Барон Дубов 5

— Ладно, я видела кое-что похожее, когда началось Первое Нашествие. Вирус, убивавший людей на первых порах вторжения, выглядел примерно так же: чёрные вены, слабость, бред и дикая боль.

Словно в подтверждение её слов волчонок заскулил, зажмурившись.

— Лекарство так и не изобрели, просто у людей появился иммунитет. Думаю, это что-то вроде новой версии вируса или токсин на его основе, который содержится в осколках, — продолжала дриада. — Сейчас алхимия шагнула далеко вперёд, так что лекарство может и найдётся. Какое-нибудь мощное зелье, которое выведет токсин…

— У меня есть жёлуди Матери Леса.

Дриада наклонила голову, задумавшись, затем встала, положив руки на талию.

— А это может сработать. Эти жёлуди полны жизненной энергии. Зелье на их основе получится достаточно мощным, вот только…

— Что только? — поторопил её я, начиная снова закипать.

— Ты с ним связан, — виновато посмотрела на меня дриада. — Это может убить вас обоих.

— Да как же, — рыкнул я. — В архивах моего рода есть рецепт такого зелья, но я не знаю, успею ли…

— Приготовь отвар из… — она назвала несколько наименований растений, мне незнакомых, — это позволит ему протянуть, пока вы едете в твоё поместье. Если только он выдержит боль.

Выдержит. Я позабочусь об этом.

— Сообщи, когда узнаешь, что нужно для зелья. Я достану что нужно и прискачу к тебе. Хорошо?

Я кивнул, и дриада исчезла. Девушки в ожидании смотрели на меня, целитель усердно работал, очищая раны волчонка.

— Всё будет хорошо, — сказал им, чтобы успокоить.

Через несколько минут приехали машины с сиренами и мигалками. Пожарные начали тушить горящий лес. Так же на лимузине подъехал Павел — я ему вкратце рассказал, что произошло, и спросил о растениях, названных Машей. Хорошо, когда у тебя приятель — царевич. В императорской оранжерее чего только нет. Павел обещал прислать посыльного в наше съёмное жильё, как только добудет необходимые ингредиенты. И любезно предоставил нам машину.

Когда целитель закончил, я подхватил волчонка на руки и погрузил в лимузин царевича. Прихватил с собой несколько чёрных осколков, чтобы изучить их получше. Павел сделал то же самое, сказав, что знает, кому это можно показать.

Водитель с визгом шин сорвал автомобиль с места. Мы промчались мимо тела, висевшего на дереве. Жаль, что так получилось с нашим водителем. Уже второй. И оба умерли как герои. Одного пытали до смерти, но нас он не выдал, другой вступил в схватку с врагом куда более сильным, чем он сам. Не тем передался Инсект, ох, не тем.

Я взглянул на волчонка, который не мог пошевелиться от боли. Вдруг понял, что раз мы связаны, то я могу принять часть его страданий на себя. Может, дриада на это и намекала?

Закрыл глаза и сосредоточился на нити, связывающей наши сферы душ. Позволил течь энергии в обе стороны, и меня захлестнула агония. Я был готов к этому, так что и ухом не повёл. Разве что побледнел наверняка, да холодный пот на лбу выступил. Но девчонки ничего не заподозрили. Незачем им знать, какие сейчас страдания переживает Альфачик. Я взглянул на него, сквозь боль ощущая мягкую шерсть между пальцами. Он задышал ровнее и глубже. Значит, помогает.

Вернувшись в доходный дом, бросились в спешке собирать вещи. Через четверть часа прибыл взмыленный посыльный со свёртком в руках, и я передал его Веронике с приказом приготовить отвар, пересказав слова дриады. Если она и удивилась моим таким познаниям, то виду не подала. Умница, понимает, что не время для расспросов.

Затем влил в пасть мохнатого друга свежий горячий отвар, который по виду напоминал болотную тину. Вонял примерно так же, но волчонок безропотно проглотил его. Остатки слил во фляжку и перенёс её в кольцо. Вскоре Альфачик даже попытался встать, но быстро упал обратно. Ну, хоть полегчало. Правда, выглядел он всё равно так, будто его автобус переехал.

Не теряя больше времени, я подхватил его на руки, и мы спустились к машине. Помчались на вокзал, где сели на ближайший скорый поезд до Ярославля. Ехали недолго, часов десять, но всё это время я глаз не сомкнул. Во-первых, нервы, во-вторых, боль. Девчонки в поезде забылись коротким сном. Мест в люксовых купе не осталось, так что ехали в битком набитом вагоне для простолюдинов. Но мне было плевать.

Уже к середине следующего дня вышли на приземистый перрон главного Ярославского вокзала. Нас встретило небо, затянутое тучами, и промозглый ветер. Попытались нанять такси, чтобы доехать до поместья, но первый же водитель отказался везти животное. Я несколько раз вежливо приложил его мордой об капот, и мужик, оценив мои изысканные манеры, тут же согласился.

В поместье нас встретила Марина Морозова. Она было хотела устроить экскурсию по преобразившейся территории, но я отмахнулся. Посмотрев в мои глаза и увидев на руках волка, девушка тут же собралась и проводила нас в одну из комнат. Там я разжёг камин и положил волчонка рядом, потому что он начал дрожать от холода. Сверху укрыл одеялом. Мохнатый беспокойно спал, подёргивая лапами.

Впятером с девушками мы бросились в библиотеку отца. За нами последовали ещё несколько слуг, которых наняла Морозова, пока меня не было. Просматривали книгу за книгой в поисках рецепта, но не находили его. Оставив девушек наверху, сам спустился в подвал, где хранились старые вещи предков, в том числе некоторые ветхие книги. Хотя такими они стали, пожалуй, из-за того, что хранились во влажном подвале.

Цокольный этаж оказался больше, чем я предполагал. Прямоугольное помещение с несущими колоннами, тусклыми лампочками и стеллажами с коробками, банками и прочей фигнёй. Чтобы просмотреть всё, понадобится не один день. Но глаза боятся, руки делают. Я начал со стеллажа справа от меня, идя сверху вниз, открывая коробки и осматривая их содержимое. Голова гудела, в носу свербило от вековой пыли, а глаза щипало от недосыпа. Но адреналин, злость и постоянная боль держали меня на ногах. Потом отосплюсь.

Не знаю, сколько я провозился в подвале. В какой-то момент спустились ещё слуги, затем пришли Лакросса, Агнес, Вероника и Марина и молча стали помогать. Чем меньше оставалось невскрытых коробок и непросмотренных книг, тем больше росла моя уверенность, что искомый рецепт где-то рядом. И мы вот-вот найдём его.

На пол упала последняя коробка. Я пролистал последнюю книгу, которая оказалась бухгалтерским отчётом за 2237 год, и с рычанием швырнул её в стену. Бетон покрылся сеткой трещин, а бюрократический гримуар остался торчать из стены. Все, кто был рядом, вздрогнули.

Чёртова древность.

— Господин… — раздался за моей спиной дребезжащий голос.

Петрович, самый старый слуга моего рода. Настолько старый, что из него песок сыпался ещё при моём прадеде. Ну, по крайней мере, мне так всегда казалось, потому что я помнил его таким с самого детства: скрюченный и морщинистый, как курага, старик. Большие глаза прятались под набрякшими веками. Когда-то они были карими, а с возрастом стали почти чёрными. Но остроты ума Петрович не растерял.

— Что? — спросил я, стараясь не глядеть на него. Было немного стыдно за испорченную стену.