть не подавился пивом и оглянулся в поисках говорившего. Это кто вздумал поносить мою малую родину?

Через пару столиков расположилась компания молодых щеглов. Яркие костюмы, прилизанные причёски и надменные лица, с которых так и хочется смахнуть кулаком мерзкие ухмылочки. Пару раз. Для закрепления.

Ту фразу произнёс бледный брюнет с якобы небрежной причёской, но на самом деле кропотливо выверенной. На карие глаза падала длинная чёлка. Он был достаточно подтянут.

— Да брось, Макс, это просто экскурсия по Золотому кольцу Империи, — миролюбиво заявил его друг — блондинчик пониже ростом с родинкой над верхней губой. — Просто посмотрим, как живёт челядь в глубинке. Это как в парк развлечений сходить.

— Золотое кольцо… — брезгливо поморщился тот же брюнет с идеально гладким лицом. — Скорее, ободок унитаза, а Ярославль — его кончик.

Парень, похоже, был бессмертным. Говорил он громко, и соседи уже неодобрительно косились на компанию мажоров.

Тут его третий друг, русоволосый крепыш, пихнул брюнета в бок и кивком указал на меня. Все трое уставились на мой столик. Брюнет, не отводя от меня взгляда, громко произнёс, брезгливо кривя губы:

— Даже самые захудалые московские кафе будут лучше этой тошниловки. В них хоть не пускают всякое полукровочное отребье.

Я молча отхлебнул пива.

— Что ты уставился? — неожиданно пискляво спросил крепыш. — Опусти глаза, рожа холопская.

— Засёк, — сказал я.

— Что ты там засёк? — рассмеялся брюнет. — Сколько тебе жить осталось?

— Время. Через сколько вы трое выкопаете себе могилы.

Троица в едином порыве сорвалась с места и оказалась возле моего столика. Народ вокруг перестал гудеть и внимательно следил за ходом событий.

— С радостью выкопаем её для тебя, полукровка. Чтобы ты мог встретиться на том свете со своей шлюхой-мамашей, — процедил брюнет. — Меня уже тошнит от вашего города, даже от здешних запахов. Особенно от тебя.

— Да! — пискнул крепыш пухлыми губами.

Они встали с противоположной стороны столика. Брюнет по центру, блондин и коротышка справа и слева.

Я вздохнул, пытаясь овладеть собой, но потом понял, что цунами гнева уже не остановить. Не люблю, когда плохо говорят о моей маме.

— Как тебя зовут? — спросил я. Мой голос стал глухим и похожим на рокот.

— Виконт Погребняк, смерд, — усмехнулся брюнет своими тонкими, бледными губами. — Теперь ты знаешь, чей перст должен целовать.

— Нет, — покачал я головой, залпом допив пиво. — Теперь я единственный, кто вспомнит твоё имя через десять секунд.

Разбил кружку о голову брюнета, одновременно толкнув на них столик. Вся троица упала, но тут же вскочила. Даже виконт с рассечённой головой, чем меня, признаться, удивил. Перепрыгнув стол, он бросился на меня, замахиваясь кулаком. Два его дружка спешили следом, заходя с флангов.

Я аккуратно пропустил хук мимо своего лица, подтолкнул локоть руки и легонько пнул паренька по колену. Он заорал от боли, закручиваясь на месте, но инерцию так легко не остановишь. Его кулак врезал по носу коротышке, и они оба рухнули на тротуар, чуть не вывалившись на оживлённую дорогу. Блондин прыгнул на меня, но споткнулся о пакеты с продуктами и полетел головой вперёд. Мне осталось только забыть убрать колено с его пути. Он со всего маху влетел в него лбом и отключился.

Виконт и крепыш уже вскочили обратно. Первый не мог опираться на левую ногу, а второй зажимал расквашенный нос и помогал не упасть приятелю. Брюнет явно разозлился ещё сильнее.

— Да я тебя… — начал он, но его прервала яростная трель полицейского свистка.

Несколько стражей порядка бежали к нам со всех ног. Я на всякий случай поднял руки, мол, не при делах. А Погребняк довольно осклабился. Полицейских было четверо, двое меня узнали и бежали не так быстро, как молодые коллеги. Я им подмигнул, а они побледнели. Один остановился, взялся за чёрную коробочку на поясе и принялся в неё что-то быстро говорить. Остальные трое подскочили и заняли позицию между нами.

— Господа полицейские! — изобличающе указал на меня пальцем брюнет из подмышки полицейского. — Этот мужлан вероломно напал на нас! Я требую арестовать его!

— А я требую не совать свои пальцы куда ни попадя, — сказал я, хватая виконта за палец и выгибая его вверх. Погребняк заорал простолюдинским матом и упал на колени.

— Так, отставить драку! — крикнул подошедший полицейский с рацией. — Сейчас приедет начальник и во всём разберётся.

Народ вокруг тихо посмеивался над московскими туристами, пряча улыбки за салфетками или кружками с пенным пивом. Не прошло и десяти минут, как заявился Никита Сергеич. Начальник местного отделения полиции и мой старый друг. Хороший мужик, и выпить не дурак.

— Дубов! — рявкнул он, выйдя из машины, лихо оттормозившейся у тротуара. — Сказал бы, что рад тебя видеть, да врать не умею!

Я хохотнул, улыбаясь ему, а он продолжал гневную тираду, топорща седые усы:

— Ты же должен быть в академии, а опять свалился на мою голову! Что уже натворил?

— Он ничего не натворил, — вдруг ответил мужчина представительного вида. Он расположился за один столик от моего и ел жареную курицу, запивая тёмным пивом. Самым дорогим в этом заведении, между прочим. — Юноши неосторожно проходили мимо, запнулись о сумки с продуктами и очень неудачно упали.

— Да! Так и было! Да я всё своими глазами видел, как вас сейчас, господин начальник! — загалдели голоса вокруг.

Я пожал плечами и произнёс:

— Народ сказал своё слово.

— Ч-что? — побледнел брюнет. Его друг-крепыш безуспешно пытался привести в чувство блондина. В конце концов тот замычал и очнулся. На лбу у него надулась большая такая шишка. Да, коленка у меня твёрдая. — Этот холоп лжёт! Полукровка напал на нас и избил! Кому вы поверите? Нам, виконту и двум баронетам, или… — он ткнул в мужчину; у того было гладко выбритое лицо с волевым подбородком, — какому-то безродному говнюку?