Барон Семитьер: Мясорубка

Холодно. Пар от ее дыхания поднимается вверх, словно душа, стремящаяся покинуть тело раньше срока. Остатки мерзкого, серого снега скрипит под ногами, как если бы Земля умела скрежетать зубами.

Конечно же, с ее рукой не произошло ничего такого, что снизило бы ценность сокровища.

– Этот червь, голубушка, зарождается в кишках в тот момент, когда в организм попадает его личинка. От этого никто не застрахован. И, хотя лечение очень дорогое, вам я хочу помочь практически даром. За это я возьму у вас всего одну пробирку вашей крови. Помните, вы уже сдавали ее для меня вместе с подругами? Это совсем не больно.

В моей работе ошибки иногда случаются. Лишняя проверка не повредит. Осталось убедить эту милую славянку, что болезнь эта грязная. И многие, по своей глупости, конечно, узнав о ней, отстранятся. Перестанут уважать. А что может стоить в трущобах дороже уважения?

Конечно же, я отвезу ее прямо до дома. Высажу и, вежливо поприветствовав случайных свидетелей, помашу ей рукой на прощание. Буду долго смотреть ей вслед. Потом уеду домой. Останется только сообщить Благодетелю, что он получит свой заказ уже через пару дней. Нуждающийся получит свое сокровище, а я - положенные мне деньги. Хотя и они - не главное. Важны только чистота и здоровье. Бог дал мне скальпель, а не крест. Поэтому каждый мой разрез - это молитва.

Глава 3. Побить козырного туза

Глава 3. Побить козырного туза

"When the priest comes to read me the last rites,

I take a look through the bars at the last sights."

Iron Maiden, “Hallowed be thy name”

Вторник, 7 марта, утро.

Роза вошла в библиотеку, когда массивные напольные часы пробили восемь. Барон в расшитом журавлями бархатном халате и мягких туфлях на босу ногу сидел за столом и рассматривал разложенные перед ним бумаги. Не оборачиваясь, Гведе поприветствовал ее:

– Доброе утро, мадемуазель Роза. Весьма интересные рисунки, доложу я вам. Не расскажете, что это вообще должно быть?

С ужасом девушка увидела, на столе перед Бароном лежит забытый ею дневник. Заметив смущение Розы, он усмехнулся:

– В моем доме приватность чтится на высшем уровне. Вы оставили тетрадь раскрытой, а потому я счел это допущением доверия. Впрочем, если не хотите рассказывать, это навсегда останется исключительно вашей тайной.

– Там только мои… чертежи. Ничего секретного. Не смейтесь над моей глупостью, пожалуйста!

– И в чем же заключается эта самая глупость, мон ами?

– Недавно я была у отца на работе и он показывал мне новую тевтонскую машину для упаковки. Если положить кусок вырезки в пакет из эфирной пленки Пехмана, а затем откачать из нее воздух, то мясо намного дольше не будет подвержено гниению. Посмотрев на то, как работает воздушный насос в этой машине, я подумала, что его можно было бы использовать в других приборах. Например, если создать механизм, который будет с усилием втягивать в себя воздух. Тогда такую систему легко применять для чистки ковров…

– Пока не вижу глупости. Впрочем, над этим чертежом еще стоит поломать голову. Вы не будете против, если мы сделаем это вместе?

– Конечно нет!

– Вот и чудесно. Однако, мне кажется, вы пришли сюда для чего-то более важного?

– Тело господина Рожье из вашего подвала забрали его родственники. Оплату оставили ту, что была записана в их квитанции. Также телефонировала мадам Дрейфус. Сегодня ночью скончался ее муж и она хотела бы узнать причину его смерти. По ее заверениям, это отравление.

Барон почесал затылок концом химического карандаша:

– Яды это всегда интересно. Когда доставят труп?

– После обеда.

– Ну что ж. Отлично. Кстати, сейчас мне понадобится ваша помощь. Пойдемте-ка со мной.

Идти пришлось в подвал. Он встретил гостей тяжелым запахом сырости и едва уловимым - формалина. Где-то в темном углу лестницы капала вода, нарушая тишину мерными ударами, словно отсчитывая последние секунды перед чем-то важным. И снова по телу девушки забегали мурашки: несмотря на то, что сейчас стол для вскрытий пустовал, само место вызывало у Розы невыразимый ужас. Это не осталось незамеченным для Барона:

– Вы зря опасаетесь мертвых, дорогая моя. Тело, не более чем костюм, в который вынуждена обряжаться душа, находясь на земле. Труп является идеальным гостем на последнем празднике жизни. Он спокойно лежит и ничего не просит. Максимум, что он может - это из-за случайной посмертной судороги уронить вам на ногу банку с формалином. Живые же роняют куда более серьезные вещи. Например - репутации. А то и целые головы. За долгие годы работы с мертвецами, я пришел к выводу, что опасаться стоит не их, а тех, кто их приносит. И поверьте, естественный отбор здесь встречается куда реже, чем в остальной природе. Труп - самое честное существо во Вселенной. Он никогда не лжет, не предает и не берет деньги в долг. В отличие от живых.

– Простите, Гведе. Нужно привыкнуть к этому месту… - в порыве внезапной откровенности прошептала Роза. — Просто мне кажется, что холод мертвецкой пробирает не просто до костей, а прямо до глубины души.

“Такой же холод, как тот, который поселился в нашей квартире, когда умирала мама. А что если однажды я и сама стану такой же холодной и жуткой?”, - едва слышно прошептала она.

Сделав вид, что не услышал ее последние слова, Барон постучал костяшками пальцев по столу и кивком указал на дверь:

– Холод морга не только позволяет сохранять тела в надлежащем виде. Еще он служит их защитой от тех, кому не повезло остаться по другую сторону. Скоро, мадемуазель Фалюш, вы убедитесь в этом сами. Но мы здесь не для того, чтобы предаваться праздной философии. Вы умеете наносить макияж?

– Немного. Я часто наблюдала за тем, как мастерски это делала моя мама, прежде чем отправляться на уроки в гимназию.

– Что ж, уверен, под моим руководством вы легко освоите это несложное дело. Сегодня вам придется помочь мне выглядеть немного старше. Но сперва мне нужно...

Семитьер подошел к стоящему в темном углу шкафу и, широко раскрыв его створки, поманил девушку к себе. Подойдя ближе, она рассмотрела полки, плотно заставленные расписными бутылочками, запечатанными корковыми пробками и воском. Рисунки на них были самыми разнообразными - от затейливых узоров до портретов и целых пейзажных композиций. Девушка поежилась - на секунду ей показалось, что одна из бутылок покачнулась, словно от движения воздуха. Барон задумчиво поводил пальцем по ряду сосудов и, наконец, остановил свой выбор на флаконе с изображением страшного, серого паука с крестом на спине.