Барон Семитьер: Мясорубка

– Соединительная ткань разрослась, есть изменения, характерные для цирроза и жировая дистрофия. На ощупь орган плотная и узловатая. Поверхность неровная и бугристая. Как я и предполагал…

Гведе Семитьер развернулся к Розе:

– Что ж, пока я буду шить, записывайте вердикт. Пациент скончался не вследствие введения в его организм яда, а от неудачной операции по замене печени. Чаще всего, конечно, человек умирает из-за того, что его тело отказывается признать новую часть своей собственной. И отторгает ее. Здесь же все в порядке. За исключением того, что донор был болен. Его печень оказалась поражена хворью, которую в научных кругах принято называть гепатитом. Вследствие подавления жизненных сил пациента лекарем, эта болезнь расцвела в нем дивным цветком. Естественно, угробив своего нового владельца.

– Но вы же обнаружили внутри Дрейфуса яд! Получается, все-таки, его пытались отравить, но печень убила его раньше?

– Во время подобных вмешательств, Роза, организм начинает сопротивляться вторжению. У каждого человека есть определенный запас витальных сил. По сути, это армия, препятствующая врагу захватить город. Но так как хирург знает лучше, что он привел за крепостные стены не убийц, а союзника, то вынужден умышленно ослабить защитников. Все чаще это делается с помощью ядовитых соединений - ртути и мышьяка. Главное, грамотно подобрать дозировку.

Будто любуясь особенно удачным мазком, он сделал шаг назад и окинул взглядом труп. Осторожно, словно стараясь не причинить боли, он сложил извлеченные из тела органы на положенные им места. Свободное пространство заполнил порошком из ящика, стоящего у ног:

– Опилки с хлоридом цинка, — пояснил он озадаченной ассистентке. — Впитывают влагу и замедляют разложение. Кстати, для этого же сейчас мы введем во все его внутренние органы раствор формальдегида. Он отлично фиксирует ткани и убивает бактерии.

Окончив процедуру, Барон вернул в грудину реберные дуги и, вытащив из склянки с прозрачной жидкостью тонкую нить, вдетую в кривую иглу, соединил разрезанную кожу. С неприятным хлюпающим звуком снял с рук перчатки и швырнул их в угол.

– Вы можете быть свободны, Роза. Возьмите у Лютена образец документа, который мы выдаем нашим подопечным и по его типу оформите справку для госпожи Дрейфус. А я пока займусь бальзамированием ее мужа и нанесением на него грима. Если она оставила свой телефонный номер, свяжитесь с нею и сообщите результат. Похоронная церемония состоится послезавтра, около девяти утра на кладбище Сен-Венсан.

Девушка взяла со стола свои записи и направилась в сторону двери. Неожиданно она ощутила, как на ее затылке шевелятся волосы. Сзади никого не было. Гведе заканчивал приводить в порядок разрезанный труп.

“Показалось. Нервы", — подумала Роза, когда услышала едва различимый голос. С таким звуком шаловливый ветерок на рассвете играет с молодой травой.

“Спасибо…”, — прошептал он, становясь все тише. Она повернулась и подняла испуганные глаза на Барона. Тот лишь улыбнулся:

– Я же говорил, духи мертвых совершенно безобидны. А этот оказался даже благовоспитанным! Кстати… Я очень рад, что не ошибся в вас, мадемуазель. Можете идти.

***

Роза уже заканчивала перепечатывать начисто заключение о смерти месье Родерика Дрейфуса, когда колокольчик у входной двери взорвался истерическим звоном. Мельком взглянув на часы - они показывали почти девять - девушка поспешила выскочить в гостиную. Лютен неторопливо открыл дверь. На пороге стоял всклокоченный, без форменного головного убора, инженер-сыщик Франсуа Раффлз. По лицу его бежали ручьи пота. Обычно вежливый, сейчас он просто выпалил:

– Срочно зовите Барона!

Лютен пожал плечами и, оставив гостя на попечение Розы, направился к лестнице в подвал.

– Что случилось, господин командан? Хотите пить?

– Не откажусь, — хрипло буркнул Раффлз, пытаясь отдышаться и принимая из рук девушки хрустальный бокал с водой. Рухнул на подушки дивана, утирая лоб. Грудь его вздымалась, как кузнечные мехи, а руки дрожали.

Гведе появился спустя несколько минут. Нарочито медленно он приблизился к столу, плеснул в один стакан янтарного коньяку, во второй - рому. Протянул напиток Раффлзу. Тот осушил его так же, как до этого выпил воду - одним глотком:

– Барон, этот… святоша солгал! Деваль жив и с минуты на минуту его сожгут на площади у Консьержери!

Лицо Семитьера потемнело. Сейчас Роза могла точно сказать о своем нанимателе - он пребывал в крайней степени ярости. Кулаки его сжались. Уже спустя секунду он едва заметно усмехнулся:

– Война с Инквизицией, как танец с трупом: шаг вперед, два назад. Главная трудность - одновременно вести партнера и следить, чтобы не споткнуться об его кости. Основная ошибка монахов в том, что они решили, будто это игра в шахматы. Мы же играем в покер. И здесь гораздо сподручнее блефовать! Пьер, заводите ландолет. Мы отправляемся лицезреть казнь самого ужасного преступника современности. Роза, передайте мне ваши записи из библиотеки и ложитесь спать.

– Барон, позвольте сопровождать вас?

Он изумленно посмотрел на девушку:

– Не ожидал от столь юной девы такой тяги к лицезрению кровавой расправы над невиновным. Впрочем, собирайтесь, коль желаете.

– Я...не хочу смотреть казнь. Просто вы ничего не поймете в моем блокноте. Я пишу скорописью.

– Тогда беру свои слова назад и приношу извинения за то, что невольно обидел вас. Тем не менее поехали скорее. Каждая секунда на счету.

***

Самоходный экипаж, видимо чувствуя настроение своего хозяина, злобно фыркнул двигателем. Пар вырвался из трубы и машина выехала за ворота. Барон покуривал свою сигару. Закипевшая в нем злость остывала.

– Раффлз, откуда информация про казнь?

– Патрульные сообщили сразу же, как только Бергнар заявил об этом.

– Тогда зачем вы бежали ко мне? Могли бы просто телефонировать.

– Если честно, Барон, я растерялся. Сами понимаете, что примчись я туда и попытайся остановить беззаконие, толпа растерзала бы меня и поджарила на углях, оставшихся от костра Деваля.

– Не понимаю, — задумчиво сказал Гведе. — Зачем ему нужна такая спешка…

– Все очень просто. Он хочет еще больше укрепить влияние церкви на Трамбле. Согласно записям допроса, доктор признался в том, что состоял в группе практикующих черную магию и совершавших жертвоприношения. То есть, тот факт, что убийства не прекратятся, прелата отнюдь не смущает. Имен еретик не назвал, значит нужно продолжать ловить его сообщников. Главное, начало положено. Теперь его светлость, Президент Галлии будет не только дрожать от страха за свою кормушку, но еще и преклоняться перед престолом Ватикона и цепными псами-доминиканцами.

– Логично. Ну, посмотрим, как Бергнар разыграет свои карты. Роза, мон шер, что по вашим изысканиям? Вы говорили, будто накопали около десятка культов, поощряющих человекоубийство и отправляющих свои ритуалы в Лютеции. Пока остальную Галлию оставим в покое. Давайте по порядку.

Роза откашлялась - табачный дым неприятно драл горло - и раскрыла свою записную книжку:

– Я позволила себе разделить все найденные секты на три категории. Мне показалось, что это немного упростит задачу. Сатанисты. Их в Лютеции существует целых пять кружков. Довольно малочисленные и предпочитают прятаться - боятся преследования Инквизиции. Очень популярны среди молодежи…