Барон Дубов 5

— Пожалуйста, — хмыкнул. — Но спокойно жить я тебе не дам. Ты — управляющая, вот и управляй, пока меня нет. А вот это всё, — я обвёл рукой большое помещение, — ты должна изучить. Мало ли какая информация окажется полезна в будущем.

Девушка засмеялась:

— Как говорил мой отец… Напугал ежа голой жопой! Да я с удовольствием — всегда любила читать.

— Вот и славно, — улыбнулся ей в ответ на преданный взгляд снизу вверх.

— Господин… — кашлянул спустившийся по лестнице слуга, — к вам гость.

— Гость? — повернулся я к нему. — Я никого не жду.

Слуга почтительно склонил голову:

— Он сказал, что его визит связан с пробелами в вашем образовании.

Кажется, знаю, кто ко мне пожаловал.

* * *

— Осколок у тебя с собой? — спросил Сергей Михайлович после моего рассказа.

Мы расположились в гостиной на втором этаже и растопили камин. Дело шло к вечеру, и в доме, как и на улице, становилось прохладно.

К тому моменту дриада, поцеловав меня на прощание и оставив Марине инструкции по уходу за Семенем, отправилась обратно. Думаю, мы к ней ещё наведаемся, ведь нужно же, чтобы кто-то обучил девушек правильной медитации и помог им стать сильнее в Духовном пространстве.

Сергей Михайлович в коричневом пальто, полы которого были покрыты дорожной пылью, разместился в одном из кресел возле камина. К его правой ноге прижимались ножны с верным мечом. Я занял другое, самое большое, похожее скорее на диван.

Девушки занимались кто чем: Агнес мастерила какой-то механизм, закусив язык, Лакросса читала (нашла в библиотеке старинную серию книг о каком-то адвокате в два десятка томов), Вероника шила новое платье на маленькой швейной машинке, а Марина ушла следить за ходом реставрационных работ. До этой гостиной у неё ещё не дошли руки, так что на стенах облупилась штукатурка, а на шторах зияли прорехи, сквозь которые проникали красные лучи заката.

Вместо ответа учителю я перенёс из кольца свёрток ткани и положил на столик между нами. Он взял его в руки, аккуратно развернул и всмотрелся. В складках лежал чёрный продолговатый кристалл с обломанными краями. В длину сантиметров десять. Шрам на лице Сергея искривился и побледнел. Учитель вернул кусок чёрного стекла на столик, не притрагиваясь к нему пальцами, и устало потёр пальцами переносицу.

— Значит, этим ранило волка? — спросил он.

Я кивнул, указывая подбородком на осколок.

— Он вцепился в руку нападавшего и отгрыз пальцы из этого…

— Что ж, не зря я не стал дожидаться возвращения… — Сергей Михайлович замолчал, глядя на вошедшего слугу.

Тот принёс поднос со свежезаваренным чаем и миской с домашним печеньем. Ставя его на столик между нами, протянул руку к осколку, который мешал. Учитель по боевой концентрации молниеносно схватил мужчину за запястье и раздельно произнёс:

— Не. Трогай. Это.

Слуга со страхом в глазах взглянул на чёрное стекло, в котором плясали языки оранжевого пламени, переливаясь фиолетовыми и сиреневыми всполохами на острых гранях.

— Прошу прощения, господин! — Он склонил голову и даже зажмурился.

Я завернул осколок в ткань и перенёс обратно в кольцо. От греха подальше. Слуга поставил чай, разлил его по кружкам, стуча носиком по краям, и удалился.

— … нашего общего друга, — продолжил Сергей Михайлович, когда за слугой закрылась дверь. — Я уже видел подобное.

— Когда? Где? — оживился я. Краем глаза заметил, что и девушки поглядывают в нашу сторону.

Альфачик, свернувшийся в гигантский шерстяной клубок сбоку от меня, дёрнул ухом и приоткрыл жёлтый глаз.

— Там, где этого добра навалом, — вздохнул учитель. — Это была одна из моих первых вылазок — я только прибыл на службу в дружину своего князя. Тогда нам казалось, что Саранчи почти не осталось, что окончательная победа близка… Князь приказал произвести разведку, пока затишье, и мы с небольшим отрядом отправились на запад. Не встретили никакого сопротивления, но чем дальше заходили, тем сильнее нам хотелось вернуться назад.

— Почему? — нахмурился я, предчувствуя недоброе.

— Ландшафт менялся всё сильнее, всё больше терял… человечность, — хмыкнул учитель. — Никаких деревьев или кустов, ни одной травинки в земле и ни одной птицы в небе — голая пустошь с выжженной землёй и только… — он кивнул на столик, где до этого лежал осколок, — чёрные кристаллы, торчащие из земли. Чем дальше мы заходили, тем больше их встречали. Дошли почти до Варшавы и увидели натуральные леса этих отвратительных штук. И Саранчу. Целые полчища, которые лишь ждали сигнала к атаке…

— Так значит, рядом с императорским дворцом на нас напала… Саранча? — не поверил я своим ушам. — Час от часу не легче.

Сергей Михайлович покачал головой, взяв кружку с чаем. Подул и аккуратно отпил.

— Не знаю, Дубов. Не уверен. Мы не смогли взять образец чёрного кристалла, первый: кто коснулся его, умер в страшных муках. А затем на нас напали, будто получили сигнал от сломанного камня, и мы едва унесли ноги. Нас преследовали несколько дней до самой границы с крепостями. Полчища тварей атаковали снова и снова, и мы думать забыли об этих кристаллах, хотели лишь выжить. Немногим удалось выбраться. Мой шрам, — он прикоснулся к лицу, — остался как напоминание о той вылазке.

Сергей Михайлович замолчал, и я тоже. Казалось, он не закончил, просто взял передышку. Я отпил чаю и закинул в рот печеньку. Вкусную и мягкую, с начинкой из подтаявшего сахара.

Учитель заговорил снова, глядя в огонь:

— Ты говоришь, что на вас напал человек, у которого некоторые части тела были из этого минерала?

— Вроде того, — пожал я плечами.

— Это что-то новенькое… Видишь ли, тот пехотинец Саранчи, что я показывал вам на уроке, лишь первая, самая низшая ступень развития этих монстров. Есть, как мы их называем, офицеры…

Я кивнул, припоминая тот урок.

— Но я не всё вам рассказал тогда: не хотел посеять панику, да и директор запретил…

Я нахмурился. Опять секреты. Ненавижу секреты!

— Я… не уверен… — Сергей подался вперёд, облокотившись на собственные колени. Языки пламени плясали в его задумчивых глазах. Как молнии в грозу. — Есть офицеры. Есть высшие и низшие, но все они легко отличимы от людей. А ещё у них есть шпионы. Выглядят, как люди. Практически неотличимы.

— Твою мать… — выдохнул я.

Девчонки тоже слушали, открыв рты и переглядываясь. Будто начали подозревать друг друга. Теперь понятно, почему на уроке нам об этом не рассказали: паранойя — штука опасная.

— Но этот минерал… — нахмурился учитель. — Я никогда не видел, чтобы он был частью живого существа. Даже Саранчи. То, с чем вы столкнулись, это что-то новое и очень опасное. Так что будьте осторожны. Если позволишь, Дубов, я возьму осколок и отправлю знакомому алхимику.

Я кивнул, снова перенося из кольца свёрток. Сергей тут же забрал его и спрятал во внутренний карман пальто. Про токсин я упоминать не стал — хотел сам поработать с ним на досуге. К тому же на месте нападения оставались ещё осколки, и за их изучение наверняка возьмутся имперские алхимики. Единственная проблема: бюрократические шестерёнки Империи вращаются ужасно долго.